Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность



        ПРОСТОР  ДЛЯ  ДОМЫСЛОВ


        * КОЛЫБЕЛЬНАЯ
        * ПРЕДВОЕННОЕ-2
        * ПОПЫТКА ПРИЕЗДА
        * ФЛАМЕНКО
        * ВСТРЕЧА В ИЕРУСАЛИМЕ
        * Я оказалась с краю...
        * ЗЕРКАЛО
         
        * Что ты сделал с напрасной надеждой...
        * Снова молчим о России...
        * НАБАТ
        * Чем дальше "вчера"...
        * НОКТЮРН
        * СВОБОДА


          КОЛЫБЕЛЬНАЯ

          Смотри в глаза и улыбайся, дочка,
          желая приручить людей и случай.
          Ты слышишь - ночь слепые когти точит
          в предчувствии охоты или случки.
          Отполированные крючья бытия
          еще не раз мелькнут у горла. Не надейся,
          что в нужный миг разверзнется земля,
          и масло будет пролито у рельсов.
          В суровый год не думай о судьбе,
          не выживай, твори себе свободу.
          И помни, что дающему обет
          всегда дают крапленую колоду.
          А скучный год себе свернет хребет,
          он однозначен, он не дарит шанса,
          но и не требует немедленный ответ,
          он позволяет просто отдышаться.
          А в тучный год появится ярмо,
          животный жир замедлит скачку крови.
          Он предсказуем, взгляд его коровий -
          взгляд жертвы. Принесем Ему - его.
          Смотри в глаза. Я повторю опять.
          Не отводи, губя или прощая.
          И улыбайся, выходя с вещами
          на яркий свет, где принято стрелять.

          _^_




          ПРЕДВОЕННОЕ - 2

          Закапывая дождь в глаза озер,
          медбрат в халате бирюзово-сером
          все смотрит на хорошенькую стерву,
          чьи косы - плодородный чернозем.
          А нашей ломкой высохшей земле
          достанется стакан с холодным чаем
          и запах хлорки от посуды в чане,
          а не десерт кровавое желе -
          прекрасно помогает от морщин,
          земля влажнеет, выглядит румяной
          и жадно ждет молоденьких мужчин -
          от страха и азарта полупьяных.

          _^_




          ПОПЫТКА  ПРИЕЗДА

          Приезд в Москву подобен полнолунию -
          притягивает жар луны холодной.
          У многих из толпы движенья куньи,
          у многих суетливо-беспородны.
          Сюрприз судьбы (уже видна, видна)
          блестит своей промасленной бумагой,
          в нее мне завернут в универмаге
          трех черепах, а может и слона,
          но мир уже не держится на них -
          веселых и надежных порождениях...
          Приезд в Москву подобен поражению
          здоровой прежде кожи. Волдыри
          со скоростью дождя и аллергии
          уродуют поверхность. Неужели
          здесь были раньше наши отражения -
          скользящие, дрожащие, живые?
          Когда бы не высокая вода,
          поднявшая весь ил со дна иллюзий,
          не совершила б я приезд сюда -
          к московской пьяной косоглазой музе,
          к одышке и обрюзглости ее...
          А поутру хлестнет морозный воздух,
          и в небо устремится воронье -
          рассыпанный набор забытой прозы.
          Кто сердцем волк, повойте на приезд.
          О, этот гимн печали и возмездия.
          О, этот жалкий вырубленный лес
          и город, как затупленное лезвие -
          не режущий, а пилящий гортань...
          Надтреснутым, осипшим, незнакомым
          я говорю, что есть такая даль,
          такая, где начать возможно снова!
          Но лень и ложь опять возьмут свое -
          я оборву свой вой на полуслове,
          на полуфразе:
          - Помните ружье,
          что в первом акте появилось в доме...

          _^_




          ФЛАМЕНКО

          Готовность сорваться. Усилие (видим) и страсть
          плавится в мягких изгибах точеного тела.
          Она не обманет, а честно и просто предаст,
          она не рисует, а чертит окружности мелом.

          Их траектории мечены мускусом. Да,
          этот решительный запах фиалок и пота
          не смоет роса. Балетмейстер любви и стыда
          может гордиться любым из своих поворотов.

          Остро заточенный жест рассекает мольбу -
          видишь, он просит, он молит, он воет от страсти.
          Юбкой раздует огонь, и точеный каблук
          в землю вопьется печатью мучительной власти.

