Каждый по-своему, но всё равно одиноки,
пишем в одном нескончаемом дневнике.
Снег начинает идти, накрывает истоки,
и корабли спускаются по реке.
Помнишь, как треснул лёд и тонул, ребенком...
холод палящий, падение, искры, мрак.
Так и живешь - боишься, что дальше тонко,
если выходишь на берег речной, рыбак.
Так и живешь, как будто о чем-то помнишь,
не различая по вкусу болезнь и ложь.
Просишь - напрасно. Пока не приходит помощь
тех, кого в эту пору совсем не ждёшь.
Ходят по водам, повелевают стихиям,
сквозь полудрему бормочут свои псалмы -
малые мира сего, одинокие и простые,
спящие в серых постелях среди зимы.
В марте по небу скитаются тусклые рыбы.
Видишь, - повсюду вода, не дождаться ковчега.
Суша всё меньше. Мы гибнем с тобой. А могли бы
вместе уйти по последнему талому снегу.
Нам бы в пути помогали герои и боги.
Я бы учился любить тебя верно и тихо,
гладил бы волосы, трогал бы тонкие ноги.
Так и глядишь, избежали бы горя и лиха.
Вот и вода у ступней. Прибывает к коленям.
Море сильнее любого, любому по росту.
Ты понимаешь внезапно: нет смерти и тлена.
Мы просыпаемся рыбами. Как это просто.
На склоне оживает бурый вереск,
март прогревает воду и траву,
уносит лёд и гонит рыб на нерест,
удерживает лодки на плаву,
бросает горсть зерна и щепоть пепла,
не оставляя никаких причин
грустить, что так прекрасна и нелепа
любовь двух женщин или двух мужчин.
И небо день за днём теплей и шире.
И мы, остановившись на бегу,
сейчас одни - пускай не в целом мире,
а здесь, на этом тихом берегу.
Как случилось, что враги уходят,
жгут у стен прощальные костры?
Мягче и доверчивей природа,
и мальки выходят из икры.
Ненадёжно и волшебно, словно
подошел к концу какой-то срок.
После водолея, перед овном
не прядётся нить, не страшен рок.
Ветер обнажает плоть обрыва,
море принимает кровь реки.
Сердце в рёбра тычется, как рыба,
мягко расправляя плавники.
Мы шли по городу в субботу (без шапок, шарфов и пальто).
не торопился на работу на тихой улице никто.
На ветках в парке пели птицы. Мы нагуляли аппетит,
поели сэндвичей и пиццы (а солнце перешло в зенит).
То здесь, то там играли дети. Мы подошли к большой реке,
уселись, расстелив газеты. (Паслись овечки вдалеке.)
И в этот день прошли печали (а баржи плыли под мостом).
Никто не слышал: мы молчали о чём-то очень дорогом.
Потом мы шли обратно в город, совсем не разнимая рук.
дул ветер в волосы и ворот. (И замыкался странный круг.)
Мелькали пёстрые кварталы, и пахло в воздухе смолой.
Никто не видел: мы летали (в двух сантиметрах над землей).
Сергей Сутулов-Катеринич: Весталка, трубадур и дельтаплан[...по причинам, которые лень называть, недосуг вспоминать, ни к чему рифмовать, четверть века назад невзлюбил я прекрасное женское имя - имя, несущее...]Наталья Козаченко: Пуговица[Вечеряли рано: солнце не село и сияли купола позолотой, сновали по улицам приезжие купечики победнее. Вчерась был четверг и обыденные Ильинские торжки...]Любовь Артюгина: Человек в одеяле[Под вечер, когда утихает жара, / И пламя не рвётся из солнечной пасти, / Спадает с домов и людей кожура, / И в город приходит прохладное счастье...]Светлана Андроник: Ветреное[виток земли вокруг своей оси / бери и правду горькую неси / не замечай в упор что снег растаял / юдоль земная стало быть простая...]Михаил Ковсан: Словом единым. Поэзия в прозе, или Проза в стихах[Свистнув, полетит стрела, душу юную унося, сквозь угольное ушко пролетая, и, ухнув, полотно разорвется, неумолимый предел пробивая, и всё вокруг цветасто...]Ростислав Клубков: Дерево чужбины[Представь себе, что через город течет река, по ее берегам растут деревья, люди встречаются под деревьями и разговаривают о деревьях. Они могут разговаривать...]Елена Севрюгина: "Реалити-шоу" как новый жанр в художественной литературе[Можно сказать, что читатель имеет дело с новым жанром: "роман-реалити-шоу", или "роман-игра"...]Максим Жуков: Равенству - нет![Ты - в своей основе - добрый... Ну и зря! / В этом мире крови пролиты моря! / Надо лишь немного: просто, может быть, / Попросить у Бога смелости...]
