Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность



КАЧАНИЕ ЭПОХ


 


      * * *

      Качание эпох на стыке поворота,
      где рельсы, как тире, и шпалы – как дефис.
      Жизнь даже не игра, а только лишь зигота,
      от плоти в небеса стремящаяся ввысь.

      Там ангелы поют в заиндевелой сини
      и плавится сургуч растрёпанных комет.
      А ты, как тот медведь, качаешься на льдине
      и от себя бежишь, как Афанасий Фет.

      О, что тебе полёт стрижа над жёлтой горкой
      и берега реки, и яблоко в руке?
      Качается вагон и пахнет водкой горькой,
      и сладко жизнь течёт в расшатанном райке.

      Переведи судьбу, как стрелки путевые,
      и полустанок свой, смотри, не пропусти.
      Они уже гудят над нами, роковые,
      горячие, как снег, растаявший в горсти.

      _^_




      * * *

      Озеро, облако, лето.
      Пляжик в дремучем краю.
      Без суеты и совета
      я потихоньку крою
      жизнь, что натянута туго,
      как полотно, на столе.
      Солнце гуляет по кругу,
      циркуль измазав в смоле,
      чертит круги в поднебесье
      и, отражаясь в воде,
      слепит меня и подлесье
      в этом медвежьем нигде.
      Благостно всё и спокойно.
      И, подрезая края,
      думаю я: что за войны
      в мире и кто судия?

      Ножницы режут упорно
      мелом разбитую ткань.
      Ах, до чего же ты норма,
      милая тьмутаракань...
      Полнится день солнцепёком.
      Жизнь распласталась в руке.
      Облако в небе глубоком
      плавает. А вдалеке
      гулкое прыгает эхо,
      плачет кукушка в лесу,
      бьёт миномёт без огреха
      занятую полосу.
      И, прибирая рукою
      мелом очерченный край,
      вижу: летят подо мною
      озеро, облако, рай.

      _^_




      * * *

      Как неизбежно рвутся нити
      привязанности и страстей.
      И нет ни будней, ни событий,
      ни электронных новостей.

      И только воздух раскалённый,
      дрожа, сминается рекой,
      и осень, как ребёнок сонный,
      в плечо вжимается щекой.

      _^_




      * * *

      Опять война в прямом эфире,
      а ты как будто опоздал
      не к телевизору в квартире,
      а к смерти на последний бал.

      Вновь прежний крест стоит за нами.
      Запястья ноют – нету сил.
      Распятый тоже временами,
      наверное, народ бесил.

      Так что, оставим всё, как было?
      Прямой эфир, VR-игра,
      солдат в окопе белокрылый
      и берег брошенный Днепра.

      _^_




      * * *

      Прошлое, как левый берег речки:
      всё в обрывах, где живут стрижи.
      На златом себе сидят крылечке
      принцы, королевичи, бомжи.
      Там портной простёгивает ниткой
      памяти глухое полотно
      и в саду, за серою калиткой,
      время смотрит в тёмное окно,
      где пока что, вроде, всё неплохо:
      лимонадом отдаёт кино,
      на лафете траурном эпоха
      движется, но это всё равно.

      Живы все: и бабушка, и мама,
      и собака с кличкою Остяк.
      В Первомай закусывает рама,
      как обычно, кумачовый стяг.
      Солнце – светит, небеса – бездонны,
      тополя, как водится, растут.
      Пионеры хрупкие бутоны
      к памятникам Ленину несут.
      Все при всём. Ну, воздуха нехватка,
      ну, порою, жить невмоготу...
      Боже мой, как спиртом пахнет ватка
      с этой пробы чёртовой Манту...

      Кто мне скажет, отчего упорно
      память возвращается назад
      в мир, где всё почти что иллюзорно,
      где тебе ещё не пятьдесят?
      Отчего тоска? Неужто, право,
      это просто молодость прошла
      и горит в тумане переправа,
      словно азиатская шала?
      Но ведь живы, все ещё так живы...
      Небо – сине, облака – как дым.
      И сияют над рекой обрывы
      отсветом, как прежде, золотым...

      _^_




      ЛЕТНИЙ ДЕНЬ

          Нине Савушкиной

      1.

      Плывёт реки протяжный вздох
      и воздух прян от духа сосен.
      А год до жути высокосен
      и застаёт друзей врасплох.
      И, словно маятник, стуча,
      год между нами чертит прочерк:
      смерть вырабатывает почерк
      читабельней, чем у врача.

      2.

      Вода баюкает волною
      пустое небо и тростник,
      и леса дрогнувший двойник
      откосы тянет за собою.
      Качается остывший шар
      звезды на опалённых дюнах
      и на сосновых бьются струнах
      огни, как низовой пожар.

      3.

      Сухой тростник. И стороною –
      тропа на опустелый пляж.
      Ложится ранней сединою
      туман на утренний пейзаж.
      И тихо так, что вёсла гулко
      роняют капли и река,
      как музыкальная шкатулка,
      звучит от лёгкого гребка.

      4.

      Зарницы вскинулся всполох
      и ветер обжигает ивы.
      Здесь скоро будут дни дождливы
      и осень будет царь и бог.
      Рука касается сосны
      и вздрагивает лес в ознобе,
      как будто он уже в сугробе,
      и в снежные впадает сны.

      5.

      Скажи, за что был этот день
      с его спокойствием и негой,
      и неба облачная лень
      над васильковою Онегой?
      Чуть слышный отзвук комара,
      как точка в совершенстве лета,
      где комариная игра
      озёрным выдохом согрета.

      6.

      Все эти отзвуки и тени,
      весь этот горний/дольный мир
      спокойно замер на арене,
      прервав обещанный турнир:
      дрожа, сминая надпространство,
      вдруг – паутинка на виске,
      и Парка нежное тиранство
      вершит в скучающем зевке.

      7.

      Кот, утонувший в чёрной лени,
      качается на ряби сна.
      Что знают о кошачьем дзене
      людские эти племена?
      Зеленоглазый бог полёвок,
      в глубокий погружаясь сон,
      сминает лапой изголовок,
      как небо парусом Ясон.

      8.

      В окне вздохнувшая сирень
      качнулась и легла на раму.
      Как будто бы закрыла рану
      фиалковая полутень.
      Уходит день за поворот
      и крошит мякиш солнца в лодку,
      и бронзовые сосны кротко
      качают звёзды у ворот.

      9.

      Плывёт реки протяжный вздох,
      вода баюкает волною
      сухой тростник и стороною
      зарницы вскинулся всполох.
      Скажи, за что был этот день,
      все эти отзвуки и тени,
      кот, утонувший в своей лени,
      в окне вздохнувшая сирень?

      _^_




      * * *

      Не скажешь, что время исчезло,
      но больно споткнёшься о тьму.
      Откуда и что поналезло
      и варится в этом дыму?

      Качание вербиных почек,
      как будто кивок от судьбы.
      Где б ни был – меж пауз и точек
      услышишь стаккато стрельбы.

      И родина больше не мамка,
      и шёпот слышнее, чем крик
      подбитого сдуру подранка.
      И шествует архистратиг

      по пыли, камням и бетону,
      по небу, земле и воде.
      И горе людское бездонно
      в кошмарной своей наготе.

      И верба, качаясь под ветром,
      макает в закатную кровь
      пушистые почки и щедро
      кропит обезлюдевший кров.

      _^_




      * * *

      Ещё не леденцово-красный
      сентябрьский заполошный клён,
      но дышит, словно болен астмой,
      и листопадных ждёт времён.

      Край неба свёрнут одеялом,
      река продета сквозь ушко
      моста и можно с пятипалым
      листком забыться, и пешком

      брести вдоль берега тропинкой,
      не замечая, что устал,
      и воздух с тонкою горчинкой
      вдыхать, и слышать, как вокзал

      в своей ворочается будке
      и тоже тянется к воде,
      и отзвук рельсовой погудки
      растёт в вагонной череде.

      И всё необъяснимо ясно:
      и мост, и речки поворот,
      и ветер, клёну соучастный,
      и в рыжих пятнах небосвод.

      _^_




      * * *

      Когда дойдёшь до первых дней зимы
      и встанешь у окна в пустой квартире –
      увидишь: как легко плывут стволы
      деревьев, спящих в оснежённом мире.

      Подумаешь, что можно вдруг шагнуть
      за грань стекла и за вечерним светом,
      зимы познать действительную суть,
      что ведома деревьям и предметам.

      Что можно жить, не вглядываясь в ночь,
      где свет фонарный, брошенный в сугробы,
      коробится яичницей точь-в-точь,
      а фонари, как гуси, белолобы,

      что жизнь – снежок, растаявший в руке,
      что – невесома, как снегирь на ветке,
      и что душа твоя невдалеке
      сейчас парит в заснеженной беседке.

      _^_




      * * *

      Гуляет гусь рождественский. Пока
      лежат в корзине яблоки в соломе.
      Хозяйка точит нож. Её рука
      скользит за мыслью о семье и доме.

      Встаёт звезда. Гусь думает о том,
      что будет лето, пруд и солнце в кронах,
      что будет течь спокойным чередом
      простая жизнь в незыблемых законах.

      Чуть пунцовеет за заслонкой печь.
      Рука хозяйки целеустремлённа.
      Гусь мнёт крыло, готовится прилечь.
      В окне плывут рассыпанные зёрна.

      Спокоен дом. На стуле дремлет кот.
      Горит звезда. Гусь думает о чуде.
      Хозяйка думает, что дел невпроворот.
      И жизнь смиренна, как вода в запруде.

      _^_




      * * *

      Прозрачен лес. И до зимы два дня.
      Всё замирает в ожиданье снега.
      С чуть слышным хрустом неба простыня
      расстелена для зимнего ночлега.

      Лампадкою горит рябины гроздь.
      В реке вода темна и тяжеленна.
      Как странно знать, что на земле ты гость
      и что твоя дорога неизменна,

      что за восходом следует закат,
      что будет всё, как прежде, преходяще....
      Но клёна лист калёный игловат –
      как никогда живой и настоящий.

      Снежинка опускается на лист.
      Молчание становится сильнее.
      И путь, как прежде, тянется, кремнист
      вне времени в моей Гиперборее.

      _^_




      * * *

      Мне сад пригрезился ночной,
      живой, рассыпанный на дольки:
      тяжёлой каплей дождевой
      он подбирал свои оборки.
      Он рос. Он вслушивался. Он
      дыханье брал аккордеоном
      и замирал. А за окном
      зима плыла на перезвонах.

      Как горностаевая смерть,
      проталина смотрела остро
      и заставляла леденеть
      снеговика оплывший остов.
      Сосульки выбивали такт,
      спеша отбыть ручью навстречу,
      и плыли: город, особняк,
      деревья, ветви, птицы, вечер...

      На чутком воздухе река
      дрожала женщиной желанной
      и билась жилка у виска,
      мешая жизнь и волхованье...

      _^_




      * * *

      Ты оглянешься на повороте
      и посмотришь: что там, за плечом?
      То ли крыши блестят в позолоте,
      то ль дорога блестит кирпичом?

      Из лохматого завтра нагрянет
      отголосками липкий мотив
      и, склоняя "тиран, о тиране...",
      отвернёшься, судьбу разбудив.

      В мире нет тяжелее работы,
      чем навстречу с собою брести,
      заполняя шагами пустоты
      и баюкая память в горсти.

      Всё пройдёт, отболит, перестанет
      горько ныть и останется лишь,
      как тампон в обезвреженной ране,
      в небе солнца багровый голыш.

      Оттолкнёшься от тверди и дальше
      зашагаешь, сомкнувши уста,
      в мир, где звуки и ноты без фальши,
      и дорога, как небо, чиста.

      _^_



© Георгий Чернобровкин, 2023-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2023-2024.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность