Вот город. Он пропитан дождевой
водой. Он дышит сквозняком и пеплом.
Он сушит на веревке бельевой
дома, а сам - чудак - едва живой,
присел курить на пне оторопелом.
В одной из самых теплых местных нор
была семья - рисунок карандашный.
Я помню их бесперебойный спор,
бумажный запах папиросных штор
и косвенной тоски, пустой и страшной.
Ментов и птиц пугая невзначай,
пощелкивая тростью суковатой,
однажды к ним сквозняк придет на чай,
на нищего похожий скрипача,
простуженный, седой, придурковатый.
Он ставни земляные распахнет,
и что увидит? Темную каморку,
где бобылем облезлый крот живет,
что корку по нечетным дням жует
и челюсть перед сном кладет на полку.
Я начал замечать: мой добрый друг
становится печальней и прозрачней.
Просвечивают шляпа и сюртук,
и как бы автор ни был близорук,
а в легких ясно виден дым табачный.
Не прячет воровато друг лица:
сквозь стенки черепной его коробки
я наблюдаю ветку и птенца,
рекламный щит, прилавок, продавца;
я мысленно беру все это в скобки.
Он тихо-тихо таял с детских лет,
но - оболочкой, а не сердцевиной.
Пустяк - исчезли кожа и скелет,
не в этом суть. Мучительный секрет,
загадка в том, что сердце, сердце видно!
А я, напротив, становлюсь плотней -
булыжник в череде других камней.
Я притащу тебе в кармане пчел -
Приправу, устаревшую порядком:
Ноябрь нас давно до дыр прочел,
Но дышит в строчках мир тепличных пчел
Сентиментальным солнечным придатком.
Твоя щепотка лета - в снег и лед
Прохожих заряжает солнцепеком.
Меж тем ты вновь пускаешься в полет
С охапкой звонких строф - про ломкий лед,
Пленительных бездонной подоплекой.
Ты неподдельна. Мне, к примеру, туч
Не передать ни чуточку похоже.
Поделки суть проделки - вот мой ключ...
Чу! дворники посыпались из туч
На головы задумчивым прохожим.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]