Собачий гул со дна колодца,
Минуя нас, взмывает к небу,
И ничего не остаётся,
Как мне тебя поцеловать.
И лётчик, тающий над крышей,
Целует ветреную Гебу
И прихотливо приглашает
Её в блестящую кровать.
За что мы любим гул собачий,
И отчего так мнутся губы,
Когда богиня золотая,
Забывшись, смотрит сквозь мотор,
И мимо нас со дна колодца
Встают серебряные трубы,
И лётчик падает, и нету
Сил удержаться с этих пор?
Мне скучно. Совсем как тому ипохондрику
В означенный час меж обедом и полдником,
Когда, обнимая подушку крахмальную,
Я жизнь вспоминаю свою ненормальную.
Но скука, понятно, не тема для творчества.
Военный сосед мой (забыл имя-отчество),
Носков не снимая, чтоб сон не разменивать,
Читает Дюма под одеялом сиреневым.
На улице пекло. Под небом эмалевым
Жужжит и кусает крылатое марево,
За столиком двое (знать, нянькою трахнуты)
Четвёртые сутки сражаются в шахматы,
И конь деревянный, замученный жаждою,
Свалиться готов перед пешкою каждою.
Мне скучно. И даже залив переливчатый,
Где плещутся дамочки в розовых лифчиках,
Меня не влечёт. Настроенье - прескверное.
Сижу и зеваю.
Что делать с нежностью, что так пришла некстати?
Как гостью чудную вдруг выставить с порога?
Я на минуточку... Пока что полистайте
Журналы свежие... Простите, ради бога,
Что угостительного нет сегодня к чаю,
Такая странная уж выпала эпоха.
Я Вас любил... - не то! - я часто Вас встречаю
И не здороваюсь. Наверно, это плохо.
Я так запутался: там строгость, тут небрежность,
И чувство нежности мешается с виною.
Совсем потерян я... не знаю, что со мною.
Что делать с нежностью, когда приходит нежность?
Это поэт настоящий - пьющий, курящий.
А это - ненастоящий, но тоже пьющий, курящий.
А когда они выпьют из одной бутылки
И, заплакав, закусят с одной вилки,
То сами не понимают, кто настоящий,
А понимает это лишь вышестоящий.
В тихом музее стерильно, прохладно и грустно.
Между кроватью и шкафом безлюдно, пустынно.
Над головою тяжёлая зимняя люстра
Так же нездешня, как розовый холод камина.
Жизнь умерла, и мертвы фотографий овалы,
Ломберный стол и на вешалке мягкое кепи...
Кто-то бывал здесь, и что-то, наверно, бывало
В этом холодном, торжественно убранном склепе.
Кто-то исчез - лишь осталось парение духа.
Может быть, прячется в дальнем углу за комодом?
Нет, то на стуле меня караулит старуха,
С тонким приличием, термосом и бутербродом.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
