Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность



ЗООЛОГИЧЕСКИЙ  САД


 


      ЯНВАРЬ

      Новый год. Полночь-заполночь. Поздно
      И безлюдно. Родные места...
      Первый месяц, как первый апостол
      Отрекается от Христа.

      Замышляю ночную окраину
      У последних в стране мостов.
      Тридцать Цельсия, ноль - по Каину
      И зеленый горит семафор.

      На Голгофу ведет эта лестница.
      Иногда она - в наших домах,
      Иногда - из ущербного месяца
      Вырастает взволнованный маг.

      Вымирающие могикане!
      Никого до сто первой версты.
      Что же делать? - разводит руками.
      И руками разводит мосты.

      Только утром. По первому следу,
      После первых снежинок, чуть свет, -
      Парк - девятое чудо света,
      И десятое - Белый Свет.

      Зимний месяц, он самый веселый.
      - В нем какая-то детская прыть.
      Мир на месте, и каждый бесенок,
      Где ему и положено быть.

      Но и радость - обидная фора,
      Час доспехов, стеклянный тупик,
      За которым одно - семафоры
      К переходу в сознанье в час "пик".

      Зимний месяц в апреле - вчистую
      Осужден будет улицей всей,
      И одежды, на мир негодуя,
      На себе разорвет фарисей!

      _^_




      ЖАЛОБА  В  ОБКОМ

      Досточтимый товарищ Курганов!
      Мне важней, чем любой абсолют
      То, что волею санкт-петербургских туманов
      Я не вижу майский салют,

      По осанке дождя узнаю,
      Что надолго осада
      (Два дырявых ведра выпадают за год),
      Из-за этих злосчастных осадков
      Не уехать на пасху в Загорск.

      Жди (и жду), что пристанут с вопросом - не Вы ли
      Говорите такое в сердцах,
      Что ушей не проходит навылет
      И всегда остается в сердцах?

      Идиоты играют на кошках, как в марте,
      Моросят мотыльки вблизи...
      Здесь и самая темная ночь в государстве
      Всей Великая, Малой и белой Руси.

      _^_




      * * *

      Если хочешь, чтоб тебя выслушали,
      Начинай со слов: - Я тоже давно мертвец,
      Никуда не спеши,
      Верь только самоубийце,
      Но, главное, будь скромнее...

      Художник, и дома не снимая шляпы,
      Извиняясь за беспорядок, говорит,
      Что работал всего лишь он - жалкий дилетант.

      Поэт хвалит другого поэта, говоря,
      Что не знает ничего лучше тех или этих строк.

      Искусствовед говорит: - Это культурные стихи
      Или же не говорит ничего.

      Муж говорит жене, что в нищей стране
      Пусть и она со своим ребенком остается нищей.
      Или сыну: - если бы твой отец был настоящим мужчиной,
      Ничего подобного не случилось бы.

      Влюбленный молчит. Но он хочет сказать фразу Пьера:
      - Будь я красивейшим. Умнейшим, лучшим из людей.
      То сейчас же, не раздумывая, на коленях
      Просил бы руки и любви Вашей...

      ...Ветер в каждом ищет опоры.

      Солнце уже не выдает себя за золотые прииски.
      Осенний лес еще богатец,
      Но завтра не проронит и листа...
      Каждый мудр. Как Бог Отец...

      Очевидно, пришла пора скромности,
      Выставиок на квартирах,
      Фотокопий и карикатур.

      _^_




      * * *

      Желчно с миром рядится хаос
      и обоим - не по нутру
      черный, сложенный вдвое парус -
      вечер, - здесь, на воде, на ветру.

      Кругозор пятерней подрагивал
      передразнивая сам-друг...
      Что сюда собираются трагики?
      На камнях, на воде, на ветру.

      Хорошо проводимое тремоло
      не у сердца, пока в сенях.
      Пароходишко что-то потребовал,
      Извернулся, и парус обмяк.

      Проследи за подсвеченной черточкой,
      в плотной ткани есть слабый надрез, -
      там на острове хлопает форточкой
      беззаботный мальчишка - наглец.

      Над мостами деревья насажены...
      или это уже не мосты?
      Или это все чувства надсажены
      от усилий дойти до черты...

      Вот глаза твои - маятники в маятниках,
      а причины покойны как снег:
      в городе законченных памятников
      ты - несостоявшийся человек.

      Все свое, что с собой -
      это нераспутанный узел
      на котором казнили, кончали с собой.
      До какой широты он будет все уже и уже?
      На какой назовется судьбой?

