Окружаешь, как вьюга, -
не спрятаться,
не вздохнуть -
и на имени моем гадаешь,
вызволяя забытые смыслы:
Л - ладонь и линия жизни поверх.
Ю - ютимся на шахматном поле вдвоем.
Б - беру тебя за руку, а кажется - на руки.
И - иглой своих взглядов сшей меня заново.
М - может, все еще будет лучше.
А - астеничные "да" в ответ на твои негодования.
Я - все время подписываюсь разными именами.
Расшифровал, разложил все по полочкам
и думаешь - угадал.
Ну-ну...
Ньютоновский опыт прост:
белый - призма - букет
соцветий.
Молчи и смотри,
как свет сочится сквозь стены,
становится цветом.
Аш-ню
над тонкою стрелкой в тетради
и строгий вопрос на уроке:
частица или волна?
... Иглою вшивается насмерть,
вживается в чуждое тело -
и сквозь полотно абажура
на пальцы течет акварель.
Молозиво мое - сладкое,
молозиво твое - солонее.
Смешаем наши нектары,
сольем их в одну клепсидру
и будем считать по делениям,
сколько нам осталось любить.
Молозиво мое - густое,
молозиво твое - еще гуще:
тягучие капли,
медленные, цвета лунного камня,
падают на дно
нами сотворенных часов
с перерывом в столетия.
Молозиво мое - жизнь,
молозиво твое - зачаток жизни:
клепсидра не скоро опустеет,
если жизнь и жизнь дают в сумме
целую Вечность.
Тело, превратившееся в абак:
время отсчитывается порезами,
синяками, царапинами, степенью
лихорадочной дрожи поверхности.
Чем не бумага для календаря,
от которого ежедневно
отрывают ненужный кусок?
Чем не кипу - не из веревок - из членов,
из нутра, завязанного узлом?
Тело, ставшее мерой
течения мирозданья,
большой циферблат часов,
на котором выщерблены отметины
и острые стрелки идут по кругу
бесстрастно,
без лицеприятья,
прокалывая по ходу
гортань, легкие, сердце,
у матки вдруг замирая.
Ветер
тревожным дыханием
разворошил золу,
нашел еще жаркие угли
и положил мне на грудь
(жжет)
... и положил мне на грудь
сухие свои ладони -
сжимает -
как будто ждет капель -
сладких, густых, нерукотворных -
так мальчик
с тревожным взглядом
к моим припадает соскам,
как будто голодный волчонок,
еще не просохший, слепой,
настойчивый и неуклюжий,
и я забываю, кто это
уснул у меня на груди -
любимый?
новорожденный?
От моего стула
До твоего -
Расстояние в комнату.
Ком темноты по ней катится -
И застревает в горле.
В каждом углу -
Ровно по черной кошке
С янтарными древними взглядами.
Сколько останется Времени,
Когда одна скроется прочь?
Истина этого вопроса
В ответ на твое дыхание
Кроется меж двумя стульями -
Твоим и моим -
Это слишком большое расстояние:
Его не пробежать ни гепарду, ни рыси,
Не пролететь его птице...
... Если четвертый угол
покинет последняя кошка,
что в этот миг случится?
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
