Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность


Теория сетературы:
Леонид Тираспольский
Владимир Новиков



ЭСТЕТИКА  ИНТЕРНЕТА

о возможностях создания
духовно-эстетической виртуальной среды


Совершенное искусство в своей окончательной задаче должно воплотить абсолютный идеал не в одном воображении, а и в самом деле, - должно одухотворить, пресуществить нашу действительную жизнь. Если скажут, что такая задача выходит за пределы искусства, то спрашивается: кто установил эти пределы?
В.С. Соловьев  


  1. Развитие знаково-символической среды.
  2. Генезис искусства как модель становления эстетической среды в интернете.
  3. Эстетические перспективы развития интернета.
  4. Теургическое искусство - необходимый этап в развитии семиосферы.
  5. Примеры воплощения в пространстве интернета эстетических и духовных принципов.



1. Развитие знаково-символической среды

Развитие знаково-символической среды (семиосферы) может быть условно разбито на несколько этапов.

Появление и первоначальное развитие знаковой системы в архаической культуре связано с возникновением речи и зачатков искусства. Знаковая система этой эпохи носит ярко выраженный утилитарный или конкретно-чувственный характер; используемые слова еще не имеют отвлеченно-абстрактного значения, а тесно связаны с конкретными предметами материального мира. Для первобытного человека изображение или имя какого-либо существа тесно связаны с самим этим существом. Эта особенность архаического мышления до сих пор сохранилась в языке и верованиях некоторых первобытных племен. Например, Л.Леви-Брюль пишет, что на побережье Западной Африки "существуют верования в реальную и физическую связь между человеком и его именем: можно ранить человека, пользуясь его именем..." 1. В эту эпоху "нерасчлененного единства" семиосфера неразрывно связана с физическим миром, она еще не свободна и не раскрыла полностью своего потенциала, выступая лишь как продолжение обычного мира. В.С.Соловьев указывает, что в этот период "мистика, изящное искусство и техническое художество являются как одно мистическое творчество, или теургия" 2 в отличие от "органического или расчлененного единства" этих составляющих в "свободной теургии" будущего (о "свободной теургии" речь пойдет ниже).

Дальнейшее развитие знаково-символической среды приводит к появлению абстрактного мышления, искусства и литературы. Семиотическая среда начинает приобретать черты самоорганизующейся, отчасти замкнутой системы, отделяясь постепенно от породившего ее материального мира. Свободная и пластичная семиосфера более соразмерна человеку, поскольку она создается самим человеком.

Одним из примеров семиотического пространства является художественное произведение; в нем автор может создавать для своих героев особые пространственно-временные формы, специальные ситуации и условия, невозможные или труднодостижимые в обычной жизни.

Одни и те же события могут по-разному восприниматься человеком в обычной жизни и в пространстве семиосферы. Рассмотрим, например, восприятие феномена смерти. В материальном мире смерть часто воспринимается как нечто бессмысленное и полностью противоположное логике жизни. В эстетическом пространстве происходит как бы преодоление смерти за счет включения ее в более широкое смысловое поле (победа добра над злом, самопожертвование ради высокой идеи, героический контекст). Подлинно трагический герой попирает смерть смертью. Зритель, сопереживающий такому герою, не только страдает вместе с ним, но и испытывает катарсис, освобождающий его от страха перед бессмысленным миром; по сути, трагедия - это очищение высшим смыслом.

Физический мир - область отделенных друг от друга и изолированных от Целого объектов, это мир одиночества. В искусстве становится более проявленным единство мира, единобытие, которое объемлет и соединяет все сущее. В этом заключается изначальная истинность искусства. Художник разрушает замкнутость, отделенность человека от остального мира, включая его образ в более общий контекст художественного произведения. Автор как бы очищает события обычной жизни от разного рода случайностей и пространственно-временных ограничений, приоткрывает их потаенный смысл, преображает серую будничную жизнь в яркие художественные образы. В результате такой трансформации часто меняется и наше отношение к этим событиям.

Существует несомненная связь между духовным и эстетическим, религией и искусством. Духовное совершенство нередко принимало формы воплощенных в действительность эстетических принципов. Например, христианские монахи стремились выстроить каждый миг своей жизни в соответствии с идеальными законами духовного мира. Отшельники часто относились к своему духовному подвигу как к художественному творчеству, цель которого "не только заслужить посмертное блаженство, но и уже в этой жизни ощутить, по словам св. Макария Египетского, "сладость" Божества, "на опыте насладиться светом неизреченного наслаждения" 3. Подвижники пытались следовать в своем бытии идеальным образам "небесной красоты", и эта воплощенность духовных принципов превращала их жизнь в некое подобие художественного произведения.

