Сохнет на батарее
Нижнее бельё.
Женщина больше не бреет
усы. Они у неё
стали густы и ветвисты,
черны и длинны.
Не дождалась танкиста
Она с войны.
Сидит, у окошка, плачет, всё бубнит о войне,
каши не варит, не топит печи и не колет дров.
Ну, ничего, зато слёзы не
утекут ниже усов...
Ранен в голову пулей.
Думаешь: это, ну,
Как его там, хули
Пошел на эту войну?
Сидишь в разорённой хате,
Закат за окном кровав.
И нет кроме тебя, кстати,
Никого. На дрова колешь кровать -
Спать все равно не с кем.
Ранен ты и раним.
И уже голосом женским
С собой говоришь самим.
Слова твои колыбельны,
Каждый ударен слог.
Хоть бы тебя серый кобель ни
Куда не уволок.
Родительный падеж - "аборта" -
Не падеж - падёж.
Сидишь, простыней обернута,
Как конь ржешь.
Луна за окном блестит.
Санитарка старенькая матерится.
Что-то про половой инстинкт
Говорит и про материнство.
Хотя бы птичку недоразвитую
Выносила, или цветочек хотя бы -
Не для того разве
Созданы бабы?
Бабы не для того
Разве созданы?
Топчешь мужским сапогом
Что-то звездное.
Прямо над головой
Небо хрустнуло.
Ржешь, а у самой
Глаза грустные..
Не надевай протезы,
Выброси их нах
Добрая мать Тереза
Тебя понесет на руках.
Будет кормить с ладоней
Крутыми сортами колбас.
Нет ничего бездонней
Ее милосердных глаз.
И вот прорастают от доброты
ноги, но сердце Терезы от страха сжалось,
Потому что, если пойдешь ты,
Она не сможет испытывать жалость
Похожи на аппликацию
осенние листья.
Слушай, давай целоваться
и веселиться!
Дядька целуется с тёткой -
дети кричат. Давай
скорее меня фоткай
на бюсте Лермонтова!
И на других бюстах,
невзрачных хотя бы.
Золотом мажет густо
город октябрь.
Медью октябрь мажет
город ярко.
На фоне многоэтажек
давай и в парке
фоткай! А вон, у музея
мужик лыбится.
Фоткай давай скорее
своей мыльницей!
А, ну так вот,
мужик в платьице тонком,
Сука, ёбана в рот,
кончилась пленка.
От беспомощности никуда не деться.
Счастливы только дети.
И я впадаю, кажется, в детство -
Закапываю секреты:
Руки свои, глаза и рот,
Каждую ногу.
Больше меня никто не найдет,
Слава богу
Как же, не помни злого,
Помни хорошее!
Какое дурацкое слово
"Брошена".
Стой теперь на ветру одна,
Размалеванная, в расстегнутой шубе, как шмара.
Кстати шубу надо выкинуть на
помойку - она уже старая.
мартовский снег штрихует
безлюдные улицы
тетка с вынутым хуем
стоит сутулится.
в кримпленовом старом пальто.
кривит намазаный рот.
-замуж меня никто-
говорит - не берёт
Было всего мужиков-то
Как будто и не было их
Совсем растянулась кофта,
Хоть надевай на двоих
На себя и еще на того, которого нет -
Так теплей.
И вот я уже старая бабка, а он уже дед
В нашем доме живет целая стая детей
На треть в радости, на треть в любви
И в красоте на треть
Лови всех их кофтой, лови
Чтобы согреть!
Хоть гвозди в лицо себе заколоти,
Хоть руки сложи крестом.
Какой была моя жизнь не ахти,
Такой и будет потом,
А я улыбаюсь и рот на рот
Не похож, а похож на разрез.
Вот Бог за это меня возьмет,
Накажет, оставит без
Ручек, без ножек и без детей,
Без окон и без дверей,
Покажет фигушки или не
Лучше - поставит в угол.
Короче, если не верите мне,
То загляните в Google.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
