Вавилонская беседа

Перевод с итальянского
Михаила Визеля

(Между Тигром и Евфратом,
в тени висячих садов,
немногим больше тысячи лет назад)

УРУК:
Как тебе эта клинопись? Моя рабопечатная система в десять часов завершила весь кодекс Хаммурапи.

НИМВРОД:
А какая у тебя? Apple Nominator из Райской Долины?

УРУК:
Ты с ума сошёл! Их больше не достанешь даже на рынке рабов в Тире. Нет, у меня египетский раб-писец, Toth 3 Megis-Dos. Расходует очень мало, горсть риса в день, и может писать иероглифами.

НИМВРОД:
Но у него же ничего в памяти не остается.

УРУК:
Зато форматирует прямо при копировании. Больше не нужен раб-форматировщик, который берёт глину, лепит таблицу, сушит её на солнце, чтобы другой потом на ней писал. Он лепит, сушит на огне и сразу пишет.

НИМВРОД:
Но он пользуется таблицами на 5,25 египетских локтей и весит добрых килограммов шестьдесят. Почему ты не заведешь себе портативного?

УРУК:
Что, какой-нибудь халдейский визор на жидком хрустале? Прибамбасы для волхвов.

НИМВРОД:
Да нет, ручного раба-писца, африканского пигмея из Сидона. Ну, знаешь, как делают финикийцы - дерут всё у египтян, но потом миниатюризируют. Смотри: лэптоп, пишет, сидя прямо у тебя на коленях.

УРУК:
Он горбатый, какая мерзость.

НИМВРОД:
Я тебя умоляю! Ему вмонтировали в спину плату для быстро бэкапа. Один щелчок хлыстом - и он пишет тебе прямо в Альфа-Бета, видишь, вместо графического режима использует текстовой, достаточно двадцати одного знака. Запакует тебе весь кодекс Хаммурапи на нескольких таблицах 3,5.

УРУК:
Но потом еще приходится покупать раба-кодировщика.

НИМВРОД:
Ничего подобного. У этого карлика вшитый кодировщик. Еще один щелчок хлыстом - и он всё переписывает в клинописи.

УРУК:
А графику он тоже делает?

НИМВРОД:
Ты что, не видишь, что у него разные цвета? Как ты думаешь, кто сделал мне все планы для Башни?

УРУК:
А ты ему веришь? Вдруг всё грохнется?

НИМВРОД:
Да брось. Я загрузил ему в память Пифагора и Memphis Lotus. Даешь ему план, щелчок - и он рисует тебе зиккурат в трех измерениях. У египтян при постройке пирамид еще была десятикомандная система "Моисей", залинкованная с десятком тысяч рабов-писцов. Интерфейсы у них были не очень дружественные. Всё устаревшее железо пришлось выбросить в Красное Море, даже вода поднялась

УРУК:
А для вычислений?

НИМВРОД:
Он еще знает Зодиак. Мгновенно показывает тебе твой гороскоп, и - what you see is what you get.

УРУК:
Дорого стоит?

НИМВРОД:
Ну, если будешь покупать его здесь, то целого урожая не хватит, а если на библосских рынках, то возьмешь за мешок посевного зерна. Конечно, нужно его кормить хорошенько, потому что, сам знаешь, garbage in - garbage out.

УРУК:
Ну, меня пока мой египтянин вполне устраивает. Но если твой карлик окажется совместимым с моим 3 Megis-Dos, можешь сделать, чтобы он научил его Зодиаку?

НИМВРОД:
Это незаконно: когда покупаешь, должен подтвердить, что берешь его только для индивидуального пользования... Ну да ладно, в конце концов так все делают, давай их законнектим. Только я не хочу, чтобы у твоего оказался вирус.

УРУК:
Он здоров как бык. Меня больше всего другое пугает: каждый день появляется новое наречие, в конце концов произойдет смешение программ.

НИМВРОД:
Успокойся, только не в Вавилоне, только не в Вавилоне.

1991

© Umberto Eco, 1991-2021.
© Михаил Визель, перевод, 1998-2021.
© Сетевая Словесность, 1998-2021.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Ростислав Клубков: Разговоры птиц [А после он, она (ее зовут Овцебык) - стоят на ступенях школы в теплом тумане ноября, под медленным, падающим на маленькие ивы школьного двора снегом,...] Ирина Кадочникова: "Слово, ставшее событьем" [Читая "Почерк голоса" понимаешь, что право сказать "ты - только слово" дано лишь тому, кто по-настоящему верен собственному выбору и кто способен переживать...] Александр Корамыслов: Поэт и финифть [выйду-ка я в темень, посвечу-ка мордой - / может быть, увижу за гнилой Смородиной - / для кого-то Родину, для кого-то Мордор, / а для самых ушлых...] Иван Клочков: В ребяческих руках [во сне ко мне приходит страшный Он / садится на краю моей постели / и шепчет мне тихонько колыбели / чтоб я заснул и видел страшный сон...] Денис Гербер: Будитлянин, или Приснившаяся змея ["Слава богу, - подумал К., - есть хоть какая-то опора в мире, и эта опора - дети, которые пока не разговаривают".] Поэт перед взглядом тьмы: о стихах Юлии Матониной [В рамках цикла вечеров "Уйти. Остаться. Жить" (куратор - Николай Милешкин) в Культурном Центре им. академика Лихачёва состоялся вечер памяти поэтессы...] Александр Щедринский: Молчания ночного антитеза [мне нравится это (не знаю, как это назвать): / деревья в цвету и бегущие автомобили. / рассветная сырость, примятая телом кровать. / звонящий мне...] Андрей Баранов: Изгнание из Рая [Играя на трубах, в литавры звеня, / чумные от пота и пыли, / мы сами в ворота втащили коня, / на площадь его водрузили...] Читайте также: Виктория Беркович: Бочка дёгтя в ложке мёда | Алексей Борычев: Играя в бессмысленность | Дмитрий Галь: Стихотворения | Татьяна Горохова: О мире литератора и скорости света - Интервью с Дмитрием Цесельчуком | Виктория Кольцевая: Родовые черты | Никита Николаенко: Случай у пруда | Роман Смирнов: Теория невероятности. Поэзия неземных координат | Сергей Штерн: Ingratitude collection | Татьяна Житлина (1952-1999): Школьная тетрадка | Ростислав Клубков: Приживальщик. К образу помещика Максимова из романа "Братья Карамазовы" | Артём Козлов: Стансы на краю земли | Евгений Орлов: Четыре стены | Катерина Ремина: Каждому, кто - без дна | Айдар Сахибзадинов: Казанская рапсодия | Алексей Сомов: "Грубей и небесней". Стенограмма презентации