Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность


Юрий Колкер

Книга отзывов. Архив 1



Архивы:  03.04.10 (1)  



03.04.10 17:08:38 msk
sok (sokale@mail.ru)

А вот в Питере вышла аудиокнига Тайные записки Пушкина. Армалинский читает голосом Пушкина.
Подробности здесь mipco точка com/win/DiskTZ.html
Что делать? mipco точка com/win/AllCovers.html


29.03.10 04:57:43 msk
Виктор Каган

Уж сколько времени прошло, а статья так или иначе всё ещё  обсуждается. Тогда 22.11.08 07:45:58 msk откликнулся коротко, отнесясь к статье Ю.Колкера, имя которого помнил ещё по временам молодости, как к единичному "проколу".  Но уже после этого почти шокового опыта, надеясь восстановить место Ю.Колкера на некой внутренней моей книжной полке, пустился в поиски и ... набрёл на его же статью об И.Бродском. Вопросы исчезли - место освободилось. Вероятно, и не вспомнил бы больше, когда бы не теперешняя статья о Д.Самойлове со звучащими в ней нотами из двух предыдущих.

Но я, собственно, не о Колкере ... Ион Деген вопреки снисходительному утверждению Ю. Колкера - поэт. Ион Деген сам себя поэтом не считает (интервью с ним в №10 "Заметок по еврейской истории" за 2009), но никто больше не имеет права на утверждение, что он не поэт. Его "Стихи из планшета" (избранное из этой книги есть в "Сетевой Словесности") это поэзия. Из его послевоенных стихов можно составить ещё одну хорошую книгу. Стихотворение, которое Ю.Колкер, взяв на себя роль этакого духовного санитара, ничтоже сумняшеся изругал, ходило из рук в руки на войне, осталось как стихи неизвестного солдата в "Советские поэты: павшие на Великой Отечественной войне" (ББП). Буду рад за Колкера, если в свои 85 он сможет положить на стол из всего им написанного одно стихотворение такой же силы и занявшее такое же место в русской литературе, как это стихотворение Иона Дегена.
Нынешний год - год Дегена. 21 января он отметил свой главный день рождения в 1945 г., когда был убит и чудом выжил, начав новую жизнь с собирания себя по кусочкам в прямом смысле слова, а в мае встретит первый, когда в 1925-ом появился на свет. Он продолжает писать стихи - "Заметки по еврейской истории" 2009, №18. И дай ему Бог ещё долго писать ...


08.12.09 10:25:36 msk
Жердев - трусливому гласу народа

Можно определить не в параноиков, а в трусов. Вам где удобнее?

Среди порядочных людей всегда было принято подписываться под своими словами и отвечать за свои слова. Увы, интернет дал возможность всем "анонимным доброжелателям" высунуться на свет божий - и от их изобилия становится тошно. Уж лучше б они, как в старые добрые времена, пописывали свои бумажные кляузы за крепко закрытыми дверьми и плотно задернутыми шторами. Чтобы никто их не видел, кроме специально уполномоченных лиц.


08.12.09 07:54:54 msk
глас народа из палаты №6

Прочитано все.  И отзывы тоже. 
Есть отзыв  человека, который предпочел не заметить предупреждения
о временном запрете на публикацию своих web-адресов,которые можно оставлять в книге отзывов только на свой страх и риск, расположенные прямо в поле книги отзывов, и решил всех обвинить в трусости и прочее. Читайте:


- Извините, что встреваю. Колкер, - может быть, и не прав, я тоже считаю, что статья его очень спорна - но он написал эту статью и подписался под ней.
Из всех присутствующих критиков уважение вызывает только Сергей Скаткин. Все остальные вызывают чувство глубочайшей брезгливости и недоумение: от чего в данном-то случае критики боятся подписываться? Какое-такое очередное КГБ мерещится им в стенах этой книги отзывов? Или это коллективный разум какой-нибудь палаты №6 неизлечимых параноиков?...

Вот так обыденно всех неподписавшихся под собственным отзывом  единым махом определили в параноиков и место подходящее подыскали, где им быть.

А у сумашедших какие мысли  примут на веру? Оставлю их при себе.



20.09.09 09:48:45 msk
Марат

Вы злобствуете. А с этой позицией сторонников найти затруднительно. И спорить противно. Вроде не война, а Вы ее всем от себя  объявили.


31.07.09 21:38:48 msk
Элиэзер Меерович Рабинович

Я в ужасе от Вашей оценки этого  очень горестного, очень взрослого и блестящего стихотворения. (До сей минуты, зная его, не знал, чье оно.)Воспевание мародерства? Да ни в малейшей степени!  Демонстрация ужасоов войны, как редко у кого другого, да!  А "Колымские рассказы" Шаламова Вы назовете воспеванием нечеловеческой жестокости?  Обмана (как, скажем, в рассказе "Сгущенное молоко")?  А возмутившую Хрущева картину толстой старой женщины работы Фалька - воспеванием уродства? Вы просто не понимаете, что такое искусство и для чего оно.


21.02.09 11:56:55 msk
Григорий НИСКЕРОВ

Тем, кто пишет стихи, даже плохие, известно, что они (стихи) имеют свойство "топорщиться". Далеко не всегда удаётся уложить мысль и в прозу, а в поэзии это не получается сплошь и рядом. "Мысль изреченная есть ложь!" - в отчаянье написал далеко не худший поэт. Особенно трудно уложить мысль в короткое стихотворение. И в то же время делать это необходимо, ибо та же мысль, выраженная многострочно или же переведённая в прозаическую форму, как правило, превращается в банальность. Поэзия (высокая поэзия) имеет своей задачей не столько высказать мысль, сколько дать читателю образ, создать "впечатление", которое он додумает сам. Если эта задача выполнена, то не зачтется в грех даже косноязычие стиха... ""Высокое косноязычие" - как говорят в таких случаях.
Дегену стихотворение удалось. Да, и оно "топорщится"... Так, что можно затеять целую дискуссию: с живого бойца или с мёртвого снимает автор валенки. Но мысль изображена резко и, сколько возможно, коротко... Ах как хотелось бы (и автору и читателю), чтобы ее можно было высказать еще короче; просто человеческий язык не позволяет. Стихотворение читается секунд десять, а мысль - мысль солдата, задержавшегося во время атаки над теплым еще телом товарища, длится лишь мгновение...


09.01.09 04:02:21 msk
miron (mirolev@yahoo.com)

Mr.Kolker can you give me  a chance speak with you a one minute. I will pay yours phone bill.Miron 


08.01.09 19:10:52 msk
Анатолий Берлин (gemini6@socal.rr.com)

«Ах, война, что ты, подлая»...
Полемическая заметка в редакцию газеты «Панорама» в ответ на
критику Яном Торчинским стихотворения Иона Лазаревича Дегена
«Мой товарищ»:

Мой товарищ, в предсмертной агонии
Не зови понапрасну друзей,
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.

Ты не плачь, не стони – ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки,
Мне еще наступать предстоит!
                      Ион Деген

Из голубой аорты
Льется сиянье дня.
Мама, я, знаешь, мертвый,
Ты вспоминай меня...
          Иннокентий Светланов

Прежде чем обсуждать предложенную редакцией тему, позволю себе выразить удовлетворение тем фактом, что уважаемый коллега по поэтическому цеху защищает свою позицию столь ярко, с явным неравнодушием и высокими моральными критериями по отношению к обсуждаемому вопросу.

Однако попробую, впрочем, без особой надежды переубедить человека, уже не один десяток лет столь твёрдо стоящего на позициях осуждения стихотворения И. Дегена, дать отличную от представленной им оценки происшедшего во время войны гипотетического, впрочем, и, несомненно, имеющего множество аналогов эпизода.
Мне кажется, что большая тяжесть «преступления» снятия валенок связана с некой неопределённостью факта смерти лежащего на снегу бойца.
Семантический разбор отдельно взятых слов вне общего контекста и духа стихотворения может привести читателя к той, резко отрицательной реакции на поступок «товарища», который и является камнем преткновения.
Но для всех ли? Стихотворение, «оглушившее» непосредственных участников и героев тех реальных событий, не могло стать таким популярным, неси оно в себе заряд их неодобрения.

Я не случайно вынес в эпиграф строки из стихотворения поэта И. Светланова, обращающегося к живым уже как бы из небытия. Справедливо и обратное: не только в поэзии, но и в реальной жизни, мы адресуем слова прощания,  клятвы и просьбы к покинувшим этот мир людям. Никого не удивит, скажем, фраза: «Прощай, друг! Я отомщу за тебя...» Так что просьба «не звать понапрасну друзей», как и все остальные слова, обращённые к нему, не означают, что адресат ещё жив и, тем более, находится в сознании. А если уцелевший (пока) боец в пылу атаки или по причине своей медицинской неосведомлённости принял тяжело раненого друга за мёртвого или умирающего, делает ли это его подлецом?

Однако давайте вернёмся на поле брани (в прямом и переносном смыслах).
Из рук раненого (или убитого) товарища подхватывалось знамя, забиралось оружие, с которым шли в бой. Мой отец, ушедший добровольцем в первые дни войны на Первый Ленинградский фронт, рассказывал мне о том, что оружие было далеко не у каждого бойца, идущего в атаку.
«Там подберёшь...» - говорили новоприбывшим защитникам отечества офицеры формирования. Вот и подбирали то, с чем и в чём идти дальше, и в этом контексте валенки, в которых пареньку предстояло идти в бой, также являлись жизненной необходимостью, стратегическим, так сказать, оружием. Мародёрство? Но мародёрство есть, прежде всего, грабёж с целью наживы. Кто назовёт грабежом поступок, в ходе которого солдат на поле боя, не имеющий ни малейшего представления о своей дальнейшей участи, с мыслью о предстоящем наступлении снимает с мёртвого (умирающего) товарища валенки, ценность которых лишь в том и состоит, что в лютый мороз они сослужат добрую службу тому, кому «ещё наступать предстоит»? В кого Вы бросаете камень, уважаемый критик?! К тому же имеете ли на то моральное право, не пройдя через передовую линии фронта?

В Антологии русской поэзии «Строфы века» под редакцией Е. Евтушенко стихотворение Дегена приведено как одно из лучших стихотворений о войне. Вот что он пишет: «...эти стихи наизусть читали и Луконин, и Межиров, Гроссман процитировал их в романе «Жизнь и судьба».

Теперь перейдём к собственно личности автора, написавшего это «беспокойное» стихотворение. Человека, ушедшего в 16 лет добровольцем на фронт, в разведку, а затем ставшего командиром танковой роты, награждённого орденом Красного знамени, тремя орденами Отечественной войны, Крестом Грюнвальда, Медалью «За отвагу» и  ещё множеством боевых наград, изуродованного многократными ранениями и после этого ставшего Доктором медицинских наук, профессором, одним из ведущих специалистов Израиля в области травматологии, невозможно обвинить в недостойных помыслах и действиях или потаканию таковым. Автор – это, безусловно, Человек, перед которым не зазорно снять шляпу любому бравому борцу за высокие идеалы. Да просто вглядитесь в фотографии, любезно предоставленные Редакцией. Перед нами лицо высоконравственного, умного, принципиального и доброго человека. Перед нами Личность...
Что можно к этому добавить?

P.S.
После опубликования этой полемической заметки я получил письмо, в котором автор поделился со мной эпизодом из биографии своего отца.
Во время военных действий отец был контужен разорвавшимся рядом снарядом. Из снега торчали новые валенки. Кто-то из бойцов, стащив эти валенки с ног, вдруг обнаружил, что ноги-то тёплые! Он откопал замерзающего солдата, доставил его в медсанбат и тем спас ему жизнь.

P.P.S.
Книга ещё находилась в работе, когда я получил информацию об интереснейшей статье И. Дегена «Коротко о себе», к которой и отсылаю читателей для дальнейшего знакомства с этим исключительно достойным Человеком.


08.01.09 10:01:39 msk
Констнатин Глинка (konstantin_glinka@yahoo.com)

Стихотворение Иона Дегена известно нам в нескольких вариантах и на конкурс было представлено в авторской редакции. Не в лучшей, но и не в худшей.

1. Начнём с техники. В этом отношении стихотворение молодого автора откровенно слабо. На пространстве из 8-ми строчек он умудрился допустить массу огрехов. Повтор “дай-ка – дай” разделяют всего три строки. Рифмы нельзя назвать новаторскими или даже необычными. Они просто школьные: “Друзей – твоей”, “убит – предстоит”. А при прочтении “маленький-валенки” проказливая память тут же подбрасывает: “Ленин маленький... бегал в валенках”. Только одна рифма из 4-х “агонии – ладони я” может сойти за более-менее заслуживающую внимания.

2. Обращение к умирающему на поле боя бойцу: “ты не маленький” режет ухо. Употреблено как рифмующееся с валенками, другого оправдания этому слову здесь нет.

3. “Дай на память сниму с тебя валенки”. Конечно, валенки берутся в данном случае не “на память”, а “на поносить”. На память можно взять медальон или фотографию. Это ещё одна смысловая и лингвистическая оплошность неопытного автора.

4. Сам факт раздевания живого, страдающего от раны, человека нормальных людей просто шокирует. Многие фронтовики прямо называли автора мародёром. Собственно, раздевание мёртвого или раненого во время военных действий в юридическом смысле слова и есть мародёрство. Мародёров во время войны расстреливали без суда, на месте, об этом был приказ Верховного Главнокомандующего. Оговоримся: вполне вероятно, что допустимо или даже необходимо было снимать одежду с погибших в условиях её нехватки. С этим трудно спорить. Но раздевать живого, глядящего на тебя человека? Защитники Дегена пытались найти неуклюжее оправдание этому поступку в том, что боец уже, наверное, умер и ему факт раздевания безразличен. Упускается из рассмотрения тот факт, что умершие, если они не привидения, не имеют обыкновения ни стонать, ни звать, ни даже плакать. Анатолий Берлин в своей апологии Дегена зашёл так далеко, что сравнил стаскивание с раненого валенок с ... подхватыванием боевого знамени из рук погибшего знаменосца. Другой неловкий апологет - Ян Торчинский - почему-то написал, что автору “предстоит воевать ещё долгие-долгие годы, как же, если без валенок...”. Действительно, декабрь 44-го на дворе, война ещё только начинается, в логике Торчинскому не откажешь.

Текст стихотворения совершенно недвусмыслен: валенки снимаются с живого ещё, страдающего от ран человека. Таких раненых худосочные санитарки под пулями доставляли на себе в медсанбат. Не приходилось что-то читать или слышать, чтобы эти хрупкие, героические девушки притаскивали к своим не раненых бойцов, а их одежду “на память”.

Можно ли найти подобному поступку рациональное истолкование?

Одно из таких банальных и логичных объяснений заключается в том, что молодому танкисту (и будущему врачу!) было хорошо известно, что снять валенки с живого товарища гораздо проще, чем с его же трупа. На умершем обувь приходится разрезать, отчего она приходит в негодность. Поэтому прагматичная торопливость боевого соратника вполне объяснима. Так же тривиально объясняется и призыв “не звать друзей”. В самом деле, зачем ещё какие-то друзья, если лучший друг уже подоспел, а валенки всего одни?

Защитники Дегена поясняют (и вполне резонно, соглашусь), что такая ценная вещь, как валенки, действительно нужнее живому, тем более - в декабре, когда написано стихотворение, и умирающий должен с этим смириться. Возможно, такое поведение и было продиктовано жестокой правдой войны, но ведь и на войне люди вели себя по-разному. Были, были там люди, не снимавшие одежду с убитого и заслонявшие друга от огня своим телом. Были люди, отдававшие последнее товарищу. Может быть, нам удастся найти разгадку этого двусмысленного поступка в других стихах молодого лейтенанта?

Итак, в декабре поэту понадобились валенки. А что могло понадобиться ему в августе? Уж не глоток ли воды? И, действительно, в стихотворении “Жажда” того же Иона Дегена читаем:

“Воды последний глоток
Я отдал сегодня другу.
А друг всё равно…
И сейчас
Меня сожаленье мучит:
Глотком тем его не спас.
Себе бы оставить лучше”.

Что ж, вполне рациональные поэтические чувства. Умер-шмумер, а вода пропала.

А после войны, когда молодой офицер вернулся в Москву, о чём он думал в первую очередь? О высоком, о поэзии, о творчестве, о задачах искусства? Как бы не так. Вот что занимало его мысли, когда он обращался к ненавистным собратьям по перу:

“Мой гонорар - только слава в полку
И благодарность солдата.
Вам же платил за любую строку
Щедрый главбух Литиздата”.

Можно представить себе благодарность и любовь рядового солдата к командиру-отцу родному. Такой и защитит, и обует, и напоит.

5. В завершение, чтобы развеять всякие иллюзии, приведём наивное, как снятие валенок, поэтическое описание “военного” подвига молодого танкиста:

“Когда мой танк, зверея, проутюжил
Колонну беженцев - костей и мяса вал,
И таял снег в крови дымящих лужах”.

Танк сам по себе озвереть не может, до такого состояния может дойти только управляющий им экипаж, точнее, командир экипажа. А командиром был ... наш “гениальный” поэт - гвардии лейтенант Ион Деген. Произошло это, скорее всего, той же зимой, другой зимы уже не оставалось для героических поступков.
И опять полюбившийся до слёз образ - дымящаяся кровь.

Интересно, есть ли у военных преступлений против гражданского населения срок давности?

Не знаю, но у преступлений против поэзии такого срока быть не может.


16.12.08 11:28:29 msk
Фиш (Rodger lingdll@iprimus.com.au)

Автор статьи совсем не понимает, о чем стихи. Они не о мародерстве! Они об ужасе, о противоестественности, о том, что делает война с людьми. И так буднично, без пафоса написать - в том и гениальность. А почему-то, к примеру, фильм Невзорова о боях в Грозном, где горы костей и море крови, противно смотреть, все внутри восстает против цинизма автора, хоть и тоже правда. Потому что задача Невзорова - только эпатаж и самолюбование. Эта правда не болит, от нее блевать хочется. А от этого стихотворения мурашки по коже. 


16.12.08 11:27:09 msk
Светлана

Автор статьи совсем не понимает, о чем стихи. Они не о мародерстве! Они об ужасе, о противоестественности, о том, что делает война с людьми. И так буднично, без пафоса написать - в том и гениальность. А почему-то, к примеру, фильм Невзорова о боях в Грозном, где горы костей и море крови, противно смотреть, все внутри восстает против цинизма автора, хоть и тоже правда. Потому что задача Невзорова - только эпатаж и самолюбование. Эта правда не болит, от нее блевать хочется. А от этого стихотворения мурашки по коже. 


05.12.08 19:41:46 msk
nik

После прочтения статьи Колкера, пришло на ум следующее соображение: может автор, считая сам себя полным ничтожеством, предпочитает выбирать темы, в которых можно раскрыть ничтожество поступков других людей? И на краткий миг у него возникает иллюзия, что он не один такой? Б-р-р-р


27.11.08 15:06:08 msk
Коллективный разум

Если главый показатель психического здоровья (ну чтоб не параноик был) - это чтобы ник состоял из двух частей - то тогда и Жердев - наш.   


27.11.08 12:59:53 msk
Жердев

Извините, что встреваю. Колкер, - может быть, и не прав, я тоже считаю, что статья его очень спорна - но он написал эту статью и подписался под ней.

Из всех присутствующих критиков уважение вызывает только Сергей Скаткин. Все остальные вызывают чувство глубочайшей брезгливости и недоумение: от чего в данном-то случае критики боятся подписываться? Какое-такое очередное КГБ мерещится им в стенах этой книги отзывов? Или это коллективный разум какой-нибудь палаты №6 неизлечимых параноиков?


27.11.08 12:49:38 msk
Напоминатель

Позволю себе процитировать статью Яна Торчинского в "Других берегах" (номер 8(40), 2007
"Вот совершенно непостижимое откровение журналиста Ю.Колкера (см. альманах «Панорама» №19, 2005): «… что ж, лучше было бы поражение (в Великой Отечественной войне. — ЯТ)? Да, лучше. Страшно вымолвить, а лучше. Крови было бы пролито меньше в десять раз (еврейская — не в счет; ее при любом раскладе прольется больше) /…/ Сейчас Россия была бы богатой, процветающей, культурной страной, осудившей свое прошлое. Нормальной страной. Такой же, как побежденная Германия. Потому что нацизм был обречен, победить в мировом масштабе не мог. Западные демократии, мягкотелые, колеблемые любым ветром, становятся сталью и бетоном, когда дело доходит до последней крайности /.../ Для русских — лучше было бы принять победу из рук американцев или британцев, как это случилось с французами».
Поразительное по своей нравственной тупости и бытовому идиотизму утверждение - сказать такое многие скинхэды постеснялись бы. Понятным его становится его отношение к фронтовикам - полезли сражаться и все испортили.


25.11.08 13:47:40 msk
Уколкер

"вещество без цвета, вкуса и запаха"...

нет, запах тут густой, вполне конкретный.:)))


25.11.08 10:28:17 msk
Ded Pichto

Юрий Колкер представляется мне этаким вохровским дедом, стоящим у дверей  важного склада. В хранилище этом -хороший товар, заграничный - слава, признание, премии. Но денно и нощно приходят мародеры и берут, кто сколько захочет. Шелупень какая-то - бездарный Коржавин (не Мандельштам, замечает Ю.К., поэтому никакой не поэт), Высоцкий (тоже не поэт,а скорее мародер - если не верите - заходите через 50 лет, приглашает гостеприимный Ю.К.) Забытый всеми Деген (всего-то 10.700 упоминаний в GOOGLE - Д.П)- вроде хотел валенки взять, а вынес немерено. Давеча залетал Сен-Экзюпери, автор пустоватого (Ю.К.) "Маленького принца" - писатель тоже нулевой, да и авиатор никудышный (кандидат отраслевых наук и вундеркинд Ю.К.., пишущий с 6 лет, и в воздухоплавании знает толк). Кажется, из всей мировой словесности только Кушнер вровень с Колкером, но и он низко пал - не смог вынести даже "Северную Пальмиру". А ребята Нобеля брали! Хотя, может, дело и не в ущербности и скандальности Ю.К. Просто есть некое терминологическое несоответствие. Если считать, что безликие рифмованные тексты, подписанные Колкером - это поэзия ( помните, из школьной химии - "вещество без цвета, вкуса и запаха") - то тогда, конечно и Деген, и Коржавин, и Высоцкий, и Мандельштам - это никакая не поэзия. И все указанные лица - из одной воровской шайки. Вот и сейчас кто-то идет на приступ! - Стой! - истошно кричит Колкер и хватается за бердан. - А пошел ты... - отвечают мародеры. И тут они, конечно, совершенно правы...


22.11.08 07:45:58 msk
Виктор

Право, не знаю, что и сказать ... Читать было стыдно. Удивляет, что писать стыдно не было. Статье самое место в "Завтра" или "Нашем современнике".


21.11.08 14:37:59 msk
Та же

Искусство вне морали, не нужно это забывать. И не нужно отождествлять автора с написанным. Автора, судя по сквозящей горькой самоиронии,  не менее вас коробил описанный момент, но он списал его правдиво и выбрал правильный материал. Вероятно, и ситуации то не было. Истекающая на морозе кровь парит, но не греет... А вот то, что не только оружие, но даже валенки приходилось добывать в бою -факт неоспоримый. Но человека человек...
   Да, и на народ не клевещите. Чем глубже топят мячик, тем необузданней его обратное движение. Оттого и "перегибы" с уничтожением генофонда, инсперированные, как известно далеко не народными массами. Чтобы были рабы -должны быть рабовладельцы. И неизвестно, что хуже по сути. Да и рабовладельцы - те же рабы, только им терять было что, оттого и более развитые да изворотливые...Как бы окультуренные. Утрирую, конечно. Тема неподьемная...  В общем, милость к падшим призываю...


11.11.08 13:16:30 msk
Сергей Скаткин (shinas@mail.ru)

Здравствуйте, Юрий. Прочитав ваш анализ стихотворения Дегена, мне стало грустно и неловко. По моему скромному мнению, вы взялись анализировать этот текст, совершенно не обладая ни интеллектуальным, ни эмоциональным пониманием того, о чем на самом деле писал автор. Стихотворение действительно небезупречно с литературной точки зрения - я читал и получше. Но в нем заложена такая сила, которую не возможно не почувствовать, она бьет наотмаш. Речь в стихотворении вовсе не о мародере, как вам показалось. В нем - безысходность, сильнейший эмоциональный шок, который заставляет человека в запредельной по своей напряженности ситуации дейстовать так же запредельно вопреки обычной человеческой логике или культурной традиции. Если бы вы нашли время познакомится с воспоминаниями участников боевых действий (неважно, ВОВ, Афган или Чечня) или дали бы им прочесть этот стих, то вам сказали бы, что хорошо понимают написанное - на уровне пережитого запредельного, нечеловечески страшного опыта. Именно этот опыт не позволял, например, моему деду рассказывать о войне  своим детям и внукам (т.е. и мне в том числе)- с его точки зрения, мы просто не поняли бы, о чем он говорит. Наш опыт ВОВ - это максимум несколько художественных фильмов и пара рафинированных книг. Его опыт - это товарищ, разорванный на куски снарядом, ребенок, перерубленный пополам танковой гусеницей, сталинградский блиндаж, набитый замороженными покойниками с синими лицами...  Многие ветераны ВОВ знают и ценят этот стих (как и другие стихи Дегена) - просто они ПОНИМАЮТ, о чем это - в отличие от вас.
Кстати, в мировой военной литературе есть эпизоды, подобные описанному в стихотворении. Например, в романе Э.М. Ремарка "На Западном фронте без перемен" немецкие солдаты, пришедшие с передовой к своему раненному и умирающему товарищу, у которого ампутирована нога, заранее кидают жребий, кто заберет себе его отличные ботинки - ведь ему, одноногому, они больше не нужны... Мародеры и ублюдки человеческие? Нет, просто солдаты, система ценностей которых сформировалась в окопах под пулями, снарядами и смертельным газом, а не за уютным письменным столом в кабинете.

Так что не вам критиковать это стихотворение и того, кто его написал, или, по-крайней мере, делать это уважительно, с учетом опыта автора и хотя бы для виду попытавшись спроецировать на себя то, о чем писано.


07.11.08 17:41:57 msk
Уколкер

Советский Союз, не к столу будь помянут, - единственная страна в истории человечества, державшая на субсидии касту певцов, которым, среди прочего, полагалось воспевать жестокость; тут он чемпионствует, опережая нацистскую Германию
(Ю.Колкер)
Глупости, батенька, махровые!


05.11.08 17:25:49 msk
Читатель

Как не радоваться смерти? Чужой смерти, не своей. Это праздник, который всегда с тобой. Место освободилось, горизонты раздвинулись. Умер дервиш в Кашмире: ура! Ты в дервиши не собираешься, а всё равно - хорошо. Возможностей прибавилось. Есть люди, которые при известии о смерти сверстника улыбку сдержать не могут.

Ю.Колкер

Ну, есть. Все есть. Но не для таких широких обобщений. В "Дневнике писателя" Федор Михайлович об этом говорил точнее...
Но еще точнее о том же - у Джона Донна: "И не спрашивай - по ком звонит колокол? Он звонит и по тебе".

Для многих это именно так.


05.11.08 16:04:45 msk
И. Куберский

Интересная статья (Мародер в законе),   хотя и спорная в силу своей категоричности: каждая мысль - в жестком контуре, без полутонов и рефлексов. Но есть магия слов...
Однако по большому счету все на самом деле сложнее.


17.12.07 23:34:39 msk
Ольга Гринвуд

Юрий Иосифович,
прочитала в "Крещатике" №32 Ваш очерк "Из песни злого не выкинешь", и во время чтения становилось мне как-то все противнее и противнее. Человеку, который в мире с самим собой, нет нужды сводить счеты с другими (возьмите хотя бы мемуары Данелии), тем более столько лет спустя, а Вы в своем очерке это делаете постоянно: если признаете, что кто-то стихи писал неплохие, то уж непременно человек был так себе или значимостью своей до Вас не дотягивал... Создается впечатление, что субъективно понятая правда Вам, как ни крути, дороже душевного благородства, а в изображенном Вами мире поэзии на первое место выступают борьба за место под солнцем и ревнивое отстаивание этого места (включаяревностное собирание публикаций и похвал мэтров), но никак не само творчество и восприятие жизни через особую призму (об этом, в частности, проза Цветаевой, и ее повествование завораживает). В чем заключались те поиски философского камня, о которых Вы мельком обмолвились? Что неповторимого Вам открылось во время этих исканий? Вы можете, конечно, ответить: читайте мои стихи и всё узнаете. Но в таком случае, ради какой высокой цели был написан данный очерк?..


27.06.06 06:09:55 msk
И.М. (av2598@comtv.ru)

Вы - большая умница, Юрий.


24.02.06 23:51:11 msk
Алексей Давыденков (natcat51@mail.ru)

Здравствуйте, Юрий! Беспокоит Вас Алексей Давыденков. Сожалею, что беспокою с опозданием, но моей вины в этом нет: еще в конце осени я прочел в альманахе «Медвежьи песни» Вашу статью «Высоцкий без гитары» и, по согласовании с редакцией, заслал туда собственную статью по мотивам Вашей. Тогда Вы наверняка прочли бы ее, и мне бы не пришлось писать это письмо; однако, статья оказалась передана в другой («родственный») журнал, где ее опубликовали хоть с незначительными, но значимыми сокращениями (например, — оцените! — напечатано: «Выше я писал…», — но вышенаписанное сокращению-то и подверглось). В связи с этим, не могу не выслать Вам в индивидуальном порядке полный текст. И об этом — всё. Теперь: в курсе ли Вы теперешнего состояния Оли Бешенковской? Там очень плохо: рак, еще и с многочисленными метастазами. А Геннадий Айги буквально вчера умер от рака легких.
Если найдете нужным — ответьте.
Ваш —

Алексей Давыденков
«Загадка» Высоцкого
«/…/ И, уж во всяком случае, никому в голову не придет видеть в Высоцком поэта». Так заканчивается статья Юрия Колкера «Высоцкий без гитары», опубликованная в №12 альманаха «Медвежьи песни».
Когда в 1980-м, узнав о смерти Высоцкого и как-то сразу начав чуть ли не ежедневно думать о нем, обнаружив однажды, что именно Высоцкий, как никто из его современников-поэтов, вписывается в школьные, признаю, тематические схемы («поэт и общество», «поэт и народ», — это категории разные; «поэт и власть»…), — помнится, я сказал себе: «К сожалению, Высоцкий». Сожаление относилось к тому, что предназначение поэта в ту пору взял на себя и выполнил, в степени наивысочайшей — он. Не поэт в привычном понимании этого слова (пишущий на бумаге и печатающийся затем в журналах, а также издающий книги), но бард. Растиражированный на магнитофонных лентах. Лишь позднее, вчитываясь в его тексты и даже пытаясь читать их вслух, как стихи, я убедился: поэт, подлинный. И — с радостью отрешился от былых сожалений.
…Начало же колкеровской статьи — апологетично; впрочем, это его постоянный прием. Но тут — уж настолько апологетично, что дух захватывает: «значение его было огромно»… «благодаря Высоцкому, разрозненное русскоязычное население громадной страны заново почувствовало себя народом»… — и даже прошукшинское «он пришел дать нам волю».
«Если, однако» (продолжает Ю. К.) «взять культуру в собственном и узком смысле слова»… Я уже понимаю: грядет «разоблачение», «низложение» народного кумира, полон жажды присутствовать, — но, вместо этого, застыл на месте с недоуменным вопросом: отчего это собственный смысл слова «культура» непременно узок? И — кто устанавливает пределы его «собственной узости»?.. «Сама культура», — с важностью ответит иной. Что ж, посмотрим.
Далее в статье — сравнение Высоцкого с другими поэтами-бардами, перед которыми он проигрывает: перед кем — в лиричности (Окуджава), перед кем — в ироничности и остроте (Галич). Зато он «лучше и полнее, чем они, воплощал свободу и народность, — отчего и затронул самую заветную струну души народной». Казалось бы, лучше и полнее не скажешь. Но… «Но не следует ли признать, что заветная струна, затронутая Высоцким, была не самой высокой и драгоценной?» Не самой высокой — факт: Высоцкий, все-таки, не сопрано. Что же до драгоценности, то — не странно ли, что заветная — самая заветная! — струна души народной оказывается, вроде как, с брачком, но, следовательно, другие, второ-, третье- (и далее) степенные, по сути и по значению — самые драгоценные-то и есть?.. Да, разумеется — «и в эстетике глас народа — не всегда глас божий», но чей же тогда всегда: литературоведа? критика? Или — в еще более узком, собственном смысле… — чей?..
«Двадцать лет назад, вскоре после смерти Высоцкого, в одной из статей он был назван народным артистом. Это очень точно: не пророк, не провозвестник, не поэт, но актер, лицедей, всю жизнь играющий не себя». Мне, в общем-то, тоже, и не раз, попадались подобные определения, но в тех статьях шла речь о театральной и кино- деятельности Высоцкого — или об исполнительской. Колкер не указал ни автора, ни названия статьи, ни источника, —как, впрочем, и я не могу ничего этого указать, — тут мы, получается, «квиты». «Он взял готовые личины»… Рассматриваются личины: 1. приблатненный тип (и, вообще, зек); 2. солдат Великой Отечественной… «Опять, как и в первом случае, он брал чужое: как не был он в лагерях, так и войну знал понаслышке». Что же с того?
«Я здесь, Инезилья,
Я здесь под окном.
Объята Севилья
И мраком и сном»...
Личина?.. Достоевский называл это всемирной отзывчивостью. Собственным ли жизненным опытом руководствовался Лермонтов при создании «Песни про купца Калашникова»?.. Притом, что написана она как бы от лица, а, точнее, лиц целой ватаги скоморохов. Личин…
На военной теме, — точнее, на комментировании ее Колкером — хотелось бы задержаться. Вынужденно большая цитата: «И опять он играл наверняка: апеллировал к тому, что находило отклик в сердцах многих. Война, победа над нацизмом — вот что еще оставалось у советских людей общего; это было святое, неприкосновенное, — не случайно ведь любое напоминание о том, что войну против преступника-Гитлера вел, собственно говоря, преступник-Сталин, встречали, да и по сей день встречают, негодованием». Сталин, положим, преступник, но причина негодования кроется не столько в закоренелом сталинизме, сколько в подспудном осознании того, что войну выиграл — народ, и не для преступника-Сталина: для себя. Идя в бой с кличем: «За Родину! За Сталина!», на первое место он ставил все-таки Родину. Поэтому победил. Несмотря на все издевательства, которым Сталин подвергал его даже на фронтах войны.
Далее выясняется, что, обратившись к военной теме, Высоцкий «оказывается в русле официальной кремлевской политики и служит ей верой и правдой». В то время официальная кремлевская политика уже приступила к вялотекущему, но последовательному реанимированию сталинского культа; Высоцкий, в то же самое время, пишет «Баньку по белому» (1968 год):
«Застучали мне мысли под темечком:
Получилось — я зря им клеймен, —
И хлещу я березовым веничком
По наследию мрачных времен»…
Под «наследием» подразумевается — татуировка с профилем вождя, наколотая в лагере («Ближе к сердцу кололи мы профили,//Чтоб он слышал, как рвутся сердца»…)
Одной «Баньки» довольно, чтобы не вступать в дискуссию по вопросу о конформизме: это — еще и не самая занятная часть статьи. Да и дискутировать не о чем: «в обществе человек не может не быть до известной степени конформистом», — поди, оспорь. Но: Высоцкий-то «является конформистом в самом последнем и окончательном смысле этого слова», — в «сугубо демократическом, народном смысле»…
Древнее слово демократия (власть народа) — если еще и не вовсе утратило народный смысл, то, во всяком случае, последний ее гораздо шире. Вспомним «Памятник» Пушкина, не демократа отнюдь, с не зарастающей к нему народной тропою. «И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой//Тунгуз, и друг степей калмык»… Правда, у Пушкина же и «Поэт, не дорожи любовию народной»… Лично мне Пушкин дорог в обоих высказываниях — точней, дорог именно широтой разброса их смыслов, — а для кого-то широк излишне, и попытки «сузить» его до обретения (им же) некоего собственного (того или иного, или третьего и т.д.) смысла предпринимались не раз…
Мне доводилось сталкиваться с эстетическими воззрениями Юрия Колкера, — читывал. Более того: в 1989 году, в издаваемом нами (мной и Ольгою Бешенковской) самиздатовском альманахе «ТОПКА» была напечатана его большая статья «Несколько наблюдений»,— ее — вычитывал… В той статье низвергался с пьедестала — Бродский (впрочем, прижизненно), а на его место водружался (прижизненно тож) Александр Кушнер; нынешним летом в журнале «Петербург на Невском» Юрий низверг с того же (единого для всех) пьедестала Геннадия Айги, возведя на его место — Бродского... В литературоведении, это зовется «эволюцией взглядов». Ни я, ни Ольга с концепцией той, «топочной» статьи согласны не были, но — не захотели «сужаться» (или — не хотели сужать?.. Впрочем, это одно). Ценя и любя собственно стихи Колкера, я даже готов молчаливо согласиться с его воззрениями, коль скоро они помогают ему создавать такие шедевры, — но он-то высказывает воззрения свои эти — вслух… Еще и усиленно насаждая.
…Сейчас мне вдруг вспомнилось, как Татьяна Галушко, поэтика которой должна, как мне кажется, Колкеру быть близка, — всяко уж, ближе поэтик Бродского и Высоцкого! — посетив, незадолго до смерти, лито «Нарвская застава» и проронив нечто уничижительное в адрес Вознесенского — вдруг спохватилась: «Хотя я не знаю, — может быть, кто-нибудь из вас считает, что Вознесенский — гений?» И, помолчав: «Вознесенский — не гений. Гений — это уж, скорее, Высоцкий». Она это, далее, обосновала, но я не хочу пытаться воспроизвести собственными словами то, что тогда звучало из ее уст, — весь этот абзац — не аргумент и, тем более, не комментарий ни к чему: одно из дорогих для меня воспоминаний, и только…
Мне же хотелось бы вернуться к вопросу о «личинах» и к тому, что Высоцкий-де всю жизнь играл «не себя». Мне это странно. Странно — потому, что я-то за всеми личинами неизменно вижу и слышу именно Высоцкого, самого. Не говоря о том, что в его творчестве уйма песен, написанных от первого лица, — в том числе, и на военную тему («На братских могилах», «Из дорожного дневника»); не говоря о том, что и к личинам-то прибегает он, зачастую, для того, чтобы полней выразить собственное мироощущение, — это особенно наглядно, когда он пишет от имени братьев меньших («Охота на волков», «Бег иноходца»), в коих не состоял точно так же, как не воевал и не сидел (и никогда — добавлю, — не носился по небу ЯКом-истребителем; — «взял чужое», — как и никогда не был женщиной: «Я несла свою беду // По весеннему по льду»… В чем упрекнем, заодно, и Тютчева, с его «Не говори: меня он, как и прежде, любит…», и Фета, с его «Зеркало в зеркало, с трепетным лепетом…», Полонского, с его «Колокольчиком» и «Песней цыганки», — и мн. др.); это не относится (и то — не всегда), разве что, к стихам, где персонаж Высоцкого откровенно сатиричен. Колкер же пишет о растворении его человеческого «я» в массе настолько, что «его индивидуальность неразличима»… Различима и яростно выбивается из общей массы — как и черты лица его проступают сквозь любую маску то мягко, то яростно; при желании, это можно даже счесть его «недостатком» — но никак не обратное.
Выше я писал (цитируя Достоевского) о всемирной отзывчивости. Насчет всемирной, готов согласиться, не так уж густо (хотя есть и «Смелый парень Робин Гуд», и «Мой Гамлет»), — Высоцкий весь — в России и, со всей Россиею — весь («Не волнуйтесь — я не уехал,//И не надейтесь — я не уеду!»), — за что, к слову, его и ценят далеко за пределами России: встречная всемирная — в ответ на «загадочную русскую»...
«На стол колоду, господа, —
Крапленая колода!
Он подменил ее». — «Когда?»
«Барон, вы пили воду…

Валет наколот, так и есть!
Барон, ваш долг погашен!
Вы проходимец, ваша честь,
Вы проходимец, ваша честь, —
И я к услугам вашим!»
Чьи слова: «Сегодняшним культурным событием преспокойно может стать военный эпизод двухсотлетней давности»?.. Колкера Юрия слова, из статьи «О стихах Елены Шварц» (МП №10). В данном случае мы имеем дело с эпизодом предвоенным. Давности — почти двухсотлетней.
В заключение, Колкер поведывает нам о правозащитнике-шестидесятнике, выдворенном некогда за границу, который, посетив в начале 90-х Москву, «вывез оттуда, среди прочего, величайшее недоумение, которое выразил в печати вопросом: «Где Высоцкий? Нет Высоцкого!» Правозащитнику, видимо, ожидавшему, что Высоцкий по-прежнему гремит с каждого подоконника, — некогда это было своеобразной фрондой — простительно думать так. Для Колкера же эта история служит основанием для последних и решительных обобщений: «судьба конформистов — устаревать первыми», «тексты Высоцкого вянут на глазах, всё более освобождаются от его голоса и гитары, когда же освободятся вовсе, — когда те, кому сейчас за пятьдесят, сойдут со сцены, — вовсе утратят всякую жизнь. Через пятьдесят лет их не вспомнят»…
Это, положим, не такая уж лихая беда: слава того же Пушкина стала закатываться еще при его жизни, более краткой даже, чем жизнь Высоцкого, и затем, на протяжении минимум двух десятков лет (возраст поколения), о нем вспоминали только в прошедшем времени (исключение — с его двухсотлетним будущим — Гоголь). Можно привести еще более разительные примеры (Уильяма Блейка, например), только — нужно ли? — ибо Высоцкому это, похоже, не грозит: перестав греметь с подоконников, он теперь звучит в комнатах (а то и в наушниках), — и, притом, не для тех лишь, кому нынче за пятьдесят, — моя маленькая внучка (4 с половиной года), слушая пластинку с песнями из радиоспектакля «Алиса в стране чудес», радостно мне объявляет, заслышав знакомый голос: «Это — Высоцкий!» Сам я ее этому не учил: мы живем раздельно (так что, пожалуй, это, наоборот, она меня учит). Значит, учила мама (дочь моя, 25 лет), которую, возможно, я и учил, — но разве же всё, чему я учил когда-то ее, она приняла сердцем?..
Случайно разговорился с пареньком, рьяно увлекающимся рок-музыкой. Оказывается, у них так: кто любит Летова («Егорушку»), тот просто-таки обязан презирать (даже и ненавидеть) тех, кто любит… ну, предположим, Кинчева; и наоборот. «А как вы к Цою относитесь?» — интересуюсь я. «К Витечке — хорошо, слушаем его, все слушаем, — но Цой, знаете ли, это уже старина». —«А к Высоцкому?» — казалось бы, ни к селу, ни к городу справляюсь я, — и он: «О! Владимир Семенович…» Больше не требуется слов ни мне от него, ни ему.
Что же нам теперь делать, Юрий, с Вашими столь безапелляционными и — столь спорными, на поверку, выводами? Может быть, назовем этот феномен («социальное и культурное явление») — загадкой Высоцкого?.. Даю вариант разгадки: понятие «народ» очень мало связано (или — совсем не связано) с понятием «поколение» (Вы же рассматриваете последнее, как «народную волну», — и, дескать, на гребне каждой…). Не скрою: число почитателей Высоцкого уменьшилось, пожалуй, значительно уменьшилось, — но разве это не к лучшему? Это, во всяком случае, снимает с него Ваши обвинения в потакании массам и не позволит впредь трактовать его неуклонное распространение в народе, уже вглубь, как «эскападу моды». Заодно: с какой стати текстам Высоцкого освобождаться от голоса и гитары, когда на любом углу продаются кассеты и компакт-диски с записями его песен? И распродаются (я выяснял) успешно. Притом, опять-таки — вряд ли, в первую очередь, его ровесниками: тем, в большинстве, денег и на лекарства недостает…
Словом, пятидесятилетние-то со сцены сойдут, а он — явно, нет. И тем, кому это — в силу любых, пусть даже самых почтенных причин — не нравится, все же придется если не примириться с этим, то, по крайней мере, считаться.



04.01.06 12:46:20 msk
Меир (buyansky@bezeqint.net)

Уважаемый Юрий!
Очень люблю Вашу публицистику (читаю в Вестях). А сегодня ознакомился и со стихами - онравилось(хотя для этого я уже стар).
На мой взгляд Вы из тех нескольких, которые не только сами думают, но и решаются высказывать свои мысли без этой проклятой корректности.
Вопрос: знакомы ли Вы с В.Суворовым?
Он из той же группы гениев немёртвых (тьфу-тьфу). А то у русских манера отдавать должное только мёртвым.
Спасибо.


03.08.05 21:34:29 msk
Геннадий (gandy@yandex.ru)

...Высоцкий – не поэт. Коржавин – не поэт.
                                                     Ю.Колкер.

Смутились, и слегка увяли
Тень Барда и живой Коржавин:
На всё нам Колкер дал ответы:
Мол, Граждане, да не поэты!

А кто поэт?
Ответа нет,
Но Колкер –
Точно, не поэт.


06.11.02 12:04:42 msk
Кирилл Луценко (lutsenko@restec.ru)

Юра, сообщи, пожалуйста, твой E-mail.
И посети выставку "300 лет СПб" в Лондоне, 11-14 ноября 2002 г. ! (выставочный центр БАРБИКАН)


19.02.02 02:32:33 msk
н.к. (blackbird@ktv.ru)

КОЛКЕР-2: ИМЕЮ МЕСТО БЫТЬ, СООБЩИТЕ КООРДИНАТЫ.

ВЛОЖЕНИЕ
ПОСЛАНИЕ-2.

ПИШИТЕ НА АДРЕС. ВАМ ИЗВЕСТНО.

(ЕСЛИ НЕТ - СМ. HOTMAIL - 2.
ВОЗМОЖНО, ПОВТОРЮ)


19.02.02 00:16:21 msk
Н.К. "ГАМЛЕТ" ( ) (BLACKBIRD@KTV.RU)

СМ. HOTMAIL-!!







Словесность