ИЗГНАНИЕ ИЗ РАЯ
ЖЕНЩИНА
В ладонях женщины лежит, как мячик, шар земной,
в глазах у женщины секрет, известный ей одной,
в губах её гречишный мёд, в объятьях - жизни зов,
взмах бархатных её ресниц - что крылья мотыльков,
спадает водопад волос на белый мрамор плеч,
шуршанье царственных стрекоз напоминает речь,
не хватит миллиона рук и миллиона ног,
чтобы малейший полукруг и каждый бугорок,
чтобы мельчайший волосок и глубину излук
постичь, потрогать, ощутить ценой сладчайших мук.
Но срок приходит, и в один из чёрных четвергов
из мелких рытвин и морщин вдруг возникает ров,
из мелких споров без причин вдруг вырастает взрыв,
и нет ни женщин, ни мужчин - есть ад, борьба, нарыв.
Не нужно ей твоей вины, когда, ещё любя,
без объявления войны решит убить тебя,
и не помилует, убьёт, утопит, как щенка,
как летний дождь в песок уйдёт любви её река,
в губах её - трава полынь, в объятиях - кинжал,
и вместо бархатных ресниц - лес тонких, острых жал.
_^_
ВЕТЕРАН
В ту войну я был солдатом.
В Грозный бросили наш полк.
Помню я слова комбата
про отчизну, честь и долг.
Помню, в школе мы засели
вечером под Новый Год,
там под собственной шрапнелью
весь полёг наш первый взвод.
Ах, спасибо медсанбату -
вынесли из-под огня,
в госпитальную палату
переправили меня.
Но когда с другого света
я вернулся в этот свет,
понял я, что в свете этом
для меня надежды нет.
Понял - родине не нужен
одноногий инвалид,
потому что я контужен,
потому что не убит,
потому что "срок дожитья"
слишком у меня велик...
Вот тогда и начал пить я,
в двадцать пять свои - старик.
_^_
ТРОЯНСКИЙ КОНЬ
Играя на трубах, в литавры звеня,
чумные от пота и пыли,
мы сами в ворота втащили коня,
на площадь его водрузили.
Плясали по кругу, смеялись до слёз,
бравурные песенки пели
и верили: вот, наконец, началось
всё то, что ещё с колыбели
мы ждали так страстно! Закончился бой.
Вражда и обида забыта.
Теперь, наконец, мы вернёмся домой,
теперь наедимся досыта!
Мы зря воевали, потоки огня
на головы недругов лили!
Учтивый наш враг подарил нам коня!
За что мы его невзлюбили?
Нам враг и не враг оказался, а друг.
Довольно, Приам, нас дурачить!
Закончилось время бессмысленных мук -
теперь-то всё будет иначе!
Вот так, ослеплённые блеском даров,
развесив повсюду гирлянды,
не верили мы вероломству врагов,
не слушали голос Кассандры.
Что дальше случилось, мы знаем теперь
(как будто бы раньше не знали!):
ворота открыты, и в каждую дверь
беда и разор постучали.
И нет больше Трои, руины дымят,
и нет на бандитов управы...
Ах, как бы вернуться, вернуться назад
к величию нашей державы!
_^_
ПОПСА ПРО ПСА
К шашлычной на углу, закусочной по сути,
Повадился ходить бездомный тощий пёс,
И мужики его, смеясь, прозвали "Путин"
За взгляд холодных глаз и длинный тонкий нос.
Был Путин неказист и робок поначалу,
Но с каждым днём смелей звучал собачий лай.
Кормили мужики бродягу до отвалу,
И вскоре он уже не пролезал в трамвай.
Зверюга оборзел, стал наглым и вальяжным.
Конечно, мужикам он был ни друг, ни брат,
Но почему-то им казалось очень важным
Кормить бродягу пса из собственных зарплат.
Прощаясь с колбасой, ворчал старик Пафнутий,
Чей сын погиб в бою в далёкой стороне:
- Пусть пенсию мою сожрёт голодный Путин,
Я думаю, ему она важней, чем мне!
Пёс прожил много лет, кормясь таким манером,
И, видимо, решив, что он собачий бог,
Шашлычную считал своим большим вольером,
Но время подошло - и он, увы, издох.
В шашлычной на углу осталось всё, как прежде:
То песни под пивко, то гул нетрезвых драк,
Да запах шашлыка, вселяющий надежды
В голодные глаза всех уличных собак.
_^_
ДЕД МАТВЕЙ
До магазина и обратно
Почти что два часа пути,
Туда идти вполне приятно,
Обратно тяжелей идти.
Галеты, плитка шоколада,
Крупа и водка в рюкзаке -
Вот, собственно, и всё что надо,
Чтоб встретить старость налегке.
