В большой подвальной комнате жила
женщина, дворничиха, и с ней сын, рыжий толстый
парень лет восьми. Я иногда заходил к ним, и мне
нравилось здесь - пол из широких досок, из-под
красной краски проглядывает зеленая, потолок
низкий и два окошка под потолком - в них можно
видеть, как ходят ноги, мужские и женские, толстые
и тонкие... одни спешат, другие не торопятся,
иногда останавливаются и ковыряют землю под
окном. За большой комнатой маленькая, как
чуланчик без окна - это у них спальня. У входа
налево - коридорчик, за простыней кухня, там
столик, газовая плита и баллон. Меня посылали к
ним узнать, скоро ли начнут топить, и еще что-то,
уже не помню. Парень почти всегда был дома,
смотрел испуганными водянистыми глазами. Лицо у
него в рыжих веснушках, волосы яркого красного
цвета, даже оранжевого, и руки в желтых пятнах, а
пальцы синие - в чернилах. Я слышал, мать говорит
ему - пойди, погуляй, а он молчит и ковыряет
пальцем старую чернильницу. У них были странные,
неожиданные вещи. Шкаф, похоже, со свалки, а рядом
- большая ваза с синими облаками и белыми
ангелочками - старинная. На стене картина -
фиолетовые цветы в овраге, на дощечке написано
по-немецки, что это, и фамилия... фон... а дальше не
разобрать под темным налетом. Однажды я встретил
парня на улице - он стоял у дверей и смотрел, как
играют в ножики, но не подходил. Я спросил у мамы,
отчего он такой. Она вздохнула:
- Пора в школу отдавать, что она
думает... Понимаешь - у него отец немец.
- Ну и что?..
- Ты же знаешь, была война - и
немцы были враги. Им бы уехать куда-нибудь, где
никто их не знает...
В следующий раз я посмотрел на
парня внимательней. Он не показался мне немцем,
парень как парень. Вот только рыжий, из-за этого
ему придется туго. У нас в классе был такой, он с
первого дня расхотел быть рыжим и даже стригся
наголо - пусть лучше лысым называют... Как-то я
пришел, а парень сидит у окна и смотрит наверх, на
ноги.
- Мать где?..
- На улице подметает.
- Ты что сидишь?
- А ты посмотри - интересно.
Догадайся по ногам, кто проходит, старый, молодой
и что у них еще надето.
Я сел и мы стали гадать, и даже
спорили, и тогда я выбегал на улицу - смотрел
всего человека... Вдруг я вспомнил, что меня ждут,
и пошел. Он обиделся сначала, а потом понял, что
мне нужно идти. "Обязательно еще приходи, снова
погадаем вместе..."
Потом я заболел и долго сидел
дома, а когда выздоровел, в подвале жила другая
семья. Значит, уехали.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
