Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность



СЕСТРА  МОЯ  ГОЛОС


 


      * * *

      так и быть, погода не зря
      бунтовала из зеркала луж -
      сквозь колючую сырость разряд
      электрички стучался в глушь

      (подступает ответная дрожь,
      межвагонную чуя тягу -
      словно волосы на голове, встаёшь
      на перроне и выше, в тамбур)

      каждый день от Москвы и обратно идут,
      но порой, как траве вдоль путей
      на роскошном ветру - перехватит дух
      от обычной судьбы своей

      я там жил и вставал по утрам на краю
      и чащобу глаз продирал -
      душ из чёрного кофе в утробу мою
      хлестал, где с утра ни хера

      упражненья потом, тяжелы натощак,
      с недосыпа хуже всего
      (чтобы крест не болтался за кровью в ушах,
      я снимал ненадолго его)

      та, куда родило нас, большая страна
      продолжалась в такую-то рань
      (на подушке ждал пограничный знак,
      под подушкой стонал океан)

      подступала Москва, и курьерских дней
      непролазных тянулись составы
      я ходил до окраин, но руки длинней
      у кого-то, чем ноги красавиц

      (как же нужно зайти далеко на своём,
      нагишом сквозь какую Сибирь -
      чтобы потный кулак, в котором живём,
      этой кистью пробитой разбить)

      _^_




      * * *

      моросит, а в крови саботажничает жара,
      и на девичий взгляд отзывается температура -
      лет на десять, поди, меня младше она заняла
      свою очередь в регистратуру

      только в двери вошёл, сразу вижу: тревожна, легка
      занавеска лица, ветер глаз против пришлого ветра
      поднялся - да талант, неожиданной жизни строка
      в поздравительном тексте больницы, могильного метра

      отвернулась, и ладно, и я отвернулся о том
      на конец коридора, где в окнах безмолвствует город,
      но над крышами кружится Кипеж -

      в том небе крутом
      что ты делаешь, плоть моя голод, сестра моя голос?

      _^_




      * * *

      я гулял выходной вдоль реки и дошёл до разлива,
      ибо без вариантов, и канул в широкую высь

      и нащупал билетик в кармане, а он счастливый -
      там прошедшие дни и грядущие ровно сошлись

      вот что будет, что было - два подступа к апофеозу,
      и безумие мига мой мозг разделяет, пока
      ещё можно, на небо и воды, на бездну и воздух:
      горизонт на волнах, как от дома родного доска,

      под которой заснул без боязни мой дядя покойный,
      авантюру сознанья и доблесть дыханья храня

      на которой стоишь, выходя на крыльцо, босиком ты -
      перед сном посмотреть далеко, далеко, на меня

      _^_




      * * *

      как роскошным июлем - горжусь тобой, бездна, горжусь
      через синь твою, белизну, желтизну и зелень
      проплывает баржа с моим хлебом, порядочный груз,
      только жизнь длинней и тяжеле

      и в просвете её превосходства над хлебом моим
      умещается смерть и раскинулся чудный топоним:
      кто прошёл через Каторжный сад, остаётся другим
      к ноябрю (становясь ещё там, по весне и по-полной)

      а потом - слышишь, ломик по жирному скользкому льду
      всё стучит, высекая искру, подгрызая массивы,
      что обычно имеются, если нырнуть, в виду
      с колокольни - на город красивый

      _^_




      * * *

      среди фасадов, так желторечиво
      признавших тайну,
      что всё стоит красиво и не криво
      на давешней беде фундаментальной

      на улице Манерной и Манежной
      я чувствую к тебе большую нежность

      чего мы здесь, как ветер, ищем-свищем, -
      не правда ли, для счастья своего
      нам нужен несчастливец полунищий
      и комната излишняя его

      залога не возьмёт, он сам для нас оставлен
      скупым авансом, на условный срок.
      залога не возьмёт, о нет, не станет,
      он сам бессмертья, может быть, залог

      и выхода нам нет, уже мы вышли,
      куда - неясно, вышли наконец
      к тому, чьё имя - комната, излишняя,
      с окном в слепящий двор пустых небес

      и выхода нам нет, теперь труба нам
      и жаркий летний свет в её конце.
      сжимается кольцо на безымянном
      окраиной, врезающейся в центр

      _^_




      * * *

      две земли - на которой стоишь
      и в которой лежишь,
      красная-жёлтая плитка -
      одинаковым словом замазаны швы, и кресты
      там, в бездонных летят рубежах, словно птицы-открытки
      сквозняка обоюдного, и с высоты -
      неразъёмные реки-мосты

      эта глушь, куда косится взгляд - разве мне всё равно,
      нет, не мне всё равно, а кому, а кому остаётся,
      не кому, а чему -
      с нескрываемой ярость-виной
      в красно-жёлтую степь смотрит-бьётся

      то и делают чувства, что врут, не стыдясь ни хрена,
      эти самоубийцы в рай,
      сотворившие дети:

      чище свежего хмурого неба, под коим она
      поезда под откос -
      нет на свете

      а потом снова врут, но про солнце,
      (имеют право) -
      вечен сварки ожог на железного мясе листа!

      жаждет вида воды по весне - не умеющий плавать,
      как подруги забытой лица

      _^_




      * * *

      от комбината пахнет стружкой через реку
      а я стою, курю, схожу с ума
      немного надо для безумья человеку:
      закат, дорога, дачные дома

      у бедных крыш края сиянье застит
      и дикая черёмуха в дворах
      темнит о боли и темнит о счастье -
      столь сильных, что темнеет на глазах

      мне хочется спросить, что происходит -
      но я не понимаю, у кого,
      но судорогой воздух небосводит,
      хотя не происходит ничего

      черёмуха темнеет не от боли
      и крыша дому каждому легка

      не время, и не жизнь - из-под обоих
      уходят прочь дорога и река

      _^_




      * * *

      по обе стороны насыпи падал снег.
      падал, потом лежал.
      посередине, по шпалам, шёл человек,
      и вроде бы соображал,
      куда он идёт (к друзьям, с электрички, бухать),
      но мглистая пустошь огромна была и тиха

      и насыпь была высока, и пространство с неё
      сходило во глушь, во мглу.
      и было так тихо, как будто немой поёт
      и тщетно пытает слух,
      не зная, что песню свою он глазами лишь
      услышит, увидит полей непроглядную тишь

      и шёл человек, не зная, - вблизи, вдали
      виднелись посёлок, завод, путевая стрелка.
      и снег, будто карта тех мест, был разорван так мелко,
      что сыпался тише, чем песня, и ниже земли

      и шёл человек, не зная, куда его денет
      огромный, немой, безвременный зимний день

      потом позвонили друзья,
      спросили, когда он, где он,
      и он им ответил: я скоро, уже нигде

      _^_




      * * *

      впечатана птица навеки в монету дорог -
      литую слезу подбери на язык, на зубок
      спрессованный прах, из которого делают век:
      безвкусная горечь, нетленный осадок от всех

      империя гибели жалкой, в щемящий замес
      того, что должно быть - упавшее то, что мы есть

      но это - удача, надежда, нажива - орёл
      о Боже, как много над смертью просторов и сёл

      и жжёт триколор остановок промеж городов
      глаза даже те, что не видят ни яви, ни снов

      апрель красит в рай нашу участь, и в целое - часть,
      и птица так вдавлена в твердь, как приказа печать

      и вслед за движением неба маршрут областной,
      как жилы руки - за снарядом, натянут весной

      так спит, разметавшись, земля моя в длинном пути -
      мертвец плодородный - не сдался, - под спудом летит

      на склонах - на сломах, - метнувшихся в кровную высь,
      разбитые крылья глухими углами срослись

      _^_




      * * *

      тем движеньем, которым туман постилает поля -
      холодящим и нежным, огромным и зыбким накатом -
      кровь по жилам шуршит, приползает с работы змея,
      где-то в безднах молекулы тянется к Господу атом

      если что-то и значат поля, то немного, а всё
      для меня - или сами "зеро", и зияют в тумане,
      капитально накрывшем дорогу, автобус и сон:
      выходя, озираются в выкачанном океане

      пассажиры неблизкой беды -
      эй, водитель, смотри,
      как ничто расправляет усталые крылья ли, плечи
      и простор безнадёжней, чем мама и папа мои -
      за любое мгновенье до встречи

      _^_




      * * *

      кого благодарить за время года,
      за то, что повезло,
      опять весна, что не забыл пин-кода
      неоднозначное число
      на карточке расплаты, не проспал работу
      с похмелья после вечера в кругу
      чужих друзей, что не до рвоты
      там накидался, не в дугу, -

      за то, что сплю, и никого под боком,
      за то, что мне пока
      моё лишь тело выдано залогом
      бессмертия души наверняка
      в пределах жизни, пусть не больше.
      за то, что смерть моя не подомнёт, -
      на что крута, а не осилит солнце
      там, надо мной,
      и после, подо мной

      кому сказать, что благодарен сильно -
      погашен на ночь долг, заброшен галстук,
      пустой трамвай по улице "спасибо"
      гремит, и через улицу отсюда
      "спасибо" искажается в "пожалуйста"

      _^_




      * * *

      кто-то из вечеров ещё может меня уничтожить,
      словно молодость неизлечима, хотя - ни черты:
      лишь смятенье при взгляде на небо - откуда? - и чьё же
      имя пальцам мерещится с краю моей немоты?

      я не знаю, а знаю, что это - с тоски и от солнца,
      просто лето уходит, свою продирая жару
      дотянувшейся улице только одно остаётся -
      неподвижною музыкой так и желтеть на миру

      и не время теперь, а знакомое место года,
      и в зелёной щетине, в глазах голубых пустыря
      продолжается жизнь - столь прекрасная, видимо, кода
      и безумная, что -
      повторяй, музыкант, повторяй

      _^_



© Николай Васильев, 2016-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2016-2024.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность