Словесность 
// -->

Текущая рецензия

О колонке
Обсуждение
Все рецензии


Вся ответственность за прочитанное лежит на самих Читателях!


Наша кнопка:
Колонка Читателя
HTML-код


   
Новые публикации
"Сетевой Словесности":
   
Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки".
Надежда Жандр. Театр бессонниц. Стихи
Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... Стихи
Никита Пирогов. Песни солнца. Стихи
Лана Юрина. С изнанки сна. Стихи
Ольга Андреева. Свято место. Рассказ
Андрей Бычков. Я же здесь. Рассказ
Игорь Муханов. Тениада. Миниатюры
Ольга Суханова. Софьина башня. Рассказ
Елена Севрюгина. Когда приходит речь. О книге Алексея Прохорова "Не одинокий рай"
Литературные хроники: Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике. Вечер поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри"


ПРОЕКТЫ
"Сетевой Словесности"

Книжная полка

[12 февраля]  
Александр Соболев. Круг разорвать - Таганрог, "Нюанс", 2020.
"Круг разорвать" - пятая книга поэта Александра Соболева. Очередная в серии хронологически последовательных, содержание с предыдущими не дублируется, но очень многие стихи из неё вошли в сборник избранного "Между волком и собакой".
В названии книги заключена её главная идея, отражённая в программной "Притче о страхе".






КОЛОНКА ЧИТАТЕЛЯ
ЧИТАЕМ:  Сетевая Словесность. Поэзия



Игорь Куберский

Незваный гость

Эти мои пересмешки появлялись в разные годы в разных гостевых под разными никами. Администрация СС строго указала им на место в "Колонке читателя".
Здесь они (подчас слегка отредактированные) далеко не все, и, слава богу.
Хотя, разумеется, ничего личного.



    У Дмитрия Ляляева


    1

    "Не стоит стонать, что сурова судьба
    Народа в теченье столетий.
    К чему быть защитником злого раба,
    Которому надобны плети?
    Царя бы в Москву, да покрепче узду,
    Да плаху на Лобное место.
    Познали б пророков своих правоту,
    Живя в ожиданьи ареста".


      ***

      Я хату покинул, пошел воевать
      За чистую русскую душу,
      А мне в гостевой наложили опять
      Дерьма аж по самые уши.
      Над русской историей плачу один
      В течение стольких столетий.
      Прощайте, рабы, я не ваш господин,
      А вы здесь, как малые дети.
      Эх, в 37-м я бы взял вас ужо
      Под эти - как их?- под микитки
      И в НКВД надавал бы по жо
      За всяческие пережитки.
      Познали бы строчек моих правоту,
      Замученные диареей.
      За инакомыслие в смертном поту
      Болтаться вам, зэки, на рее...


    2

    "Я безвременно жив. Ни молитв, ни свечей,
    Ни креста на холме, ни холма у реки.
    .............................................
    Но потом - берегитесь живого меня!
    Я до ваших обросших корою сердец,
    Изостривши клыки и перо очиня
    Доскребусь, дорублюсь, догрызусь, наконец!
    И покуда в монархи не принял постриг,
    Искажённая маска послужит лицом.
    В перерезанном горле родившийся крик
    Не залить и расплавленным жгучим свинцом".


      ***

      Я безмысленно мудр. Ни словес, ни речей,
      Ни царя в голове, ни колтун в волосах,
      С позабытою связкою райских ключей,
      Как апостол Пиотр, у себя я в гостях.
      Схороните меня, положите во гроб,
      Постелите под голову степь да туман,
      Чтобы голос мне пел, дуб склонялся, и чтоб
      Первобытно бы цвел моих строчек дурман.
      Трепещите, тираны, вам скоро хана!
      Достучусь я до ваших мохнатых сердец
      И, оскалив клыки, словно сам Сатана,
      Вашей кровью упьюсь, как последний истец.
      От монаха монарха я не отличу,
      Но полощется в горле свинцовая злость,
      И несу я свой крест прямиком к палачу,
      И торчит из груди вами кованый гвоздь.