Один из методов, позволяющих монаху приблизиться к состоянию Богоподобия - исихия, внутреннее безмолвие, полная отрешенность от внешнего мира. Главный теоретик исихазма Григорий Палама называет исихию "искусством искусств". Именно он наиболее ярко выразил сущность эстетики аскетизма, которая состоит в "одухотворении" и преображении телесно-душевного начала и "в духовном ("умном") наслаждении от созерцания в себе божественного света" 4. Духовное зрение подвижника сравнимо с тем нетривиальным восприятием событий, которое мы обретаем, погружаясь в мир художественного произведения. Как подвижник воспринимает все происходящее с ним сквозь призму своей веры, так и искусство создает своего рода "магический кристалл", позволяющий человеку увидеть в обыденной ситуации проявление архетипических образов и сюжетов. Религия и искусство смотрят на повседневность с точки зрения вечности, пытаясь раскрыть изначальный смысл человека и мира. Так, для символистов искусство было вестью о воскресении и преображении всего тленного и преходящего.

В определенном смысле монах, уподобивший свою жизнь жизни Иисуса Христа и достигший духовного преображения, в большой степени жил уже в духовном (символическом) мире, наполненном видениями и чудесами. Его бытие становилось для него таким же пластичным и гибким, как пространство художественного произведения для автора.



* * *

В процессе развития семиосферы не только происходил перенос сюжетов и образов из обычной жизни в искусство, но существовала и обратная тенденция - выстраивание действительности по законам художественного произведения. Примером этой тенденции служат ритуалы и мистерии, которые были живым воплощением мифа.

Другой пример - попытка русских символистов организовать сакральное мистериальное действо. Они достаточно убедительно в теоретическом плане показали, что дальнейшее развитие искусства связано с выходом его за собственные пределы и превращением в теургическое искусство, преобразующее реальную жизнь. Однако, замыслы символистов почти не получили практического воплощения. Попытки воссоздания некоего подобия античных мистерий с использованием элементов славянской народной культуры не привели к сколько-нибудь значительным результатам.

Сейчас, когда идеи символистов о теургическом искусстве, казалось бы, уже потеряли свою актуальность, неожиданно и в то же время вполне закономерно появляются новые возможности для их практического воплощения. Открывшиеся перспективы связаны с дальнейшим развитием семиосферы, с постепенным перемещением центра человеческого существования в знаково-символическую среду, создаваемую в результате развития науки и техники.

Жизнь современного человека все больше строится на взаимодействии не с конкретными материальными объектами и явлениями, а с их знаково-символическими отражениями. Важно отметить, что переход в знаково-символическую среду происходит не столько из-за сознательной устремленности человека в этом направлении, сколько за счет большей символизации самой среды обитания, вызванной дальнейшим развитием техники. Не человек начинает организовывать свою жизнь по законам искусства, как об этом мечтали символисты, а сама среда его обитания приобретает семиотический характер. Пространство, в котором оказывается человек, постепенно теряет знакомый конкретно-материальный облик и обретает новые информационно-абстрактные черты.

Изменение соотношения символического и материального в жизни человека можно представить в виде схемы.

Вряд ли можно полностью объяснить огромный интерес к интернету простым любопытством и модой на все новое. Уместно предположить, что будущая жизнедеятельность человека будет все больше связана с дальнейшим освоением и развитием новой семиотической среды. В каком же направлении может идти будущее развитие семиосферы? Можно попытаться определить примерное направление этого развития.




2. Генезис искусства как модель становления эстетической среды в интернете

Возможность такого прогнозирования связана с тем, что в истории уже есть пример такого рода генезиса знаково-символической среды - это искусство, история развития которого насчитывает несколько тысячелетий.

Нам представляется продуктивным проведение аналогии между развитием современной информационной среды, в первую очередь интернета, и генезисом искусства. Более того, само возникновение интернета и виртуальной реальности можно считать продолжением процесса символизации, который начался многие тысячелетия назад с появлением речи и зачатков культуры. Вероятно, что в интернете будут проявляться тенденции аналогичные тем, которые привели к возникновению и развитию искусства. Становление интернета не будет полностью повторять генезис искусства, но общая направленность их движения должна прослеживаться в виду общности их знаково-символической природы. Ни одна река не повторяет путь другой реки, но все они приходят, в конце концов, к океану. Конечно, пока об этой общности можно говорить лишь как о гипотезе, поскольку интернет только начинает формироваться.

Продолжая аналогию между развитием искусства и бытийной семиосферы, необходимо отметить, что по мере развития архаической культуры в ней стали складываться различные художественные формы, такие как миф и поэзия. Возможно, что и в семиотической среде интернета постепенно начнут проявляться эстетические принципы, на основе которых уже формировалась литература, поэзия и другие формы искусства. В процессе развития сети могут также появляться эстетические феномены, характерные исключительно для пространства интернета.




3. Эстетические перспективы развития интернета

Рассмотрим интернет с точки зрения проведенной аналогии и попытаемся найти возможные проблески будущей эстетической среды в современном интернете. Для этого рассмотрим одну из областей искусства - литературу. Прежде чем переходить к поиску аналогий, необходимо обозначить, в чем состоит специфика художественного текста, с помощью каких средств или форм он привлекает читателя. Мы отметим здесь лишь те особенности художественного текста, которые значимы для дальнейшего анализа новой семиотической среды.

Как уже отмечалось ранее, искусство может рассматриваться как некоторое пространство, в котором материальные объекты, а вернее, их семиотические "отпечатки", организуются по определенным законам, более свободным и пластичным, чем законы материального мира.

В чем особенность этой среды? В этом пространстве нет четких границ между различными объектами, там все может быть всем. Такая трансформация материального объекта или явления в художественном произведении аналогична превращению льда в воду: тая, он теряет свою неизменную форму, обретая при этом возможность принимать любую. По мнению Вячеслава Иванова, в художественном произведении происходит некое "освобождение материи". Сила искусства, как пишет Б.Л. Губман, проявляется в том, что "оно как бы возвышается над пространственно-временными пределами индивидуального существования в праве совершать свободный полет над любой точкой универсума, сопрягая явления, принадлежащие прошлому, настоящему и будущему в том порядке, который нужен для выражения авторской идеи" 5.

Возможно, что именно раскрепощение, трансформация привычной (материальной) среды в художественном произведении вызывает у читателя чувство эстетического наслаждения. Это ощущение подвижности и пластичности привычных представлений и ситуаций создается в тексте с помощью различных литературных приемов. В частности, с помощью литературных тропов, являющихся как бы первоатомами художественного текста. Можно предположить, что некие аналоги литературных тропов должны проявляться и в семиотической среде интернета.

Например, гипербола и литота используются в художественном тексте для преувеличения или преуменьшения определенных аспектов описываемого объекта. В интернете выполнение сходного рода функции может носить не только текстовый, но и буквально-визуальный характер. Это связано со значительно большими художественными возможностями электронного текста по сравнению с печатным. Акцентирование определенных свойств описываемого предмета может осуществляться буквально с помощью изменений шрифта, цвета, либо использования иллюстраций, или даже введением более сложных элементов (звук, анимация).

Рассмотрим другие литературные тропы, такие как метафора и оксюморон. Метафора, как она определяется в словаре, представляет собой уподобление одного понятия или представления другому, перенос на него значимых признаков или характеристик последнего. Оксюморон объединяет несовместимые противоположные понятия. Роль этих литературных тропов состоит в том, чтобы установить неочевидную связь между двумя объектами или присвоить объекту не характерные для него качества.

Одним из центральных элементов, на котором строится все здание интернета, является гиперссылка. Именно с помощью гиперссылки происходит непосредственное соединение различных объектов интернет-пространства.

В настоящее время гипертекстовые ссылки в интернете носят ассоциативно-поясняющий характер. Т.е. в определенном смысле действие гиперссылки аналогично знаку, указывающему на определенные смыслы, стоящие за тем или иным словом или объектом. Например, М.Визель пишет, что "ссылка в гипертексте - это "материализовавшаяся" коннотация, аллюзия в тексте обычном" 6. Если рассматривать гиперссылку как некий художественный прием, позволяющий связывать отдельные семантические объекты, то для нее можно предположить в будущем и другие эстетические применения. Она может выступать как овеществленный оксюморон, если будет объединять противоположные понятия. Она может выступить и как метафора, указывая на неочевидную общность между двумя текстами или понятиями. Здесь говорится не о буквальном заимствовании методов традиционного искусства. Скорее всего, в сети будут сформированы и свои собственные художественные приемы. Речь идет лишь о попытке указать на некие универсальные принципы, которые проявляются в любом искусстве. Например, кинематограф - относительно новое и во многом "революционное" искусство, но и там применяются традиционные художественные приемы: композиция, сюжет, символика, актерская игра и другие.

Похожее, связующее значение имеет в искусстве символ, только он соединяет не просто различные объекты, а различные уровни бытия и сознания. Предположительно, гиперссылка может выступать в качестве своего рода механизма для осуществления символических связей. Такого рода гиперссылка не подразумевает прямого указания на значение объекта. Она раскрывает отвлеченные идеи, архетипические образы, связанные в той или иной степени с этим объектом. Вячеслав Иванов пишет, что символ есть "начало, связующее раздельные сознания, в котором их соборное единение достигается общим мистическим лицезрением единой для всех, объективной сущности" 7. В таком качестве гиперссылка будет не только переносить читателя в новое текстовое пространство, но и менять его восприятие первоначального текста.

Итак, подводя некий итог, можно говорить о том, что уже в современном интернете появляются первые проблески новой эстетической среды, особого рода искусства, являющегося частью жизни.

В то же время встает вопрос о практической значимости такого рода тенденции. Может быть, изыскания в этой области - всего лишь никуда не ведущая игра ума, еще один причудливый художественный эксперимент, которыми так богата наша эпоха?

Если продолжить аналогию между инернетом и искусством, то необходимо заметить, что ранние формы искусства были тесно связаны не только с получением эстетического наслаждения, но, может быть, даже в большей степени служили для передачи сакрально-духовного опыта. Примером тому могут служить дионисийские и элевсинские мистерии, византийское и древнерусское религиозное искусство. Можно предположить, что и новая семиотическая среда обитания, в которой взаимодействие будет происходить по законам искусства, станет потенциальной средой для воплощения духовных принципов.