Безумный век по белу свету
Давно рассеял сыновей.
Ни внуков нет, ни бабы нету -
Один кукует дед Матвей.
Коптишь, старик? - его спросил я,
И он ответил, не тая:
- Пока, сынок, жива Россия,
Маленько поживу и я.
Забыт семьёй, войной контужен,
Калека, пария, изгой,
Он шёл домой, ступая в лужи
Своей единственной ногой.
_^_
ЗИМОЙ НА ДАЧЕ
Так кратки дни, так долги ночи!
Зимой на даче ни души.
За окнами метельный вечер
подушки снега распушил.
Ни света нет, ни интернета,
метель да снег повинны в том,
по дому сладкая дремота
крадётся ласковым котом.
Сижу, борюсь с коварной дрёмой.
Зима! Что, право, делать с ней?
Дерётся снег с оконной рамой,
но рама всё-таки сильней.
Писать пытаюсь. Свет от свечки
так романтично золотист,
но не могу родить не строчки,
и бел, как снег, тетрадный лист.
Налью вина, сырку нарежу,
ведь рано всё-таки в кровать!
Пить, братцы, - это грех, но всё же
так легче вечер скоротать.
И сердце радостно забьётся,
и больше не страшна метель,
промчится время, словно птица,
я, наконец, пойду в постель.
Лежу, ворочаюсь, не спится.
О Боже! Только бы не спиться!
_^_
* * *
Бывало выйдешь за портвейном
до магазина на углу -
и в ужасе благоговейном
вдруг потеряешься в снегу.
Надёжная броня привычки
ничем не в силах мне помочь.
Кричат о чём-то стаи птичьи.
На город наступает ночь.
Вот здесь была когда-то школа,
вон там торчал киоск "Табак"...
Теперь один кустарник голый
да своры уличных собак
в мистическом пространстве ночи
меня встречают за углом.
Роятся тени новых строчек
в моём сознании больном.
И пробуждённый ото сна
мир предстаёт в заветной сути,
где тема жизни с темой жути
так прочно переплетена.
_^_
ЗОМБИ
Зомби идёт по дороге,
волочит усталые ноги -
он сегодня устал не на шутку.
Зомби садится в маршрутку.
Дома жена и дети.
Зомби их не заметит,
сядет у телеэкрана,
посмотрит последние новости,
ему не больно, не странно -
атрофия совести.
Потом начинается шоу,
и зомби следит отрешённо
за своими единоверцами,
лишёнными сердца
и душ.
Потом принимает душ
и ложится в кровать
спать.
И видит всё тот же сон,
будто не умер он,
будто идёт он радостный по дороге,
высоко поднимая ноги,
а над ним, добродушны и строги,
склоняются
мудрые
боги...
_^_
РАЗГОВОР С ЭЛЕКТРОВОЗОМ
Поезд, покоряющий пространство,
мчащийся до самых дальних мест,
ты - невольный критик постоянства,
ты несёшь изгнанничества крест.
Твои оси сила молний крутит,
снежный вихрь летит из-под колёс,
но я знаю: всё-таки, по сути,
ты ранимый, мой электровоз!
Ты за горизонт далёкий целишься,
вдаль зовёшь, в призывный горн трубя,
но дефект, сокрытый в теле рельса,
может так легко убить тебя!
Прокричав гудком прощальным громко,
с полотна сорвавшись под откос,
станешь ты лишь грудою обломков,
мой железный друг электровоз!
В мир вернувшись кровельным железом,
сталью танков и прокатом труб,
ты забудешь мир шальных поездок,
как бы ни был он для сердца люб.
Но пока ещё горит зелёным
семафор, указывая путь,
покоряй пространство увлечённо!
Уноси меня куда-нибудь!
_^_
ПУТЕВОЙ ОБХОДЧИК
На диком полустанке, где раз в год
и то случайно поезд тормознёт,
гуднёт разок и вновь прибавит ход,
в прокуренной сторожке дед живёт.
Глядит в окошко, мудрый, как Иов,
хлебнёт чайку, в огонь подкинет дров,
сидит и смотрит, как встаёт звезда,
как мимо пролетают поезда,
в них люди пьют, смеются и молчат,
колёса мыслям в такт его стучат...
О чём те мысли,
знает только Бог.
Я б никогда понять его не смог.
_^_
ИЗГНАНИЕ ИЗ РАЯ
Увезли старика на рассвете -
разорвался аорты снаряд.
Сиротливо в пустом кабинете
его старые тапки стоят.
На стене лучик солнца играет,
освещая картину на ней,
где Адам убегает из Рая
с непутёвой подругой своей.
_^_
|