      Торопись, торопи пароходы причаленные,
      собирай то, что было и будет на круг...
      Но становится разве что - вдвое печальнее
      на камнях, на воде, на ветру.

      Правит парус. Ты шаришь по строфам
      где спасительная дребедень...
      Месяц, месяц - одним апострофом
      опускает
      убитый день.

      _^_




      ВЕСНА

      Самостоятельна и грешна,
      Солнечна, с птичьими маршами.
      Девушка - вдруг, - это тоже весна,
      Только со старшими.

      Луч по сусекам сбирает снег,
      Льется и в люках шевелится.
      Там до весны не один парсек,
      Но и до света сердце-Гобсек
      Иногда расклошелится.

      Время и деньги, хлеб и портвейн, -
      Будет Пасха - за массами!
      Развеселись, - в этот день у церквей
      Колокола не смазаны.

      Совесть... У ней ни в одном глазу,
      Значит, - пристроился сбоку,
      Мир не смогу, но себя понесу
      По направлению к Богу.

      Бога забуду. Вспомню - схитрить.
      Вспомню ошибки Онегина:
      Вечер - один, поцелуя - три,
      Кто здесь посмеет отнекиваться!

      В путь! Веселятся одни мужики.
      Переяславская Рада.
      Волей-неволей, с руки не с руки.
      Радуйся.

      Весь разговор - бестолковый пароль,
      (Как неохота знакомиться!)
      Все о поэзии - аэрозоль,
      Ночью погонится.

      Невский, как тралом. Люди своя
      Тянет, тащит и стравливает -
      В тень, в кабаки, в бардаки, в меня,
      К Лавре.

      Все распоясались и несут
      Вздор, взгляды и догляды...
      А уходящей зимы посул
      Тот же - бывайте прокляты!

      _^_




      * * *

      О, моя бедняцкая душа!
      Что могу я предложить любимой?

      Крылышки летучего мыша
      В южных городках любимых...
      Расскажу о крематории вещей,
      Где стоят мои автомобили -
      Облицовки быстрых миражей,
      Старые и сплющенные крылья...

      Спите, спите в пыли.
      Скорости вынули душу.
      Спите, мои нули,
      Корысти ради не думайте.
      Я покопаюсь внутри
      Как в уголовном деле:

      Ржавые банки - пни
      Красного дерева.
      Кладбище старых машин -
      Лежбище битых тюленей...
      А если в щелку ширм, -
      Просто телеги!

      Я не имел вещей
      Я не ломал их тел.
      Я не умел вещей
      И никуда не летел.

      _^_




      ТАДЖИКИСТАН

      Не выстукивай войлок, входи как к себе.
      Рот арбуза ножом разомкнем.
      Это - горы вдали.
      Это - щебет - щербет
      Над одним азиатским днем.

      Восходителем став, не обидно ползти.
      Далеко до Сары - Челек.
      Разговором за чаем хозяев польсти,
      Соглашайся на всякий ночлег.

      Я смотрел, как живут и киргиз и таджик:
      Незатейливо царство небесное.
      Если б жить я решил, я хотел бы так жить,
      И наверное знать, что не без толку.

      Край зеленых знамен. Продолжай газават
      Против прежнего бреда о смысле и роли...
      Я еще не прозрел, только стал косоват
      На грядущую жизнь и на русское поле.

      Встань за штору и жди, притаись, как стилет,
      Кроме памяти все в руце Божьей.
      Верь, что я тебя вспомню до старости лет
      И приду к омовенью подножий.

      _^_




      ГЕММА

      Только детские книги читать

      Море во взгляде случайном,
      Мир из нескольких слов,
      Идолы разных религий,
      Клетки для вящих пророков (вот фанатизм под стеклом).

      Есть еще в груде коллекций, оставленных временем,
      Гемма - блестящий камень,
      Символ забытого чувства -
      Дружбы отважных людей.

      Негр, этруск и эллинг.
      Вот шест перекрытий, всюду служивший копьем,
      Держит негр. Коренастое древко - мерило
      Силы врагов и глубин одичавших колодцев, -
      Было на что опереться в схватке
      И в лени вечерней,
      Позируя другу; напоминало копье,
      Как взмыленный Нил пересек,
      Верблюды пали в пустыне,
      Барс изорвал паланкин.

      Дюжину добрых ножей заменяла
      Палица. Каменной ступе сродни, в руках у этруска.
      Нубии каменоломни лишились части доходов
      С тех пор, как бежал он из рабства,
      Кровью погони смыв пот подъяремных трудов.
      Сила и мудрость не раз выручали друг друга,
      Тем и другим обладая,
      Чудева можно свершать для друзей.

      Эллин. Он вырезал гемму из сердца,
      Из чувств и из камня,
      Самым испытанным средством - резцом испытаний.
      Линии были тем совершенней, чем глубже
      Он вырезал, вспоминая, что перенес он с друзьями.
      И дрожала рука.

      Волю к свободе не удержали сатрапы цепями,
      Ветер не выжег, пропустили болота,
      Горы направили, голод
      Остановить не сумел.
      Лишь задержали до солнца глаза Ирумы.
      В память о них,
      Камень для геммы потом подбирая,
      Остановил он свой выбор
      На голубом.

      Негр вернулся на юг.
      Эллин с этруском держали
      Путь свой на Крит, и простились
      Две с половиной тысячи лет назад...
      Гемма осталась.
      Напоминали о ней, и не раз.
      Стало искусство для нас -
      Тайной страстью плебеев
      К бескровному фехтованию...
      Там, на краю Ойкумены,
      Кто мог об этом знать...

      _^_




      * * *

      Поговорим о глазах за глаза...

      У меня есть рамка,
      В ней - лыжа Сольвейг;
      За - голоса
      Разные, как за рампой.

      И когда я смотрю зловеще
      В эту выдумку (бедный лыжник!)
      Вечер вяжет мне грустные вещи,
      И на сердце въезжает булыжник.
      В моем мире растет преступность,
      Возвышается мысленный идол
      Отвергающий недоступность
      Сольвейг
      Или, скажем, серовской Иды.

      С ними мне мрачней, чем на Охте...
      Однажды с одной из них:
      Только помню - красные ногти
      Да вздернутый воротник.
      А потом, насмотревшись рванья,
      Говорила с чьих-то слов,
      Что кто-то из них - я.
      Это зло, слишком зло.

      И оставшись с собой на пару,
      (Как по грусти сестре) шепчу,
      Обнимая гитару,
      У которой шесть струн - шесть чувств.

      А глаза... перед сном, потеряв
      Послушанье поденное,
      Обретя естество,
      Перед зеркалом смехом подернуты.
      Непростительное торжество!

      "Оттого, что дома ты всегда,
      Я не выхожу из кабака.
      Оттого, что честью ты горда,
      Тянется вниз моя рука..."

      _^_




      * * *

      Был обычный день обыкновенья,
      Но, казалось, что весна в окне...
      И держал я каждое мгновенье,
      И что все согласно было мне.

      Или то - с похмелья послебудущного, -
      Я тогда - как заново рожден,
      Много. Много вечеров из будущего
      И из прошлого ночей и ден.
      Выверты, изгибы, постоянство,
      Бреши в потайном и на заду,
      Маяту, усердие и пьянство
      Я хотел собрать в одном саду,
      Каждый штрих и завиток лелея...

      Как бы мне хотелось поместить
      Всех их как картины в галерею
      И копить. Копить, копить, копить...

      Это был бы маленький мой Прадо,
      Дань с моих владений, наконец, -
      С мира сигареты, с мира брата,
      С гнезд, в которых слышался птенец...

      За такое радостное тягло
      Я и из последнего отдам...
      Только
      Телефон слыхать не "дягло",
      Только проклял Каина Адам...
      Только
      Не клянись красой земною,
      Коль в глазах от мостовых рябит...

      Это не асфальт,
      Что подо мою -

      Невский дождь,
      Копытами прибит.

      _^_




      * * *

      Дорогая,
      Не каждый ли день я
      Говорю тебе, милый телец,
      Говорю тебе, добрый делец,
      Что не верю

      Сердец разночтенью,
      Что люблю лишь тебя,
      Наконец...

      Но тогда за какие минуты
      Обиваю дороги в полях,
      Запиваю -
      И правда
      Одрях...
      Не вменяй же мне жжено. В вину ты
      Неумение жить на паях.

      А Господь...
      Ты простил
      Потому...
      За мечту, за бессвязность, за пыл...

      Видишь,
      Стал я, как мех в дыму,
      Но заветов Твоих

      Не забыл...

      _^_




      * * *

      Редкий, как встречный поезд в метро,
      Ты проходишь,
      Направляясь пить свой кофе по-черному,
      Размышляя...
      О чем?

      О смерти и земле? Скорее, о втором, -
      Переплетенные собрания дорог,
      Пространства. Что за северным замком,
      Хитиновый покров ночей...
      Земля распахана до мерзлоты,
      И небо
      Красивое бегом фантастических узоров,
      Которые чем холодней. Тем ярче,
      И ты все время словно на горе...