    У Марии Тарасовой


    "Робко сжимая щёлочку,
    Влажную от волнения...
    Что там, за трепетанием,
    Что за тугими створками -
    Тайны ли мироздания,
    Внутренние ли органы?"

      ***

      Робко сжав твою щёлочку,
      Влажный весь (от волнения),
      Я на верхнюю полочку
      Влез к тебе с нетерпением.
      Трепетала ты створками
      Сочно чмокала устрицей,
      Отпылавши восторгами,
      Мы устали под утрецо.
      Поскрипел я щетиною,
      Глянул в щелку межгубную
      И банкноту картинно я
      Опустил туда (крупную).
      Прошептала на ухо ты:
      Что, мол, делать со сдачею?
      И под скрипы, под грохоты
      Трахач снова мы начали...
      Ах ты, жизнь, с переборами,
      С семафорами, стрелками,
      Тормозами, рессорами
      И с зовущими целками...
      Где под сочными сводами,
      Под лобками покатыми
      Гостевал я с восходами,
      Пировал я с закатами.




    У Наили Ямаковой


    1

    "это лето мне высушит кожу и высосет душу.
    оно будет стараться, но выйдет обычная лажа".

      ***

      слишком часто смеюсь, говорю невпопад и вприсядку,
      упиваюсь прохладой фонтана из собственной речи,
      вставлю парочку простеньких рифм наугад, для порядка,
      обращаясь к тебе, мой единственный, мой человече.
      но ты где-то в тумане, не хочешь меня почему-то,
      и опять в кабаке отыщу я по койке соседа,
      что костит татарву, я его оторву на минуту,
      а потом оторвусь и на время забуду про беды.
      суки кости мне гложут, а жизнь так воздушно-бесснежна,
      что паломопикассой себе поливаю коленки,
      память - это когда очень тихо и медленно-нежно
      память- это столбы, провода, переулки и стенки.
      Вот и лето пришло, ну я все еще не готова,
      Запах строк недозрелых и мыслей перловая каша,
      Я живу, как жила, но хочу я чего-то такого,
      А пока, извините, выходит обычная лажа.


    2

    "рыжий рыжий винсент винсент
    одиноким, право, не был
    как быть можно одиноким:
    есть абсент в шкафу на кухне
    ничего, что ухо резать
    ...............................
    желтый желтый синий синий
    а гоген бежит поспешно
    к африканским сочным девкам"


      ***

      Восхищаюсь Наилею -
      Ямаковой все подвластно!
      Сивый сивый с ксивой бурой
      Петербург опять в ненастье.
      Почитаю Гайавату,
      Полистаю Сомерсета,
      Там Винсент полубезумный
      Сумрачно глядит с портрета.

      "Ну а ты меня ревнуешь?" -
      Вопрошаю у Гогена,
      Словно девушка с Таити,
      Обнажив большие тити.
      "Не-а!" - Поль мне отвечает,
      Из кармана тянет трубку
      Плавлюсь таю растекаюсь,
      Девичью кусаю губку.

      тихо тихо парко парко
      быстро быстро знобко знобко
      Наиля, моя дикарка,
      Таитянистая попка!
      А Гоген бежит из Арля,
      Откусив Ван-Гогу ухо,
      Будто Тайсон Холифилду,
      вата вата марля марля

      Лей оливковое масло
      На задок аборигенки.
      Хочешь? поиграем в пазлы,
      Опустившись на коленки...

      К африканским сочным девкам
      Поль сбегает на Таити.
      География в отстое,
      остальное, извините,
      мокро мокро сыро сыро




    У Ксении Букши


    "Пушок не растет на ладошке
    В ладошку сгребаются крошки
    Ладошкой хватаются ложки

    На ней бугорочки и ямки,
    Валеты, шестерки и дамки,
    Судьбы повороты и лямки".

      ***

      Пушок не растет на коленке,
      На ней не увидишь ни венки,
      Коленкой становятся к стенке.

      На ней, по-сократовски лысой,
      Живут только шишки и крысы,
      Коты, синяки, компромиссы.

      А ежели нужен пушок,
      Подмышку, подняв локоток,
      Открой... или тот же лобок.

      Что, нет? Ничего, не беда!
      Какие твои года...
      Вырастет, ерунда...




    У Евгении Чуприной


    1

    "Я резвилась на лужайке с кринолином,
    На лужайке я была, а он - на мне
    (Кринолин, конечно, не гусар) и чинно
    Выражалась я, и правильно вполне".

      ***

      На лужайке с кринолином я играла,
      И не знала, на фига же он на мне?
      От него мне проку, как от интеграла,
      Коли муж да на чужой, на стороне.
      Но сомненье не продлилось и мгновенья,
      Потому что проезжавший старичок,
      Положив меня куда-то на поленья,
      Стрекотнул по мне, как будто бы сверчок.
      Солнце заполдень упало, как яичко,
      Муху в угол паучишка уволок,
      Поднялась я, отряхнула ягодички,
      Не поднялся только бедный старичок.
      Полупьяный, проезжал на тарантасе
      По дороге мимо плачущей меня
      Деревенский водовоз по кличке Вася,
      И всадил мне, громко ведрами звеня.
      Так играла день-деньской я с кринолином,
      Все старались повоспользоваться мной,
      И скакали на меня с адреналином,
      А потом, знай, торопилися домой.
      А когда уже нахмурилися тучи,
      Муж пришел, от нетерпения дрожа,
      И познал меня двенадцать раз до кучи,
      Поперек без кринолина положа.


    2

    "Я шла домой. Меня догнал
    В пути чудак-сосед.
    "Конфетку хочешь?" - он сказал,
    Я отвечала: "Нет!""

      ***

      Шагала как-то я домой,
      Мне было десять лет,
      Когда, немного чумовой,
      Меня нагнал сосед.
      "Конфетку хошь?" - промолвил он.
      Я отвечала: "Да!"
      Но он скатился под уклон
      И сгинул без следа.

      Домой шагала как-то я,
      Мне было двадцать лет,
      Когда с присвистом соловья
      Меня нагнал сосед.
      "Хошь?" - предложил он как всегда,
      Отвел в какой-то дом...
      Сказать я не успела "да" -
      Он сунул в рот силком.

      Опять домой под вечер шла,
      Мне было тридцать лет,
      Когда, такие вот дела,
      Меня нагнал сосед.
      Спросил он: "Хошь или не хошь?"
      Ответила я: "Ну!"
      И по хребту - едрена вошь! -
      Как палкой садану!

      Домой устало приплелась,
      Мне стало тридцать два,
      А мой сосед, такая мразь,
      Очухавшись едва,
      Опять маячит под окном
      И глазки строит мне
      Симпатным эдаким зверьком...
      Сказать попробуй: "Не..."


    3

    "Вот в дверь звонят...
    Ну что ж, пойду открою.
    Но кто это? Размашистой гурьбою -
    Козел, цыпленок, десять негритят,
    Две белочки, два остреньких лисенка,
    Медведь, пчела и группа саранчи.
    Где тапки взять на всех? - Ну, хоть кричи.
    Все распахнули шубки - обнаженка!"

      ***

      Вот снова в дверь пронзительно звонят.
      Открою что ль? Гостей веселых куча:
      Два стрептококка, пять трихомонад,
      Три спирохеты, злых, как камагучи.
      Где напастись таблеток ото всех?
      Ну, хоть кричи. И пасмурно и жутко.
      Давала без резинки как на грех,
      Как Златовласка или институтка.
      Удрать нельзя, а только лишь убить -
      Бутылкою, бачком от унитаза,
      Прервать болезни вьющуюся нить,
      И выкинуть, как гадость, как заразу.
      Ведь мама говорила, чтоб ни в чем
      Перечить я гостям своим не смела,
      Поскольку можно с лечащим врачом
      Решить проблемы собственного тела.
      Да здравствует разврат! Виват содом!
      Как сладко извозиться мне в грязюке!
      Свежо предание, но верится с трудом, -
      Все это сна замедленные глюки.




