БЕНЕФИСТропинку торить нелегко по лежалому снегу,
но все это побоку, если окрестность с утра
являет собою - куда б ни направился - Мекку,
и в первую очередь там, где увяз до бедра!
Вон облако, точно вершина Олимпа в лазури,
и радость бессмертных в пределы нисходит земли,
и самая жизнь, вдохновенной под стать режиссуре,
раскрылась во всем, как дитя, услыхав "отомри"!
Зима белоснежных холстов никому не жалела,
и солнце кругом ослепительный пишет портрет
восторга - один к одному!.. Я стою ошалело,
как вместо снаряда комету метнувший атлет.
ВЕНЯ,ФАС!
Какие, однако, вокруг пораскрылись просторы,
Какой же внутри у меня ослепительный свет!
С тропинки свернув, я завязну, вау, по помидоры,
Но лучше завязки для стансов, наверное, нет!
Морозец опять проберет до хребта, до печенки,
И жизнь, распахнувши объятья, к Олимпу прижмет.
Как радостно выскочить вновь из родной, из сторонки,
Какой же здесь, в Мекке, лазурный, ну сплошь, небосвод!
Забравшись опять на восторгов своих верхотуру,
С любовью гляжу на в ногах распластавшийся мир
И вижу себя сыном Зевса, юнцом, Диоскуром,
Каким-то Макаром попавшим на избранных пир.