      Люди должны жить в больших городах,
      Чтобы не видеть этого света.
      Дома
      Ты строишь макет Манхеттена
      И читаешь трактаты о разведении пчел.
      Добрый пчеловек...

      В рассеянности
      Ты вставляешь перо в мундштук папиросы.

      Ты думаешь о последней мечте Дон-Жуана:
      Распродав бубенцы в Испании
      Предаться кутежу
      На дне Океана
      С дикарями по натуре.
      Не устал ли ты стучаться в свое сердце?

      Незадачливый любовник,
      Пьяница, плагиатор,
      Ты с тоскою смотришь, как вечером
      Перфорацией тянется поезд.

      Что несешь ты нынче под старым пальто?
      Слабые стихи, глухое сердце, душу,
      Заброшенную и загаженную.
      Как лютеранское кладбище.

      _^_




      ЗООЛОГИЧЕСКИЙ  САД
      (стихи с неправильным окончанием)

                  Сыну

      Помнишь орла за решеткой стальной?
      Все-то ты спорил, что вот он больной.
      И огорчался, что папа хмельной,
      С фляжкой.
      Вертишься, как турникет в проходной,
      Благо пихают рукою одной,
      Ляжкой.

      Ладно, не буду, не буду, не бу... -
      Экая бестия, марабу.
      Прелесть.
      Вот бы их в мире оставить одних.
      Мы, говорят, происходим от них.
      Ересь.

      Лучше-ка мне помоги
            описать
      Этот зоологи-
        ческий сад.

      Много табличек, но мало зверей.
      Множество личек, лиц и людей.

      Пыль в лабиринте, но именно там,
      Черт подерите, живет Минотавр.

      Перед глазами лежит крокодил.
      Сыро, а замер. Рыбу удил?

      Гиппо.
      Толстую кожу-душу изверя,
      Многие носят подобного зверя,
      Что и хотел я. Но хватит с меня.
      Давит на сердце не мышь, не змея,
      А стихов кипа.

      Гиппо.
        Короче - гиппопотам.
      Кожаный, ибо в Африке там

      Толстым и кожаным больше почет.
      Как здесь нагажено! Ходят под счет

      Лев и пантера, когти и нюх
      Как из партера смотрим на них.

      Ну, а пока...
      Пока апокалипсис.

      Кольчатый дождь.
      Лужи кишат спинками лягушат.

      Дневной свет молний. Что-то гром молвит?

      Что-то молвит гром...
      (Из Воскресенья.)
        И маленький слон. -
      В наше спасенье
        и в жизни заслон.
      Крепость.
      Даже с тобою я здесь из-за слов.
      Папа, должно быть, один из ослов.
      Ух! Кривопись.

      Вот наш грызун. Тамбов и Орел -
      [На посошок, ] барс и орел -
      Кречет.
      Все как у нас: кого задержать
      И научить, а кого - содержать.
      Тех-то и лечат.

      Все как у нас: лебедь да рак,
      Бонза с портфелем и с дудкой дурак,
      Яго, Сальери,
        де-Бержерак,
      Здесь - Дядя Степа, в вольере -
              жираф,
      Старые танки, и в небе журавль.

      Спрячут и их под замок навесной.
      Знаешь, вскрываются почки весной,
      И раскрывает малиновый зной
      Поры.
      Птицам таким несвобода претит.
      Вот он поправится и улетит
      В горы.

      Снегом укрыты, камнями гремля,
      Горы те будут повыше кремля,
      Веришь,
      А седину я нашел по зиме.
      Скажут: "О, господи, ты по себе
      Меришь".

      Жалко, что в клетках живут воробьи,
      Тигры - на ветках, а мы - на Оби.

      Где мы, малыш, не бывали с тобой!
      В Дьявол-Кале, под Божьей Стопой.

      Памяти гладью и чувства канвой, -
      Чтобы не видеть сограждан конвой -
      Так мы спасались от грусти.
      Тек наш Ковчег, голубиную весть
      Вспомни, как "Отче наш". Что у нас есть? -
      Устье,

      Где мы ловили с тобой окуней
      И говорили про белых коней.

      Как до того колесили степя, -
      Все это было еще до тебя.
      Стрелок
      Не износили часы, ни камней.
      Белые мишки не стали умней
      Белок.

      Паиньки-зайки, газели - пока!
      Ты мои байки забудь напока.

      С ними, с нахрапа, своей же рукой
      Сделался папа словно дикой.

      Пестуй зверюшек, не пей из горла
      И не забудь
      Про больного орла.

      _^_



© Владимир Матиевский, 2017-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2017-2024.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность