Словесность

[ Оглавление ]






КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность



С  ОТЛИВОМ  ЖЕЛТИЗНЫ...


* Там тепло зимой, там - Иордан...
* Мы, кажется, не виделись давно...
* Ты знаешь, в этом крае из песка...
 
* Амура статуэтка на столе...
* Он в Риме пятый год. Имеет дочь...
* Тогда ты не любил Лауру К...



    * * *

    Там тепло зимой, там - Иордан.
    А у нас крещенские морозы.
    Вечер, будто марочный "Агдам",
    и ветрá высаживают "розу"
    в мёрзлый грунт. И местная река
    льдом покрылась к празднику искусно
    так, что ты глядишь на рыбака,
    будто тот апостол на Иисуса.

    _^_




    * * *

    Мы, кажется, не виделись давно:
    последний раз на майские, в субботу.
    В людском потоке ты брела с работы.
    И как документальное кино,
    мерцал закат. И дверью особняк
    выскрипывал одну и ту же ноту.
    И ты неважно чувствовала что-то
    себя, поскольку люди, как сквозняк.

    И фонари задёргивали тень
    на наших лицах, будто шторы кто-то.
    Как неудачно иногда на фото
    выходят люди, так и этот день
    в открытке нашей памяти, увы,
    не столь фотогеничен... Только вечер
    вслед посмотрел тебе по-человечьи.
    И небо, как остатки от халвы.

    _^_




    * * *

    Ты знаешь, в этом крае из песка
    и камня есть своя скупая прелесть,
    хотя бы в том, что местная тоска
    с отливом желтизны; и в том, что шелест
    листвы вполне рифмуется с людьми,
    спешащими по утру на работу.
    А, впрочем, ты превратно не пойми -
    в степи все дни недели, как суббота.

    Короче - выходной... Край из песка
    и камня, - в городах - с оттенком стали.
    И высыхает к вечеру река.
    Пейзаж, бархоткой сумерек хрусталик
    шлифуя, видно, на ночь норовит
    стать на постой ни где-нибудь, а в сердце
    приезжего. Он допоздна сидит
    в кафе. Луна на небе, как сестерций,

    как чаевые вечеру. И взгляд
    уходит в молоко. Ты знаешь, просто
    степь - это девяносто, шестьдесят
    и снова (извините) девяносто.
    Здесь в городе под литерою S
    есть улица, что, начавшись острогом,
    кончается погостом, то есть здесь
    от чёрта две версты пешком до Бога.

    И жизнь летит вперёд и лишь назад
    отдача где-то в области предплечья,
    как от ружья. И сотни здешних хат
    для местного ландшафта - части речи.
    Он где-то ставит точку с запятой.
    И на закате выглядит устало.
    И в небе Бог слагает над тобой
    из звёзд в степи свои инициалы.

    _^_




    * * *

    Амура статуэтка на столе,
    открытки, фотокарточка апреля.
    И у любви есть, в общем-то, филе
    и кости. Лето, тихо скрипнув дверью,
    уходит. И туман вдруг в сентябре
    придаст пейзажу сходство с акварелью.

    И хлынет дождь, и будут смыты лень
    и макияж жары. Про между прочим,
    как юбка укорачиваясь, день
    колени оголит осенней ночи.
    И память о тебе мелькнёт, как тень,
    и прошлое по краю оторочит.

    _^_




    * * *
          Эмигранту N

    Он в Риме пятый год. Имеет дочь,
    живущую под Суздалем с мамашей,
    которую он не любил, и ночь
    провёл с ней так, от скуки, скоротавши
    лишь время. В общем, дочке говорят,
    что папа - адмирал, погиб на море.
    У малолеток, впрочем, нарасхват
    в провинции подобные love story.

