Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




ДАР


"...Вот идёт бабушка. Смотрите. В синей кофточке с цветастой авоськой. На Катерину Ивановну отзывается. Да и на бабу Катю тоже, пожалуй, обернётся. Ох и добрый самогон у бабы Кати, и почти никто им не отравился пока. И коты у неё, по всему дому. Добрый день вам, уважаемая Катерина Ивановна... Молодой человек в пиджаке, следующий по курсу. Сергей. Ничем прочих Сергеев не примечательней. Холост. С мамой живёт. О чём боится рассказать своей подружке, которую боится показать маме. Что сказать - окончательно не сформировавшаяся ещё личность. Привет, Серёга... Нинка, вот. Нина Васильевна, молодой педагог, чем всё и сказано. Хау ду ю ду!... Студент Игорь. Второй день на сессии, что второй день и празднует... Здравствуйте, Николай Николаич... Лечит геморрой можжевеловыми припарками, уверен, что помогает, но убеждать в этом стесняется... Могла бы и кивнуть... Вчера получил двойку и в глаз, признался только в последнем... Как жизнь, Светочка?!"

Пашка сошёл с ума вчера. Кто-то, может, скажет, что случилось это непременно в понедельник, но тут Пашка убеждённо проявит твёрдость характера - вчера. До вчера он-то был нормальный, так что помнит. Скучно с ума сошёл, как в кино. Мороженого две порции успел съесть, в трамвае обилетиться - и всё, пожалуй.

"...Доброе утро...совершенно не умеет готовить, и третий развод не пойдёт его мастерству на пользу...Семеновна..."

Пашка знал всех. Такое ему сумасшествие досталось. И знал обо всех всё. В этом вчера Паша окончательно убедился. Идёт, допустим, мимо него человек, а Паша про него уже всё знает, от размера алиментов до размера ботинок. Или даже если не мимо, а там, вдали, чтоб только макушку видно. И так - всех в городе. Наверняка. И, скорее всего, всех в стране. А может быть, и во всём мире. Но об этом Паша старается не думать, чтоб ещё дальше не "двинуться". По натуре-то Паша человек не очень общительный.

"...Два раза замужем, оба раза удачно... Григорий... судим за кражу, потому что остальное не доказали... Здравствуйте..."

Сойти с ума Пашу угораздило в центре, у фонтана, где одинокие граждане с розами наперевес в едином ожидании возлюбленных сплачиваются в дивизии, подкреплённые с флангов засадными полками гостей города. Сначала Паше показалось, что среди всей окружающей его толчеи он увидел давно потерянного в гуще жизни, но когда-то очень близкого знакомого. Или двух. А потом знакомых стало больше, как будто из только что подошедшего трамвая дружно вывалился на остановку весь бывший Пашкин десятый "бэ", съелся площадью, но выжил в полном составе, толкаясь и шумя вокруг фонтана.

А потом вся площадь, с цветами и гостями, уставилась на Пашку, показав нескромно и полностью всё своё прошлое и настоящее, во всём безобразии своё нутро к Пашке развернув.

Паша замер, задохнувшись в вязком воздухе подробностей, схватился за голову и по ногам и окуркам ринулся куда-то мимо всех, куда устремили взгляд его уже безумные глаза. Такой из него нормальный сумасшедший получился.

"...дочке шесть лет, а она...не стóит, мать их...десятку до зарплаты...Мария Н..."

Остаток дня Пашка просидел в каком-то дворе, прячась между стеной и мусорным баком, зажмурив глаза, зажимая руками уши, дергаясь телом на гулкую подъездную дверь. А ночью пошёл домой. Пешком и по выселкам. И никого не боялся, потому что всех знал.

К безумию своему Пашка привыкал долго, дня три. Купил в ближайшем ларьке три бутылки водки, чтобы по одной на каждый день (продавщица - пышнотелая Лариса, которую задержка тары волновала чуть больше задержки месячных), сигарет пару пачек и привыкал. Шторы задёрнет, телефон отключит, соку в стакан дольёт и ходит из кухни в комнату и назад, лимонный кружок покусывает.

"И чего я, собственно, так распереживался, - размышлял Пашка, меряя коридор привычным маршрутом. - Допустим, тронулся я. Что с того? Живут же люди без ног. От СПИДа уберечься не могут. Без денег вот тоже живут - и ничего, притираются. А у меня - всего лишь голова, причём на анатомически правильном месте и без видимых повреждений. Кроме того, может, мне всё это просто показалось. Фантазия у тебя, Павел Николаевич, разыгралась. Может, и не сумасшедший ты никакой".

Додумавшись до подобного казуса, Пашка тут же отдёрнул штору, распахнул окно и крикнул водителю разворачивающегося мусоровоза (дядя Костя, вдовец, двое детей, старший из которых - Иван - больно ударил его, пьяного, вчера кулаком в лицо):

- Привет, отец! Ивана увидишь - и ему привет огромный передавай!

- А хрен ему по самые помидоры!!!

"Так, - ответ Пашку убедил окончательно. - Значит, с фантазией у меня всё в порядке. В отличие от головы".

- Да и чёрт с ней! - на третий день от души посоветовал ему сосед Вовка, доливая в свой стакан сока.

На третий день небритый и мятый Пашка открыл настойчивому Вовке дверь, порассматривал его увеличенную печень, жену, любовницу, тетрадь лирических стихов собственного сочинения за коробками на шкафу и заначку там же, незаконченное высшее и законченный эгоизм, вздохнул и пустил всё это к себе в дом.

- Вот ты говоришь, что всех знаешь, - распространялся Вовка, роняя по дому сигаретный пепел. - А как тогда быть с Ювеналом, а?!

Как быть с Ювеналом, Пашка не знал, а потому честно развёл руками и брыкнул головой воздух, словно посылал ею мяч в верхний дальний угол ворот.

- Нет, ты ответь, как с Ювеналом быть? - наседал обрадованный таким поворотом Вовка. - С Вергилием? Цицероном? Кто такие они были, а? Ты ж даже их имена без запинки не повторишь.

- В-е-р-и-г-л-и-й, - громко заявил Пашка, хлюпнул соком и засмеялся.

- Вот видишь, и ты, как все нормальные люди, ни черта о них не знаешь! И я о них ни черта не знаю. А потому - плюй на всё. Люди не хотят знать своё прошлое. Для того всё до основания и разрушают с завидной периодичностью. А в прошедшем времени хорошо звучат только сказки. Я вот в жизни ничего эдакого не творил, так теперь, слава Богу, и вспоминать нечего.

- Даже как ты с женой специально ссорился, чтобы от случайного триппера отколоться? - не сдержался Пашка.

- Ну ты и свинья, - заявил Вовка, допивая водку. - Всё уже знаешь?

- Всё, - честно признался Пашка.

Стакан замер на полдороги между Вовкой и столом.

- И про ночь с тринадцатого на четырнадцатое августа?

- И про ночь, - устало подтвердил Пашка.

- И про бензовоз?

- Не специально я. Извини. Ты... куда? - Сумасшедший. Ты. Ну кто тебе поверит?




© Павел Белянский, 2006-2024.
© Сетевая Словесность, 2006-2024.




ОБЪЯВЛЕНИЯ
Словесность