Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность



ДЕМИСЕЗОН


 



      * * *

      Весна. Снег уже опадает. И в метках
      Кошачьих мой дом. И погода стремится к нулю.
      И в висках моих бьется, как ключик в барсетке:
      Люблю! Я люблю!

      Я люблю никого. Серенада без цели
      Моя. И балконы пусты. И давно
      Уже аисты-контрабандисты на юг улетели
      И вернуться дано

      Им не всем. И не скоро. Я ждать не умею,
      "Подожди", намекают мне часто, но я
      Дожидаюсь до двух четвертей и бросаю, слабея,
      И края

      Облаков-ожиданий пылают в непонятой выси,
      И в ужасе птицы летят, испуская шуршанье газет
      Не сегодняшних, будто я жгу бесполезные письма,
      Уходя в Интернет.

      _^_




      * * *

      Вдохнул с земли сугробы небосвод,
      И снег толпой тяжелой вверх валится.
      У механизма кончился завод,
      Чтоб завестись, желает он забыться.

      И тянет птиц на прежние места -
      Хвостом вперед домой несутся стаи,
      И желтых два испуганных листа,
      Упав из тучи, к веткам прирастают.

      Я вверх тянусь напрасно, как огонь,
      Бессильна и трагически свободна,
      Я обжигаю так, что только тронь,
      И вряд ли мне пристало быть холодной.

      Я вниз теку банально, как вода
      Под крепким льдом, и не могу иначе,
      Игрива, говорлива, холодна,
      И вряд ли мне пристало быть горячей.

      Единство достигается во мне
      В тот краткий миг, когда вода вскипает,
      Когда душа расплавлена в весне,
      Чего давно в природе не бывает.

      Ведь время снова побежало вспять,
      Чтобы вернулось то, что прежде было.
      Весны придется очень долго ждать,
      А осень я с рожденья невзлюбила.

      _^_




      * * *

      Когда мне, помню, 18 было,
      И в голове гудел весенний шум,
      Я крепкое плечо в парнях ценила,
      И крепкую любовь, и крепкий ум.

      Лет в 20 я все это получила,
      Ведь сдуру я была весьма умна,
      И жизни я родителей учила,
      Не зная, до чего она длинна.

      Теперь, когда мне сделалось за 30,
      Я понимаю с некою тоской,
      Что слишком поздно глупости учиться,
      Что слишком рано обрела покой.

      Но если кто-то глупенький научит
      Меня, как услыхать весенний шум,
      Он крепкое плечо мое получит,
      И крепкую любовь, и крепкий ум.

      _^_




      ЛЕМУР

      Уже изо рта вырывается пар,
      Но нет в батареях тепла, мон амур.
      Послушай: далёко, на острове Мадагаскар
      Царит оборзевший лемур.

      На голову он водрузил невозможный убор
      Из перьев тропических птиц и воскрылий жуков,
      Он пляшет, поет и кладет свой могучий прибор
      На все, что волнует нас в нашей стране дураков.

      Насилует девственниц он, и как пидар одет,
      И тырит он все, что увидит, не зная оков,
      И души пленяет его политический бред,
      И в жертву приносят ему дрессированных львов.

      Язык его - суржик с вкраплением матерных слов,
      Пурпурные ногти его невозможной длины,
      И нюхает он кокаин, принимая послов
      Из нашей холодной, из нашей забитой страны.

      Прими от меня, мон амур, эту песенку в дар
      В краю расцветающих окон и мерзнущих кур.
      Подумай о том, что на острове Мадагаскар
      Царит оборзевший лемур.

      _^_




      СПАЛЬНЫЕ  КВАРТАЛЫ

      Зимою спальные кварталы,
      Заснеженные, чуть подталые
      Возле дорог, возле метро,
      Где сквозь снежники окна дальние -
      Уютные, патриархальные
      Глядят умильно и старо,
      Как нашим предкам, занесенным
      В скрежещущие города,
      Сиял в сугробах тихий дом их,
      Который брошен навсегда.

      Зимою спальные кварталы
      Языческие ритуалы
      Всегда готовы совершить.
      И детские площадки-капища
      К залетным бомжам тянут лапища
      В напрасных поисках души.
      Так жителю Нью-Йорка мнится,
      Когда метель наводит страх,
      Что сквозь пургу мелькают лица
      Индейцев, ждущих в облаках.

      _^_




      ПИСАТЕЛИ

      Мы - дикие люди, живущие жизнью цыган,
      Наш гений бесславно резвится себе на просторе,
      Стране не нужны наша правда и льстивый дурман,
      И только народ нам по-прежнему втайне покорен.

      И кто-то пытается, словно рыбак, подо льдом
      Завидевший быстро мелькнувшую жирную спину
      Речного чудовища, выведать, как мы плетем
      Словесные сети, которые можно накинуть

      На паству, хотя ее в мире давно уже нет,
      Она разбрелась, точно публика после спектакля.
      Не мы захотели под спудом держать этот свет,
      Но нам за него отвечать на том свете, не так ли?

      _^_




      ВОРОНА

      Ворона примостилась на окне
      В готическом своем шлафроке черном,
      Она надела старое пенсне,
      Ссутулилась, разглядывая зерна.

      Так я скупа бывают на слова -
      Их сотни в голове перебирая,
      Все смыслы между ними разорвав,
      Как будто струны в глубине рояля,

      Держу, немые, у себя внутри,
      И каждый стих годами недоделан,
      И в их огне немеркнущем горит
      Закованный в оковы плоти демон.

      Я видела его, он был хорош
      И страшен, как объект потусторонний,
      Он был на запах осени похож,
      На скрежет ложки и на крик вороний.

      _^_




      * * *

      Свобода ритмична, я это сейчас поняла,
      Когда сочиняла стихи и пыталась заметить
      Насилье над мыслью, что радостно в строчки легла,
      Как в стог ароматный столичные прыгают дети.

      Свобода ритмична, как ветер, и в ветре орла
      Купанье привычное, бывшее счастьем когда-то.
      Насилье статично, как в печке статична зола.
      Свобода ритмична, поскольку свобода крылата.

      И взмахами крыльев сдувает она со стола
      Мещанскую пыль, и сметает с горячей постели
      Насущную похоть, и если биенье крыла
      Ее хаотично, свобода ль она в самом деле?

      _^_




      * * *

      Под этим взором раскаленно-красным,
      Как пламя - к керосину благосклонным,
      Иные декольте горелым мясом
      Смердели, а иные - силиконом.

      С открытою и белою, как брюшко,
      Улыбкой полу-мачо, полу-девы,
      Остатки жертв закапывал в подушки,
      Над ними древний ритуал проделав.

      О ты, меня назначивший своею
      Покорной, бессловесной фамфаталью,
      Пойми, что покуситься я не смею
      На то, что называется моралью,

      Я не могу обгадить этот идол,
      Беснуясь у подножья постамента,
      Пусть ты мне даже добровольно выдал
      Патент на производство импотента.

      Я буду отрешенно любоваться,
      Как божество ветшает и стареет,
      И может быть, слезами упиваться,
      О прошлой красоте его жалея.

      _^_




      РЕВОЛЮЦИЯ

      Чтобы ты возвратился, нужна революция
      На земле и на небе, что б там ни сидело.
      Но любовные смертники редко сдаются,
      И, немножко понервничав, я ее сделаю.
      Я разрою пески эти злые, зыбучие,
      Я взметну эти льдины сухие, горячие,
      Навсегда упраздню твой язык закорючек
      И оставлю лишь то, что хоть что-нибудь значит.
      Я придумаю страсти другие законы,
      Запрещу я тянуть в отношеньях волыну,
      И разбив дорианов гнилые иконы,
      Я создам на развалах другого мужчину,
      Всех брюнеток заставлю платить контрибуцию,
      Всех блондинок пошлю ликвидировать бедствия,
      А когда ты не примешь мою революцию,
      Я повешу тебя без суда и без следствия.

      _^_




      * * *

      Рок-н-рольный каданс излетает из порванных лир.
      Этот ритм, будто ты, не позавтракав, выкушал литр,
      Этот тон - будто стон, и при этом подтекст "моветон",
      Это грохот и звон, будто в кухне сношается слон.
      Рок-н-рольный каданс - по зубам всем, включая и дам,
      Понимающих то, что "пишу" это значит "издам",
      И что если добавить немного стерни и Кремля,
      И люлей-разлюлей, то за это дают нобеля.
      Рок-н-рольный каданс - ничего безотказнее нет,
      Эту клячу седлай и спокойно скачи хоть сто лет.
      Вся бескрайняя Русь - поэтесс рок-н-рольных притон,
      При несходстве фамилий у них псевдоним легион,
      Все они гениальны и пишут весьма хорошо,
      Бля - бла-бла-благодарный читатель попросит ишо!

      _^_




      СОВА

      И жилы листьев - словно жилы рук,
      Порхающих в пространстве пыльном,
      Которые однажды упадут
      Бессильно,
      Минувших не умея превзойти
      На этом обязательном пути,

      И шествие букашек по коре -
      Как вереница корибантов,
      Несущих жертву, что на серебре
      Луны-гиганта
      В огромном алхимическом котле
      Под крики будет сварена в смоле,

      И все, что можно слышать без ушей
      Иль сквозь опущенные веки
      Узреть и бросить в памяти своей
      Навеки,
      Запечатлев в сознании едва -
      Все это ловит спящая сова.

      _^_




      * * *

      Ты бежал, со щекой ужасающе-красной,
      Со щекой, где горела моя пятерня,
      Поглотил тебя воздух, веселый и ясный,
      Он катил свои льды, с пролетавшими часто
      Сквозь их толщу стрижами, размером с коня.

      По асфальту катилась, катилась корона
      Из Эдема Иллюзий в Страну Дураков,
      Я ударила - это была оборона,
      Никогда моей чести такого урона
      Не умел нанести обитатель штанов,

      Потому что желанием трудно обидеть,
      Потому что любовью нельзя оскорбить,
      Но обидно, когда не хотят тебя видеть -
      Вот за это мужчину и следует бить.

      _^_




      * * *
                С.Ж.

      Спи, чижик-пыжик, сунув нос под мышку,
      Каков ни есть, а ты наш соловей,
      Похожий на компьютерную мышку
      В привязанности к родине своей.

      Зимою улетаешь ты на Запад,
      А летом возвращаешься на Юг,
      Где волны испускают терпкий запах
      Из-под вспотевших от оваций рук,

      Где ты - владелец той горячей глины,
      Которую пускают на сердца,
      И самки горделивого павлина
      Напрасно ждут счастливого конца.

      Живешь, меняя лестничные клетки
      И клетки организма заодно,
      И остаешься тою птичкой редкой,
      Которой петь в неволе не дано.

      _^_




      * * *

      В России с женщинами туго.
      Будь вы хоть сказочно богаты,
      Средь них вы не найдете друга,
      А разве только суррогаты.

      Ведь даже если президентом
      Вы стали на пути тернистом,
      Вы ж начинали импотентом
      Иль голодранцем-онанистом,

      Теперь не голы вы, не босы
      И поменяли убежденья,
      Но прошлый недостаток спроса
      Стал недостатком предложенья

      Существ не просто оснащенных
      Набором женских гениталий,
      А чем-то высшим наделенных,
      Чтоб ваши чувства тоже встали.

      Лишь пола слабого иуды
      С глазами жадных бультерьеров
      На ножках носятся повсюду,
      Ища для дырок кавалеров.

      И вы проснетесь с перепою,
      И секса хочется, бывает,
      И надо что-нибудь такое...

      Вот это вам и предлагают.

      _^_



© Евгения Чуприна, 2009-2024.
© Сетевая Словесность, 2009-2024.




Словесность