    У Татьяны Разумовской


    1

    "И сквозь черные окна я чокнусь с собой"

      ***


      Чтобы ночью избыть одиноку постель,
      Распорю я подушки, устрою метель,
      Пусть щекочет меня искушения пух,
      Я замкну преспокойно руками свой слух.
      Только мало метели - пусть лучше костер...
      О, какое он звонкое пламя простер!
      В нем с жестокой улыбкой своей правоты
      Вижу я, как горишь, весь скукоженный, ты.
      Что еще бы покруче теперь утворить?
      Мне с самою собой все равно не прожить.
      То ли чокнусь сама, то ли чокнусь с тобой,
      То ли чокнется Анна Андревна со мной.


    2

    "И я память свою с трех сторон запалю,
    И веселой рукой себе водки налью".

      ***

      То ли ветер зовет, то ли лес, то ли зверь,
      То ли ставня скрипит, то ли, собственно, дверь,
      То ли смазать петлю, то ли в петлю залезть,
      То ли вылезти вновь, если силушки есть.
      Запирала тебя, словно рыцарь скупой,
      А теперь верещу оскорбленной скопой.
      Миловалась с тобой, как со златом Кощей,
      А ты хочешь удрать вообще без вещей.
      Твой портрет со стола сняв небрежной рукой,
      Разобью его вдрызг я веселой ногой.
      Ты получишь свое прямо в грустную бровь,
      Я тебе покажу, что такое любовь.




    У Максима Бородина


    "Я закрываю окно в дождь, что бы иметь представление о том, что произойдет после того, как мои слова..."

      ***

      Уходя из дому, я оставил парочку невыключенных мыслей,
      но поздно возвращаться потому,
      что за углом
      уже включилась пожарная сирена.

      ***

      Стоя под деревом, я лучше слышу ход
      собственного одиночества и утешаюсь тем,
      что он почти беззвучен,
      как эта струя.

      ***

      Он срывает меня с ветки, как яблоко, и надкусывает -
      вбираю в себя хруст его зубов
      и кричу от счастья,
      которое ему, беззубому, не по ...




    У Ивана Рассадникова


    "Мне без тебя - никак...
    Смейся, но это так".

      ***

      Я без тебя ничто,
      Я без тебя червяк,
      Скину с себя пальто
      И у порога - бряк.

      Через меня шаги,
      Через меня сквозняк,
      Где же ты, помоги,
      Мне без тебя никак.

      Заледенел порог,
      Заиндевел азарт,
      Я без тебя продрог,
      А за окошком март.

      Верил, лето придет,
      Вновь запоет комар,
      Я без тебя не тот,
      Мне без тебя кошмар.

      Ну а тебе-то как,
      Ежели без меня?
      Что-то совсем размяк,
      Да и ваще муйня.




    У Лены Элтанг


    "Здесь заговор. И вы - его главарь.
    Врёт киноварь, и к пальцам льнут белила
    Лукавые. Колотится январь -
    Химерами истрёпан - что есть силы
    В силках холста. Замедлен календарь,
    И в нем осоловевшая сивилла
    Пересыпает бисерный песок
    Оплошностей. Еще темны стихи нам".


      ***

      Что пишет Элтанг, не понять никак.
      Рассыпан бисер, отдает стрихнином.
      В строках осоловевший Пастернак
      Колотится. Еще темны стихи нам.
      Лукавит смысл - поди-ка отгадай.
      Лапша оплошностей похожа на белила.
      Нет, не стихом, Елена, так и знай,
      А декольтом меня ты пидманила.




    У Георгия Жердева


    1

    "С разбегу кидаюсь в волну,
    Как раньше в красотку одну:
    Соленая влага,
    Слепая отвага
    И тяга ко дну".