Именно так представлял себе "свободую теургию" В.С.Соловьев: как некое синтетическое единство мистики, "изящных искусств" и "технического художества". На эту же связь будущего искусства и духовности постоянно указывают символисты. Например, Андрей Белый считал условием всякого творчества религиозное отношение к себе и к миру. Результатом этого, по мнению Вячеслава Иванова, может стать обретение внутреннего опыта, "личного по своей арене, сверхличного по своему содержанию" 8. Н.А.Бердяев определяет теургию как "искусство, творящее иной мир, иное бытие, иную жизнь, красоту как сущее" 9. Именно эта тема стала центральной для русской культуры конца XIX - начала XX вв., когда ведущие русские мыслители и художники, остро ощущая кризис традиционного искусства и культуры в целом, пытались найти выход из него на путях теургического преобразования действительности.

Несмотря на привлекательность и популярность этих идей в русской культуре, до сих пор, спустя уже почти столетие, чаяния русских философов и символистов так и не нашли практического воплощения. Скорее наоборот, XX век предстает перед нами как эпоха торжества чувственно-материальной техногенной цивилизации, в которой для духовности места почти не осталось.

Искусство, которое, по представлениям символистов, должно было стать проводником истинной духовности в обычную жизнь, отказывается от традиционных общечеловеческих ценностей, завороженное постмодернистской предельной относительностью всего и вся. От символического, глубинного отражения действительности искусство перешло к созданию переливающихся всеми цветами радуги, но никуда не ведущих плоских симулякров.

Этот кризис духовности и искусства нередко воспринимается как их окончательная гибель. Однако уже не раз культура оказывалась на грани пропасти, порождая пророчества о конце истории. И достаточно часто в своем падении культура обретала крылья для будущего возрождения. Возможно, что и в недрах технической цивилизации, порождающей столько проблем, таится ключ к их разрешению. Как об этом пишет М. Хайдеггер, "существо техники таит в себе - чего мы меньше ожидали - возможные ростки спасительного. Все тем самым зависит от нашей способности распознать эти ростки и признательно сберечь их" 10.




4. Теургическое искусство - необходимый этап в развитии семиосферы

Нам представляется, что появление искусства, формирующего саму жизнь, - это закономерный и необходимый этап в процессе адаптации человека к новой (знаково-символической) среде обитания.

В своем стремительном развитии цивилизация постоянно вынуждает человека приспосабливаться к новым, все более сложным условиям существования. Одно из следствий происходящего процесса заключается в том, что человек часто оказывается не готов к жизни в новых, быстро меняющихся условиях.

Имеющиеся в распоряжении человека природные адаптационные механизмы уже не справляются со все возрастающим потоком изменений. В результате человек сталкивается с целым рядом трудноразрешимых проблем. Примером этому могут служить широко распространившиеся нервные, психические и психосоматические заболевания.

Система адаптации человека появилась как результат приспособления к достаточно простым, не символическим условиям существования. Например, она зачастую не в состоянии отличить символическую угрозу от действительной. Несоответствие окружающего мира и человека воспринимается им как отсутствие гармонии, богооставленность и отчужденность от мира. Искусство и религия всегда пытались преодолеть эту пропасть между человеком и миром, восстановить утерянную гармонию.

Сейчас человек больше, чем когда бы то ни было, погружается в непривычную для него символическую среду, к которой он не в состоянии эффективно приспособиться. Искусство не может помочь человеку адаптироваться, поскольку в настоящее время оно приняло пассивные и отвлеченно-умозрительные формы. Религия тоже во многом стала носить внешний характер, утрачивая способность преображать человеческое бытие 11.

Таким образом, подготовка человека к существованию в новом символическом мире становится жизненно важным вопросом. Лучше всего для решения этой задачи подходит специальным образом организованная символическая среда, в которой духовные принципы воплощены в художественной форме. Такого рода теургическая среда, где принципы иного духовного миропорядка обретут конкретную форму и "плоть", позволит находящемуся в ней человеку приобщиться к духовным идеалам как к непосредственному живому опыту, а не теоретическому и отвлечëнному знанию.

В этом контексте вновь обретает важность духовный опыт, накопленный христианскими подвижниками и мистиками (как и представителями других духовных традиций). Их бытие, как упоминалось выше, представляло своего рода символическую среду, построенную на основе христианского мировоззрения. Каждое событие их жизни являлось символом, указывающим на иной, духовный мир. Например, индивидуальные душевные переживания символизировали извечную вселенскую драму борьбы добра и зла. Эти переживания облекались порой в яркие визуальные формы, как, например фантасмагорические видения Св. Антония.

В символической среде, творимой самим мистиком, преодолевалась расщелина между человеком и Богом, непреодолимая в обычной мирской жизни. В этой среде случайные или бессмысленные события материального мира, проходя через призму духовно-мистического миросозерцания, обретали иной, глубокий смысл. Например, отношение к потере и страданию трансформировалось таким образом, что они не воспринимались уже как исключительно негативные: страдание служило очищению души, потеря была способом преодолеть зависимость от материального мира.

