Пусть мы свернём и парус, и постель
И даже соль в воде не размешаем -
Нам всё равно придётся сесть на мель
И мерить дни - до дна - двумя шестами,
И не смотреть в причальные огни,
Как в зеркала не смотрят, если в доме,
Смыкая горизонты, как ладони,
Волной уходят прожитые дни.
В той части города, где зло и неохотно
Течет вода еще по римским трубам,
И по дворам, упорно, как пехота,
Идёт бурьян, цепляясь друг за друга,
Где шаркающей старческой походкой
Весь сумрак жизни движется к закату
И ночь стоит на травах, как на водке,
И утром горечь явна, как утрата,
Как крики птиц, как крики электричек,
Как первая клубника на перроне...
В той части города, в простом его обличье,
В его неспешном медленном поклоне,
Есть снисхожденье к жизни, как к привычке,
И никаких злодеев и героев.
Над брошенным ангелом с медною дудочкой с болью
В правом виске, что грозилась его расколоть,
Жизнь загустела и губы слипались и с кровью
Слово свою обретало тяжёлую плоть.
В кобальте ночи серебряной нитью прощанья
Немолодая жена вышивала без страха и слёз,
Слово ложилось стежком, но канва обещанья
Прямо в руках рассыпалась на множество звёзд.
Что б ни случилось - мы глаз не откроем,
Будем лежать на земле как солдаты,
Выдохом небо держать над собою,
Чтобы на нас не упали закаты,
Чтобы рассветы на нас не упали...
Больше ни взгляда, ни жеста, ни слова...
Только кружение шара земного,
Лёгкая смерть без вины и печали.
Нынче, что ни снится - всё к дождю.
Долгому, как память неудачи.
На последней утренней раздаче
Проиграв ночную ворожбу,
С дробным перестуком сердцевин
Переспелой вишни и ранета,
Дождь уйдёт, едва касаясь лета,
В созреванье горьковатых вин.
И во сне, губами тронув осень -
Как миндаль горька и неотвязна -
Нить судьбы, вплетясь однообразно
В шум дождя, свою заметит проседь.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
