Бог обрывает мне лапки да крылышки
прокалывает булавкой
а я в перст Его жалю влагая в укус
всю мою жизнь
всю мою смерть
оставляю в Нём жало
с налипшим мозгом
Бог живой
ненавидит в Себе
бытие
и как мать кого в детстве бивали
бьёт бывало своё дитя -
наделяет нас жизнью
надежду питая тайную
вырастить орды Орестов
потому-то Он
и работает со мной без перчаток
хоть и знает как я ядовит
рыбками из воды
выпрыгивают но ещё
жажда вернуться
сильней любопытства
другие - немного -
ползут на берег
чтобы остаться
чтобы порвать навсегда
с морем
амфибии духа
распятые на берегу
нежное тело на тёрке песчаной
в распяленных жабрах -
жаждущая резь
зреет жемчуг
из песчинок туда попавших
орошает сухие раковины
позже иные из этих существ
станут птицами
будут изредка
пить лишь дождь перехватывая
капли высoко над волнами
влажные жабры
навек зарастут как раны
смирительные рукава души
жгутами жмут
кровь стремительную
своя одежда
вся сушится на крестах пока
в горячем источнике
готовится ужин: варёное вороньё
нет забот у меня!
танцую по кругу
ручной цепи
в затылок соседу
пою литании
сам Бог маляром
в порядке трудотерапии
мой рай
красит в серый
смерть
тяжела
моим сердцем -
каменным эмбрионом
в стерильном растворе
в истины формалине
если родится мёртвым -
может и выжил бы
но - как увидит мрак -
мать утопит
и се, стою прудиком
глыба сердечного камня
дно моё тяготит
под ней дыра -
да камень-то лежачий
на византийскую мозаику
сияющего лиственного пола
ливни праха из облаков
как из пустых орехов
я рождаюсь от их союза
бесполезный одрадек
шматок пыли из царских покоев
обломанный грифель золотого карандаша
да на что я Тебе? -
а Ты терпеливо
находишь мне применение
от прикосновения
электрическим мёдом
стянуло раны
пресуществило судьбу
Ты вплетаешь меня в венок
перетираешь меня для краски
образа зареяли
меж берёзами
святые лики
в светлых облаках
игрушки ёлочные
в новогодней вате
под подушку сонного мира
в шёлковый кошелёк земли
улыбнувшись кладёшь
неразменный рубль солнца
медаль золотую
вспоровши подкладку плаща
внутри
отравленная сласть
а потом Ты уходишь
Оле-Лукойе
оставляя меня цвести
в бузинном зонте
раскрытом над мирно спящим
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]