          Рифмовка движений проста и заводит на раз.
          На два ты уже нарушаешь законы, запреты,
          ты лишний уже, хоть невидим, неслышим, но - третий.
          Колеблется мир, ожидая спасительный спазм.

          Воздух сгустился и липнет к протяжным телам.
          Я не уйду, но зачем - то неволя, то воля?
          Это - танцоры. А это - чуть-чуть алкоголя.
          А все, что вокруг - тарарам, тарарам, тарарам...

          _^_




          ВСТРЕЧА  В  ИЕРУСАЛИМЕ

          Если. Вряд ли. Остановка второму рожденью подобна,
          когда память хранит отпечаток первого акта.
          Лучше мимо. Когда мимолетно, когда неподробно
          (неправдоподобно).
          Взгляд рассеян. И свет. И народ. Непонятно
          что хуже - быть просветом или просчетом,
          воспоминанием или надеждой.
          Первые - более телесны и четки,
          а вторые - мятежней.
          И все-таки. Так замедляется шаг.
          Сердце в истерике, фразы стандартны. Но впрочем
          можно почувствовать, как это трудно - дышать.
          Особенно ночью.

          _^_




          * * *

          Я оказалась с краю. С краюхой, солью, свечкой.
          Я оказалась крайней. Кому это поможет?
          А мимо громыхает какой-то поезд встречный,
          с ним рядом скачет мальчик, натягивая вожжи.
          Луну изгрызли мыши. Теперь у них в желудках
          мерцают путеводные обманные огни.
          - Смотри-ка, - скажет мальчик. - Что это в промежутках
          между свеченьем неба и следствием земли?
          "Пунктир вагонов долог, возможно даже вечен", -
          подумаю. Но вряд ли произнесу слова.
          - Немая, - скажет мальчик. - Или ответить нечего?
          А поезд констатирует: "Жива, жива, жива".

          _^_




          ЗЕРКАЛО

          1.

          Быть заключенным в рамки бытия
          и мучить стражника бездумьем и напором.
          О, этот стражник с честным кротким взором,
          с брезгливым пониманием меня.

          Его глаза подернуты, как ряской
          упреками, и жалостью, и скукой,
          его глаза - смешенье меда с краской
          болотной. А в зрачках - по вялой мухе,
          по вялой муке. Зазеркальный хам,
          ты отражаешь то, чего не будет.
          Мне смысла нет рассматривать тот хлам,
          который нам навязывали люди.

          Так зеркало к губам подносит случай,
          оттает льдинка, ртуть стечет в ладонь...
          Как в анекдоте:
          - Мучай меня, мучай!
          Как в мелодраме:
          - Ах, не тронь, не тронь!
          А не оттает льдинка - не беда,
          двойник не перестанет отражаться.
          Но пальцы смогут наконец разжаться
          без боли, без прощенья, без следа.

          2.

          Еще бы я тебя не поняла!
          Уж если не тебя, тогда кого же?
          Как не понять, что делает игла,
          сшивая пропасть в поврежденной коже.
          Мой милый неуверенный двойник,
          работающий пугалом у раны,
          ведущий на краю ее дневник
          и машущий руками неустанно,
          гоняя мух. Ты знаешь свой предел,
          поэтому так ценишь неизвестность.
          Ты ненавидишь свет за то, что бел.
          Я ненавижу зеркало - за честность,
          за тусклое мерцание озер -
          глазниц, наполненных движением и ртутью,
          за то, что в каждом прячется позор
          за мутью слов и прочей разной мутью.

          3.

          Значит это он меня хранит,
          отражаясь в зеркале соблазна?
          Брат мой бедный, совершенный, праздный,
          как душа фантомная болит!

          _^_




          * * *

          Что ты сделал с напрасной надеждой приличной подружки другого?
          Сделал вид.
          Как изменчива память - трактует и судит, как хочет.
          Я всегда презирала дурацкую ясность простора
          для домыслов. Совпаденья гораздо короче
          и внятней.
          Циничней.
          Конечней. Совпали - и лязгнула дверца.
          Сказали - и выскребли смысл.
          Осталось озябшее тельце
          и высь.
          А манящая ясность простора для домыслов - о!о!о!
          Я не в силах ее охватить даже пристальным внутренним взором.
          Очертания домыслов появляются из ничего -
          и толпятся вокруг, и реальность теперь не топорна.
          А когда ты надежду приличной подружки послал далеко,
          то подружка - не дура, не стерва, а ложная ведьма
          опоила фантомов любви ледяным молоком,
          искупалась во лжи и успела на поезд последний.

          _^_




          * * *

          Снова молчим о России. Где это? Да там,
          пам-пам-пам, нет нигде, в мелком детстве, прозрачном.
          Соединительной тканью исполненный шрам
          для организма не значим.
          Для памяти? Да. Но и я не застала те лица,
          мне нашептали о них: ковыли за станицей,
          шинель, ордена, и упрямый поручик Голицын,
          что призыву не внял, не вернулся, не стал военспецем.
          Мне говорили о них постепенные книги,
          толстые книги о страсти дворян и народа,
          да ладно, ведь образ сложился. Вериги,
          свобода, и гулкость души, и простор, и уроды.
          Уже не застала. Еще не увидела. Псы
          лет комсомольских нет-нет да и тявкнут: Попалась!
          Застыв на ветру, руки вытянув, как весы
          пытаюсь понять что на чашах ладоней осталось.
          Но явь протекает сквозь пальцы. А сны упорхнут.
          А горечь осадка брезгливо стряхну.
          Пустота.
          Волчата пустыни из облака жадно сосут
          надежду на жизнь.
          А вокруг - красота, красота!

          _^_




          НАБАТ

          Колотись языком о события, раз окружают.
          Перемещай успокоенный воздух, тугую свободу.
          Раздваивай постоянство в змеиное жало
          навстречу восходу -
          вот он - течет,
          и багровые ленты сжимают запястья.
          Люди идут на работу, удивляясь: "Что, звон?"
          Колокола, округляя беззубые пасти,
          бьются, как рыбы.
          Закон
          выживания прост и циничен, как раб.
          Как работа раба. А процесс выживания сложен.
          Быт налажен, свидетель похмелен и слаб,
          но давать показания может.
          Пульсация встреч не приводит к восторгу.
          Пульсация жизни опять превратилась в набат.
          На горизонте - горелая корка
          чьей-то земли. Там и люди живут, говорят.

          _^_




          * * *

          Чем дальше "вчера", тем охотнее веришь в судьбу.
          Любишь смотреть на привычный мираж в искажении
          пухнущей капли? Солнца расплавлен сургуч,
          печать наготове - занесена. Все свершения -
          в радужной пленке, ползущей по капле воды.
          Только и мыслей - подставит ли кто-то ладонь?
          Гордыня же требует - пусть исчезают следы
          жизни никем не замеченной, быстрой, одной...

          _^_




          НОКТЮРН

          Так ночь не по сезону холодна,
          как добрая жена, которой тошно.
          Допущена какая-то оплошность.

          На негативе ночи проявись,
          мое лицо - общо и неприятно.
          Меж тем меня рассматривает высь
          в размерах увеличившись стократно.

          Меж тем и я рассматриваю жизнь,
          склонясь над ней, как практикант над трупом.
          А ночь светла, как просветленный шиз,
          уверенный, что он - господен рупор.

          Допущена какая-то оплошность.
          Восход в печурке бьется, как живой.
          И просыпается уверенная пошлость,
          чтобы опять склоняться надо мной.

          _^_




          СВОБОДА

          В тирольской шляпе, с ощущеньем воли
          и дичи на излете умной пули,
          которая пока еще со мной.
          Охота до сих пор клокочет в горле,
          но ситуацию уже перемигнули,
          оставив ночь пленительной вдовой.

          О, кружева, чернеющие в окнах!
          О, ощущенье воли и тоски,
          и полная иллюзия разврата.
          Луна смердит - еще вчера подохла.
          Ты сильно трешь прозрачные виски,
          в которые впились осколки мата.

          В короткой юбке, с ощущеньем дня,
          ниспосланного для конкретной цели,
          и электричества от прошенной удачи,
          пойти-найти, события деля
          на то, что было и на то, что ценим.

          Осталось много зим и мало лет.
          Осталось только перебить хребет
          подкравшемуся - псу тупой породы,
          который все полнее год от года.

          Осталось только выйти на перрон,
          да и остаться. С четырех сторон
          пусть подбираются подвыпившие ветры,
          определяя мой дальнейший вектор.

          _^_



          © Елизавета Михайличенко, 2001-2024.
          © Сетевая Словесность, 2001-2024.





Словесность