Необходимо заметить, что подвижники не только воспринимали религиозную символику умозрительно, но и переживали ее бытийно. В определенном смысле аналогичный процесс происходит сейчас: семиосфера обретает бытийный характер, жизнь человека все больше оказывается погруженной в знаково-символическую среду. Если раньше символическая среда была представлена преимущественно в виде произведений искусства, как нечто внеположенное повседневному существованию, то теперь самое жизнь постепенно перемещается в семиотическое пространство.

Гармония, обретаемая подвижником в символической среде и часто воспринимаемая им как "неизреченное наслаждение", "сладчайшая пища", носит более устойчивый характер, чем мирское благополучие, поскольку не зависит от случайностей и неизбежных потерь и разочарований. Происходит освобождение от обычных человеческих страхов - боязни потерять богатство или свое социальное положение. Мистиком движет не страх потери, а любовь и духовная радость, обретенные в нездешнем мире, в той символической среде Небесного Града, который живет по иным законам, чем мир физический. Гармония, обретенная подвижником в символическом мире, становится для него путеводной звездой, которая позволяет переносить страдания тварного мира, не теряя присутствия духа.

Мистиков и духовных подвижников можно назвать первооткрывателями бытийной семиосферы. Словно аргонавты за золотым руном, они отправлялись на поиски Реальности в неизведанные просторы символического мира и возвращались назад преображенными, наполненные новым видением и образами горней красоты.

Теперь же в странствие по бескрайнему океану семиосферы отправляется все человечество. Будет ли найдено золотое руно, зависит от нас самих; интернет не дает ответа на этот вопрос. Он подобен бескрайним морским просторам, среди которых есть и гибельный остров сирен, и долгожданная Колхида.




5. Примеры воплощения в пространстве интернета эстетических и духовных принципов

Искусство делает соразмерными и понятными человеку универсальные принципы бытия, воплощая их в конкретные формы. Герой художественного текста - это инкарнация идеи; в художественном произведении идеи в обличии героев взаимодействуют друг с другом. В виртуальной среде идеи, обретшие форму, воплощаются в персонажей и взаимодействуют с конкретным человеком, участником конференции. Виртуальная среда - это область, где становится возможной встреча человека с идеей, причем условия этой встречи задаются принципами искусства.

Экстраполируя происходящие процессы в будущее, можно увидеть, что искусство постепенно воплощается в реальности, а события повседневности превращаются в художественные образы; размывается граница между книгой и Книгой жизни. Слово становится плотью, оно сбывается, вновь обретая способность творить мир.

Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.
Б. Пастернак  



* * *

Рассмотрим два примера. Методологически оба они строятся на использовании в виртуальной среде онтологических, скрытых от наивного сознания, принципов бытия.



Пример 1. Воплощение в интернете архетипического сюжета.
Нисхождение символа в виртуальное пространство

Первый пример строится на своего рода нисхождении, овеществлении в интернете архетипического литературного символа.

Настоящее искуссство, подлинный миф всегда являются воплощением неких универсальных принципов, архетипов. Искусство всегда указывает на mundus archetypus, мир идей.

Одна из основополагащих и древнейших концепций, на которую указывают многие мифы и художественные произведения - идея, что Реальность не только трансцендентна миру, но и воплощается в нем, обретая телесные формы.

В античной мифологии боги в человеческом обличии принимали активное участие в драме человеческой жизни. В Библии ангелы и Бог являются людям в человеческом облике. Например, к Аврааму и Сарре Бог явился под видом трех странников, которым они оказывают гостеприимство. Сама концепция нисхождения высшего начала в юдоль скорби, в тварный мир, встречи Господа и его раба (Авраама) несет сильный эстетический импульс, который подвигнул на создание таких выдающихся произведений искусства как "Троица" Андрея Рублëва. По сути, тема встречи, воссоединения (religio) высшего и низшего - это основная тема религии и религиозного искусства.

Другую форму воплощения этой идеи можно найти в мусульманской традиции. Например, в легенде о Хызре - праведнике, которому была дарована вечная жизнь, чтобы поддерживать в людях веру в Бога. В Коране он представлен как безымянный наставник Мусы (Моисея) (18:59-81). Дальнейшее развитие эта легенда получила в суфизме (мистическая традиция в исламе), где Хызр воспринимается уже не только как мифический персонаж, покровитель суфиев и путников, но и как некий архетип духовного наставника, осуществляющий мистическую вневременную связь всех следующих по духовному Пути. Он может неожиданно появляться в любом обличии и также неожиданно исчезать, создавая обучающие ситуации, помогающие духовным странникам в их поиске 12.

Именно в виде фигуры Хызра и была использована эта идея в виртуальной конференции, посвященной суфизму и другим духовным традициям 13. Роль Хызра играл модератор конференции, и участники знали, что за любым персонажем форума может скрываться "Хызр". Это правило, предложенное в форме древней легенды, охотно принималось большинством участников конференции и создавало особую, психологически и эстетически насыщенную атмосферу. Одним из практических результатов появления такого персонажа стало более уважительное и внимательное отношение участников конференции к высказываниям других, поскольку за каждым из этих "ников" мог оказаться Хызр.

Таким образом, введение этого персонажа позволило некоторым участникам конференции научиться в какой-то степени сдерживать свои неоправданно негативные реакции на реплики в конференции и отнестись к другим участникам более сдержанно и вдумчиво. Достичь такого результата в пространстве интернет-конференции (как, впрочем, и в жизни) достаточно сложно: в силу анонимности участников конференции призывы к более терпимому и уважительному отношению, как правило, игнорируются.




Пример 2. Объективация человеческой психики в виртуальном пространстве.
Восхождение психики человека в виртуальное пространство

Воспользуемся проведенной нами аналогией между развитием искусства и становлением интернета как своего рода методологическим принципом. Это позволит нам понять как может выглядеть сознание человека в пространстве интернета при обретении им "виртуальной плоти". Для этого рассмотрим положение героя в художественном произведении, а затем попытаемся воплотить этот образ в пространстве "виртуальной мистерии".

В качестве примера художественного произведения возьмем полифонические романы Ф.М.Достоевского. Наше видение романов Достоевского основывается, прежде всего, на исследованиях М.М.Бахтина. Как было уже показано нами, полифонический роман по своим жанровым особенностям наиболее близок к "виртуальной мистерии", формируемой в рамках интернет-конференции 14. Напомним, что жанровые истоки полифонического романа лежат в мистериально-карнавальной традиции. Во время карнавала и мистерии жизнь людей протекала по особым, праздничным законам, которые часто принимали формы воплощенных в действительности мифов и литературных сюжетов. Потом эта традиция потеряла свою жизненность и ушла в литературу, в том числе в романы Достоевского, в которых карнавальная направленность очень сильна. Теперь же мы пытаемся "воскресить" литературных героев, наделяя их "виртуальной плотью".

К отличительным особенностям героя в романах Достоевского можно отнести следующие.

Прежде всего, герой в произведениях Достоевского представлен как "особая точка зрения на мир и на самого себя" 15. Для Достоевского не так важно, кем является его герой в жизни, - главное, как герой воспринимает самого себя в этой жизни. Можно сказать, что автор изображает не самого героя, а его самосознание. Эта доминанта самосознания в построении образа героя разрушает монологическое единство произведения, поскольку теперь любая его характеристика является не окончательной, а служит лишь материалом для самоанализа героя. Эта важная особенность персонажей Достоевского делает их принципиально не завершенными, не равными самим себе в разные моменты времени, и в тоже время дает возможность автору показать "нечто внутренне не завершимое в человеке" 16, а именно, говоря словами самого Достоевского, истинного "человека в человеке".

Обретение этого подлинного "человека в человеке" невозможно посредством монологического авторского слова, этому противостоит самосознание героя. Теперь "всепоглощающему сознанию героя автор может противопоставить лишь один объективный мир - мир других равноправных с ним сознаний" 17. Поэтому раскрытие и изменение героя становится возможным только в процессе его диалога с другими персонажами и самим автором. Автор и герой ведут свой диалог как два равноправных, открытых бесконечности сознания.

Другой важной особенностью героя в романах Достоевского является его ярко выраженная и определенная жизненная позиция, идеологичность. В произведениях Достоевского "мы видим героя в идее и через идею, а идею видим в нем и через него" 18. При этом носителем "полноценной идеи", по мнению Бахтина, может быть только незавершенный и неисчерпаемый, подлинный "человек в человеке". В то же время это условие имеет и обратную силу. Именно войдя в "чистую и незавершенную сферу идей" 19, человек способен преодолеть свою "вещность" и стать "человеком в человеке".

Полноценная идея, позволяющая раскрыться подлинному человеку, не может быть выражена в монологической форме. "Идея - это живое событие, разыгрывающееся в точке диалогической встречи двух или нескольких сознаний" 20. Идея может жить только в диалоге с другими чужими идеями. Именно эту диалогическую встречу героев-идей в полной мере позволяет реализовать пространство интернета. В виртуальной мистерии, так же как и в романах Достоевского, идея не скована овеществленными и завершенными образами конечных истин или конкретных людей.

Диалогическое восприятие идеи у Достоевского превращается в постоянный поиск высшей авторитетной установки, которую он воспринимает "не как свою истинную мысль, а как другого истинного человека и его слово" 21. Таким идеальным человеком для Достоевского является Христос. Здесь существенно не только христианское вероисповедание Достоевского, но и сама форма его художественно-идеологического мышления. Идеальный образ Христа, с которым он соизмеряет свои поступки - "как поступил бы Христос в данном случае?" - задает внутреннюю диалогическую установку для самого Достоевского.

Основываясь на образе героя в романах Достоевского, попытаемся определить, как внутренняя жизнь человека может быть спроецирована в виртуальном пространстве.

Как уже отмечалось, особенность героев Достоевского состоит в том, что они участвуют в произведении как свободные, независимые от автора персонажи. Аналогичным образом, человек, погружаясь в семиотическую среду, становится автором пьесы о самом себе. Известно, что человеческая психика представляет собою сложный конгломерат, многоголосие различных "я", смешение высокого и низкого, духовного и телесного. В виртуальной среде появляется возможность придать различным сторонам психики "осязаемые", как бы независимые друг от друга внешние формы. Например, как это показано на схеме, различные стороны психики человека при переходе в виртуальную среду могут быть представлены разными "никами", то есть как отдельные персонажи. Каждому нику будет соответствовать та или иная сторона психики человека. Например, под ником "Роль-1" могут проявляться негативные качества натуры человека, скажем, гнев и нетерпимость. Под ником же "Роль-5" человек должен проявлять только свои лучшие качества.

Человек, выступающий от одного из своих ников, выражает определенную жизненную позицию, но в то же время не отождествляется с ней полностью, поскольку она является лишь частью его внутреннего мира. Именно в этом проявляется незавершенность каждого отдельного ника, которая дает возможность для диалога и трансформации. Благодаря такому "расщеплению" психики и фиксированию ее в образе определенных масок, появляется возможность увидеть в себе подлинного "человека в человеке", который в обычной жизни, как правило, скрыт за масками.

В "виртуальной мистерии" эти маски выносятся вовне, теперь человек уже может воспринимать их как нечто внешнее по отношению к самому себе, например, как персонажей литературного произведения. У человека появляется новая опора, находящаяся вне маски, что дает ему возможность увидеть и пережить подлинного себя. Опора эта - в художественной целостности возникающей виртуальной драмы-мистерии. Вместо отождествления с конкретным ником-персонажем, человек сопоставляет себя с Автором, творцом литературного пространства и участвующих в нем героев. Опора заключена не в словах и поступках отдельного персонажа, не во множественности его ролей-масок, а в неизреченном и прекрасном Целом, которое выражает себя при помощи художественного текста.

Выводы. Когда психика проецируется на пространство интернета, становится зримой, начинает взаимодействовать с другими участниками виртуального диалога, появляется возможность более успешного изучения и воздействия на нее. Так же как и для героев Достоевского, в виртуальной мистерии истина может "жить только в диалогических отношениях с другими чужими идеями" 22. Благодаря этой объективации становится возможным полноценное истинное самосознание, что ведет к трансформации психики. Преображающее воздействие здесь носит преимущественно эстетический характер. Такое "расщепление" человеческой психики позволяет не отождествляться полностью с частью себя, с одним из своих "Я", а более ясно видеть свою принципиальную открытость и незавершенность.

Более очевидной становится свобода выбора: человек может, не сдержав гнев, следовать "демоническим" тенденциям, а может проявить наиболее совершенную и чистую часть себя - продемонстрировать смирение и прощение.

Прежде чем будет возможна интеграция психики на более высоком уровне, необходимо отделить внутренние зерна от плевел, необходимо увидеть и понять себя, отличить реальное от иллюзорного. Результатом этого очищения, так же как и у Достоевского, будет не определенная и окончательная истина, а некий образ (для Достоевского - Христос) истинного идеального человека, который при этом не отменяет остальные голоса, а лишь возвышается над ними, организуя их и управляя ими. Такая возможность появляется благодаря виртуальной символической среде, позволяющей объективировать наши внутренние качества.

В этом методе познания и трансформации человеческой психики, направленном на вынесение вовне ее внутренних аспектов и объективацию их в виртуальном пространстве, присутствуют не только эстетический и психологический аспект, но и онтологический.

В одной из традиционных философско-мистических концепций, описывающей причины возникновения Космоса, говорится, что создание Космоса начинается из-за предвечной тоски одинокого Божества 23. Бог пожелал быть узнанным, а потому сотворил мир, в котором мог бы увидеть себя, как в зеркале. Об этом же говорится в знаменитом хадисе (предании о словах и деяниях Пророка Мухаммеда): "Я был спрятанным Сокровищем и желал быть узнанным. Именно потому Я и сотворил тварный мир, чтобы с его помощью быть узнанным". Таким образом, в этой концепции Космос выступает по отношению к трансцендентному Богу в роли другого, иного сознания, без которого невозможно познание собственного.

Разыгрывание этого космогонического мифа происходит и в процессе объективации многоголосого человеческого сознания в виртуальном пространстве. Сознание, обретая "виртуальную плоть", теряет свою монологическую завершенность в многообразии своих воплощений. В то же время эта проявленность вовне дает возможность увидеть относительность и иллюзорность различных масок, познать самого себя и обрести новую полифоническую целостность "человека в человеке".

Приведенные примеры являются моделями возможного воплощения в пространстве интернета онтологических принципов в эстетической форме и, конечно, требуют дальнейшей разработки и совершенствования. Тем не менее, как показывает наш опыт, эти эстетические принципы, воплощенные хотя бы и в небогатом пока по своим возможностям пространстве текстовой интернет-конференции, оказывают на участников определенное трансформирующее воздействие.

Одну из задач будущей эстетики семиосферы мы видим в том, чтобы разработать эффективные художественные методы воплощения онтологических принципов в бытийной знаково-символической среде.

Другая задача состоит в эстетическом анализе феноменов духовной культуры и практическом применении полученного знания.

Таким образом, эстетический подход может стать одним из перспективных способов освоения интернета. На наш взгляд, именно к созданию в интернете особой эстетической среды, трансформирующей человека, в полной мере можно отнести слова Ф.М.Достоевского о спасающей мир красоте.

В то же время эстетическое, игровое освоение интернета дает возможность по-новому взглянуть на науку о прекрасном и в чем-то даже переосмыслить ее, поскольку предполагает воплощение "традиционных" эстетических принципов в новой семиотической среде.

В связи с появлением новых задач для эстетики может быть перспективным использование экспериментальных, проективных методов, аналогичных математическим методам обработки информации. На заре развития кибернетики и информатики уже делались попытки применения информационных подходов к эстетике, но тогда они не дали сколько-нибудь значительного результата, поскольку сами методы работы с информацией были еще недостаточно развиты.

Виртуальное пространство интернета, являясь частью семиосферы, может быть организовано в соответствии с законами искусства и новыми принципами бытийной семиосферы. В то же время интернет представляет собой информационную среду, созданную и управляемую на основе естественнонаучных методов обработки информации. Как было показано одним из авторов, "овеществленные" в пространстве интернета литературные приемы, тропы и сюжетные ходы являются в то же время своего рода приемами обработки информации 24. Именно эта единая информационная первооснова всякого явления в интернете может открыть новые возможности для описания различных феноменов искусства и для создания новых.

Эти новые методы эстетического анализа, конечно же, не будут обладать той же степенью объективности, как методы наук, занимающихся изучением физического мира - хотя бы потому, что семиосфера является более зависимой от наблюдателя средой, чем материальный мир. Эти методы не смогут подменить талант и не будут заменой живому человеческому опыту. Но они помогут создать более точный инструмент, позволяющий лучше понять и раскрыть глубинный уровень художественного произведения.

Нам представляется важным хотя бы поставить вопрос об адекватном языке для описания эстетических аспектов знаково-символической среды и процессов, происходящих в семиосфере в целом. Здесь кажется уместной аналогия с сакральным и утонченным метаязыком культуры, Игрой в бисер, как она описана Г.Гессе. "Каждый переход от минора к мажору в сонате, каждая эволюция мифа или культа, каждая классическая художественная формулировка, понял я в истинно медитативном озарении того мига, - это не что иное, как прямой путь внутрь тайны мира, где между вдохом и выдохом, между небом и землей, между Инь и Янь вечно вершится святое дело" 25.



      Использованная литература, примечания:

      1 Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М: Изд-во МГУ, 1980. 210 с., С. 136.

      2 Соловьев В.С. Философские начала цельного знания Соч. в 2 т. Т.2. - М.:Мысль, 1990. - С. 156.

      3 Бычков В.В. 2000 лет христианской культуры sub specie aesthetica. в 2-т. Т.1 М.1999, С.509.

      4 Там же. С.542.

      5 Губман Б.Л. Искусство. Культурология XX век.Энциклопедия. Т.2 - СПб.: Университетская книга; 1998. С. 274.

      6 Михаил Визель. Гипертексты по ту и эту сторону экрана. "Иностранная литература", 1999 , N10.

      7 Иванов В.И. Родное и вселенское. - М. Республика, 1994. - С. 155.

      8 Там же. С. 160.

      9 Бердяев Н.А. Смысл творчества Соч. В 2 т. Т.1. - М.: Искусство, 1994.- С. 236.

      10 Хайдеггер Мартин Вопрос о технике// Время и бытие. - М.:Республика, 1993. - С.236.

      11 Подробнее об этом см. Тираспольский Л.М. "Золотой век" М. 1995.

      12 В европейской литературе эта легенда нашла наиболее полное отражение в романе Г.Майринка "Зеленый лик".

      13 Адрес конференции в интернете http://www.sufism.ru/sufi_forum/list.php?f=1.

      14 Подробнее о связи полифонического романа и виртуальной конференции см. ст. Л.Тираспольский, В.Новиков. "Жанр виртуальной конференции"// Полигнозис, N 1, 2001 г. С. 93-103. или на сайте "Сетевая словесность" под названием "Виртуальная мистерия" (http://www.netslova.ru/tiraspolsky/virtconf.html).

      15 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972, С.79.

      16 Там же. С.99.

      17 Там же. С.83.

      18 Там же. С.146.

      19 Там же. С.143.

      20 Там же. С.147.

      21 Там же. С.164.

      22 Там же. С.146.

      23 Наиболее полно эта концепция представлена в работах средневекового мусульманского философа Ибн Араби.

      24 Тираспольский Л.М. Золотой век. М.Прогресс, 1995.

      25 Гессе Г. Сбр. соч. в 4-х т. Т. 4: Игра в бисер. - СПб.:Северо-Запад, 1994. - С. 110.



© Леонид Тираспольский, Владимир Новиков, 2001-2024.
© Сетевая Словесность, 2001-2024.





Словесность