    Он не влюблён, хотя бы мог вполне...
    Он любит Данте и отчасти Лорку.
    Не пьёт, но знает истина в вине, -
    на родине - в портвейне "777"...
    Часы идут. Кукушке дали роль
    швейцара, открывающего дверцы
    во времени. И память, как мозоль,
    натёртая прошедшим там, на сердце,

    бо прошлое всегда немного жмёт,
    и по весне до инсульта доводит.
    И будто вырез юбки, горизонт,
    точнее, так мосты свои разводит
    пространство... Но ему на всё плевать.
    Он курит что-то вроде "Беломора".
    И, затаясь, стоит, как будто тать,
    и смотрит из-за штор на Вечный город.

    _^_




    * * *

    Тогда ты не любил Лауру К,
    жил в городе, был больше, чем моложе,
    ещё не брил усов, как облака
    когда-то Бог, и не кряхтел "О, Боже!"
    без повода. Любил гонять чаи
    и голубей - такое было время,
    когда большими были фонари:
    они здесь в этом смысле за деревья.

    Тогда всё было проще. Нынче - нет.
    Ты не из камня, нó всё ж в роли гостя
    звереешь, ибо возраст в тридцать лет,
    как на дрожжах, отращивает хвостик
    четвёртого десятка. Ночь, фонарь,
    точнее - день, плюс улица, аптека.
    На солнце - март, в тени - ещё февраль.
    Зрачок, озябнув, кутается в веко.

    И тиканье часов, как зуб на зуб
    не попадает, то есть - минус сорок
    ты проживёшь и здесь. Лицо, как руб.
    с небритостью герба страны, в которой
    ты повзрослел и только... Ерунда.
    Любимая выбрасывает белый
    флаг простыни. "Нет" со спины, как "да".
    Так начиналось всё с окраин тела.

    А по ночам трезвонит телефон.
    Спросонья муха лапкой трёт о лапку.
    Твой кашель ниже стал почти на тон.
    Сё - возраст попаданья сразу в тапки
    с постели. И - в сортир. А город спит.
    И ложечкою чайною, как будто
    мешая время, маятник стучит
    о край стакана жизни перед утром.

    _^_



© Станислав Ливинский, 2006-2025.
© Сетевая Словесность, 2006-2025.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Человек знака [Как обычно некто не знал, что ему делать, забывал, что сделать хотел, вроде бы решал и снова застывал в своей нерешительности. Вдруг обнаруживал себя...] Владимир Буев. Обнять не обнятое [Репортаж с первого из вечеров, посвящённых 11-летию арт-проекта "Бегемот Внутри".] Изяслав Винтерман. "В неразбавленной воде, в глубине песка" [Все линии вдруг стянутся к одной, / соединятся в непредвзятой точке. / И жизнь, и смерть стоят на проходной – / я предъявляю пропуск на листочке...] Дмитрий Мальянц. На распахнутых ладонях [Февральским снегом падают века, / На антресоли в банках бродят вишни, / Останутся ржаветь в черновиках / Простые незатейливые вирши...] Лана Яснова. Из прошлого в настоящее [Владельцам небогатого улова, / нам так привычна рыбья немота / и вера, что сумеет правда слова / сравниться с правдой чистого листа...] Михаил Поторак. Шары, светящиеся в темноте [Наверное, это моменты, когда я бываю необъяснимо счастлив, разлетаются вот такими шарами, и в них заводятся отдельные какие-то маленькие миры...] Татьяна Горохова. "Я не жду, когда красота спасет мир, я активно ее сохраняю" [Обнаженка притягивает. Однако современные люди со своим культом одежды, с вечной погоней за модой закрывают свою суть – свои тела...] Дмитрий Аникин. Царь Эдип [Беда большая. Мор великий в Фивах. / Ходил слепец пророк узнать, за что / такое нам. И в храме объяснили: / есть, дескать, нераскрытое убийство...] Илья Будницкий. После оттепели [Всё это – свет, но ты живёшь в тени, / Проходит жизнь в неслышном промежутке, / Со всех сторон огни, огни, огни – / И многие пугающи и жутки...] Александр Заев. Акварели [Жизнь безоблачна и блаженна, / когда дождь омывает крышу, / тихо в окна стучит и в стены, / и я только вот это слышу...]
Словесность