      ***

      С разбегу ныряю в одну -
      Катну ее, переверну -
      Соленые брызги,
      Стенания, визги,
      О, Господи! Щас коротну!

      ***

      Наяду любил как-то раз.
      Печален, увы, мой рассказ:
      Явилась наяда,
      Сказала: "На яда!"
      Я выпил, и разум погас.


    2

    "Я так разнообразно, вроде, жил
    И спуску не давал воображенью,
    Но сколько же я в жизни совершил
    Возвратно-поступательных движений!
    Исполнив отработанный обряд,
    Наутро вспоминал я сквозь зевоту,
    Что жизнь так и прошла: вперед-назад,
    Наощупь, в темноте, в одни ворота".

      ***

      Был светел и взыскателен мой гений,
      Хрустально-чист, как горная вода,
      Возвратно-поступательных движений
      Не совершал он прежде никогда.
      Но, в желтую теперь окрашен краску,
      Никесс встречает в желтой гостевой,
      Где с каждой незаметно сдернет маску
      И платье задерет над головой.




    У Бориса Панкина


    1

    "можно сказать, шарман.
    побудка, поебка, душ.
    вялый такой роман,
    пока не вернется муж".

      * * *

      Пока ее муж-мариман
      На клотике ночью бдит,
      Любви открываю кран,
      Какой-никакой пиит.
      В доме ее тип-топ,
      Герань, попугай, камин,
      Муж в истанбул уеб -
      Жене его ставлю клин.
      Какой-никакой рассвет,
      Постненький, без затей,
      Хотел от герлы минет,
      Да нет головы у ней,
      Один только чемодан
      С дыркою для ключа,
      Такой вот у нас роман,
      Третьего слива моча.


    2

    "Настанет день, когда, в конце-концов,
    Ваш муж домой вернется из похода".

      ***

      Придется мне уйти в КОНЦЕ КОНЦОВ,
      Фуй, как дефис, в карман убрав пугливо,
      Когда ваш муж, от ревности пунцов,
      Или, скорей, от трех бутылок пива,
      В свою квартиру грозно постучит...
      Я с горестно-язвительною мордой
      Шмыгну в окно, как истинный пиит,
      И шлепнусь, как калач потертый.
      Не плачьте, не стучите каблуком,
      Пишите письма на деревню дяде,
      Но более я с вами незнаком...
      Весь мир бардак, а бабы бляди.




    У Сергея Зхуса


    зХУсЕВИНЫ

    "Ударит ночь дубиной по глазам".

      ***

      В моей ширинке маленькая тля -
      Она всю ночь шлет комплименты...
      Кому? В отдельные моменты
      Я понимаю. Смеха для
      Ей подмигну, как импотенты,
      Но вдруг взбешусь, как конопля.

      ***

      Кузнечик в бархатном кафтане
      Стручит из голубой травы,
      Но в насекомых дружном стане,
      Ах, не сносить ему главы,
      Когда пернатый бог поляны,
      Где жизни пир и торжество,
      Уставит взгляд в него стеклянный,
      В нем видя пищи тождество.

      ***

      Я бодрствую - Луизы надо мной
      Вдоль потолка уныло хороводят.
      Жизелей клин, как комариный рой,
      За край болот задумчиво уходит.
      И принцы вечереющих принцесс
      За кончики выносят на просушку...
      И превращений маленький процесс
      Беру я, как очки, за дужку.

      ***

      Что до сосков любимой тети Вали,
      Они меня затронули едва ли.
      Душа одна, поверьте мне, одна,
      Предчувствием лирическим полна,
      Сминая в спешке робкие конфеты,
      Тонка, бледна, подобьем спирохеты
      Внимает фиолетовым словам,
      Которые затем я не отдам,
      Что дороги они мне, как корзины,
      Цветов, которые у тети Зины,
      Для тети Вали мирно умыкал,
      Груди лаская сдвоенный овал,
      И пропуская меж ее ладоней
      Тушканчиков своих ночных агоний.

      ***

      То рыжая лиса губою в супе,
      То вдруг леса на фоне голубом,
      То Бабою-Ягою в ступе
      Гремит полдневный гром.
      Вдохнет медведь, в бору букварь надыбав,
      И проплывет средь водорослей рысь, -
      И впечатлений плавленые рыбы
      Зовут - кысь, кысь!

      ***

      Нахлебник косокожий умбо-юмбо,
      Я собираюсь в медленный остой,
      И поступи задумчивые тумбы
      Неторопясь идут за мной.
      Наряженный, как уши аксолотля,
      Мне хризопраз коронкой золотой
      Сверкает издалека, дескать - вот я,
      Но мир еще значительно больной.

      ***

      Старушки ползают по елке
      Передниками шебуршат,
      И осыпаются иголки,
      Как головастики в ушат,
      Но если подползти поближе,
      То слышно, как по потолку
      То громче, то немного тише
      Кого-то прибыло в полку.

      ***

      Играет музыка на полке,
      Плывет портянка, как Муму,
      Хлопушка корчится на елке,
      Как новый оползень в Крыму.
      Роняя спелые дукаты,
      И, распахнув вторую грудь,
      Я первой, словно воздух сжатый,
      Вдруг да бабахну что-нибудь.




    У Дмитрия Быкова


    Запах смоченной пыли

    ***
    Город. Зимнее небо.
    Тьма. Пролеты ворот.
    У Бориса и Глеба
    Свет, и служба идет.
    .......................................
    В третий раз разведенец,
    И, дожив до седин,
    Жизнь своих современниц
    Оправдал он один.

    Б.Пастернак. Вакханалия.

    ***
    ...............................
    Запах смоченной пыли,
    Терпкий ток по стволам...

    Пастернак, pater noster,
    Этим метром певал,
    И Васильевский остров
    Им прославлен бывал
    В утешение девам,
    И убитый в бою
    Подо Ржевом, на левом...
    Вот и я подпою.

    Д. Быков
    Призывник (маленькая поэма)

      ***

      Помню, в сорок девятом
      Как-то раз собрались
      Меж забором и складом
      Дима, я и Борис.
      Две столичных полбанки,
      Банка шпрот на троих...
      Мужики на гулянке,
      Воздух жизни под дых.

      Помню голос и запах
      Отгремевшей войны,
      Немчуру на этапах
      И пайковые сны,
      Хохоток непритворный
      Веселящихся шкур
      И на танцах (в уборной)
      Шелупонистых дур.

      Помню съезды, газеты
      И усищи вождя,
      На руке крови меты
      (От в заборе гвоздя),
      Жизнь со смертью в союзе,
      Скырк непуганых крыс,
      И как пили до зюзей
      Дима, я и Борис.

      Как-то, хряпнув картинно
      У двора на виду,
      Стали мы заедино
      Звать к застолью халду.
      Пусть кости нерабочей,
      Пусть оторва и блядь,
      Захотелось уж очень
      Ей стихи почитать.

      Что анапест двустопный
      Что трехстопный хорей -
      Чем размер допотопней,
      Тем душе веселей.
      Нет ни зрелищ, ни хлеба,
      Но не вымер народ,
      У Бориса и Глеба
      Свет, и служба идет.

      Сколько в женщине дури...
      Только Муза притом,
      Только ей, местной шкуре,
      Нас послушать не в лом,
      Только этой шалаве,
      Одеяло к груди,
      И готовить нас к славе
      Далеко впереди.

      Но за Борей лишь Дима
      Оказался мастак,
      Мне сказавши: Иди, мол,
      Хоть куда просто так.
      Сдался я, словно немец,
      Пусть дожил до седин,
      Нынче жизнь современниц
      Дима пишет один.

      Запах смоченной пыли
      У забора с угла,
      Мы бутылки разбили
      На осколки стекла...
      Только память-обуза
      Бередит натощак,
      Как общались мы с Музой -
      Быков, я, Пастернак.




Обсуждение