ЛЕДНИК

Тебе лет пять.

Хорошо, пусть побольше. Пусть восемь лет или даже десять.

И ты заболел. Может быть, у тебя грипп, а может быть - корь, но это что-то неприятное - не смертельное, однако с высоченной температурой и полубредовым сознанием.

И на тебя накатывают волны.

Ты спишь, если можно назвать сном твое забытье, и видишь один и тот же короткий сон - десять раз, двадцать, тридцать.

В этом сне ты преувеличенно мал. Ты намного меньше, чем на самом деле - крошка, крупинка. Иногда ты не один, и с тобой - незнакомый в действительности приятель. Или подружка. Вы играете в камешки или собираете цветы, вы немного пританцовываете и напеваете бессмысленные простенькие песни, составленные из лепечущих слогов.

Ты старательно изображаешь беззаботность, но в глубине души знаешь, что страшное уже близко. Оно даже и показалось на горизонте, но ты упрямо делаешь вид, будто ничего не замечаешь, потому что боишься взглянуть и спешишь пережить последние секунды беспечности.

Ты прыгаешь на одной ножке.

Некий беззвучный голос - скорее, чья-то чужая вкрадчивая мысль - с затаенным торжеством приглашает тебя: а ну-ка, поворотись! Поворотись и посмотри - что это там такое?

Тебе некуда деваться, ты подчиняешься. Ты заранее знаешь, чем окажется увиденное. Ты ждал этого давно и понимал, что увернуться не удастся.

Оно катится на тебя по склону горы. Ты опрометчиво заигрался у подножия.

Это нечто огромное, увесистое, бескрайнее, лишь снизу ограниченное землей, а в прочих направлениях ничем не сдерживаемое. Может быть, это каток. Может быть - колоссальный валун. Или та же волна. Или ледник, или лавина.

Скорее всего, это ледник, но почему-то горячий. Тебе известно, что можно даже оказаться внутри ледника, и там будет нечем дышать. Но долго дышать и не придется, потому что он раздавит тебя за доли секунды.

Бежать бессмысленно, спрятаться негде. Ты замираешь с цветами и камешками в руках и ждешь. Сердцебиение прекращается, дыхание останавливается. Исчезают все чувства, кроме отчаянного предвосхищения. Тебя накрывает.

Наступает короткий миг небытия. Небытие непостижимо, и ты не в состоянии ни вспомнить о нем, ни тем более описать словами. И вдруг все проходит. Ледник уничтожил тебя, раздавил и помчался дальше с нарастающей скоростью, его уже не видать. Ты испытываешь несказанное облегчение: все кончилось хорошо и больше не повторится. С утроенным восторгом ты вновь запеваешь глупую песенку и продолжаешь играть.

Приходит новая волна, и все повторяется.

Потом этот отвратительный шторм стихает, ты идешь на поправку.

Тебе не очень понятно, что может быть хорошего в гриппе. Тебя не радуют ни приятная ломота в руках и ногах, ни оправданное безделье, ни внимание окружающих.

Но со временем ты начинаешь все это ценить.

Ты уже старше - тебе двадцать лет, тридцать. Ты не вникаешь в подробности болезненных ощущений, ты стараешься получить удовольствие. Можно лежать, никуда не ходить, ни о чем особенном не думать, и так далее, и тому подобное. Тебе выписывают больничный. Вокруг тебя, если только ты не один, снова пляшут, за тобой ухаживают. Это отрадно.

Годы идут. Наступает момент, когда ты внезапно обнаруживаешь: нет ледника. Все остальное есть - и горячка, и даже полубред, но ледник испарился. Ты больше не мал даже во сне, ни во что не играешь и ничто не стремится тебя раздавить. Сон остался в далеком прошлом, и ты не заметил, когда же он перестал тебя посещать.

Это не то чтобы грустно, но это странно. Куда он подевался, ледник? Почему он был раньше, а теперь его нет?

Казалось бы, что и ладно. В нем нет ничего хорошего, но тебя все же гложет тревога. Когда что-то было, а потом сгинуло неизвестно где, ты всегда испытываешь беспокойство. Тебе тревожно, как будто ты лишился если не руки или ноги, то хотя бы бумажника или часов. Ты подозреваешь, что дело неладно. Что-то нарушилось, во всяком случае - изменилось. Очевидно, что исчезновение свершилось естественным образом, с течением лет, но это не утешает. Это наводит на мысль, что и прочее будет меняться, а исчезновение грозного ледника - только начало.

Ты думаешь об этом, ищешь ответ, пока не приходишь к выводу, что сам, собственной персоной был ледником. Что это ты катился на самого себя, играющего на лугу, из прекрасного далека. Что ты не только был ледником, но и являешься им в полной мере. И он не навещает тебя лишь потому, что ты не виден себе извне. Ты уже раздавил кое-кого, и этот миг растянулся на десятилетия.

Маленьким, в мгновения небытия, ты не мог осознать, что проходят десятки лет.

Пожалуй, что ты так и останешься в состоянии ледника.

Тебе остается надеяться, что в конце концов ты покатишься дальше, насаждая вечную мерзлоту, а позади восстанет неповрежденный малец. Он будет стоять, всегда живой, и провожать тебя испуганным и удивленным взглядом, сжимая в кулаке цветы и камешки.

январь 2008

© Алексей Смирнов, 2008-2020.
© Сетевая Словесность, 2008-2020.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Макс Неволошин: Средство от тревог [...Идеальный текст, идеальный текст... Идеальный текст - это как... бутылка пива в утреннюю сушь. Заходит радостно, стремительно, внезапно, с лёгким удивлением...] Александр М. Кобринский: Подвеска на ниточке [...и в этот момент Пейл осознал, что он живет в городке, населенном потомственными сумасшедшими...] Владимир Спектор: Три рецензии [- О книге Юрия Буйды "Стален" / - О романе Евгения Гришковца "Театр отчаяния. Отчаянный театр" / - О книге Александра Цыпкина "Женщины непреклонного...] Ольга Андреева: Город лишних подробностей [...Лоза струится вниз со всех карнизов. / Я тоже - жизнь, и я бросаю вызов. / Вливается глубокий альт озона / в сопрано свежекошеных газонов.] Сергей Антонов: Мама мыла раму [...Их крики и предсмертные судороги, их боль и отчаяние растворились в воздухе без следа, но запах, вобравший в себя энергетику сотен, тысяч смертей,...] Ирина Жураковская: Стена: и Восхождение: Два рассказа [Она устала. Устала ждать. Устала плакать. Устала бояться. Устала принимать подаяния. Устала стесняться. Устала примерять чужие одежды и обувь. И бельё...] Максим Жуков: У коровы есть гнездо [...Но родителей слушая, - внемлю / Тем, кто впроголодь жил и страдал, - / Я люблю мою бедную землю / Оттого, что иной не видал.] Анна Арканина: Стихотворения [Все что было - узнаешь впервые - / дом у речки и яблочный Спас... / Будто жили не мы, а другие, / но похожие очень на нас...] Читайте также: Владимир Гоголев (1948-1989): Зов утопающей жизни | Анатолий Добрович: Загадки Бориса Клетинича | Елена Добрякова. "Ни денег, ни товаров у пиита..." | Юлия Долгановских: Стихотворения | Андрей Иркутский. Вечер памяти Виктории Андреевой у академика Лихачёва | Ростислав Клубков: Петрушка: и Анна Эммерих | Полина Орынянская: Стихотворения | Сергей Петров: Тонкая материя | Михаил Рабинович: ... На границе холода с теплом | Юрий Рыдкин: Симметрия смерти | Игорь Андреев: Консультант в Еврейском музее | Андрей Баранов: Синие крыши Дар-эс-Салама | Глеб Богачёв, И всё же живёт | Григорий Князев: Лето благодатное | Михаил Рабинович: Повторение слов