П О И С К

ВРЕМЕНА ЖИЗНИ

1.

Она летела через лето.

Яркое, беззаботное, штапельно-весёлое лето.

Цвели ромашковые луга, синело прозрачное небо, звонко постукивали гвоздики-каблучки, и менялись, как платья, друзья и знакомые.

Необязательность встреч, лёгкость прощаний... ни слезинки, ни сожаления; плыла по жизни на светлом облаке, уверенная: так будет всегда.

- И везёт же тебе! - восхищалась Наташка.

- Ох, доиграешься, - вздыхала мама. - Восемнадцать уже: не мешало бы остепениться.

- Остепениться? - смеялась она. - Это не для меня.

- А что для тебя?

- А для меня - как в песне:

Я так хочу, чтобы лето не кончалось, Чтоб оно за мною мчалось, За мною вслед...

* * *

Наказали её одиночеством.

2.

Она брела через осень.

Задумчивую тихую осень.

Тускло желтели в лужах опавшие листья, птицы пели прощальные песни, погасли в небе яркие краски, и негромко стучали в окно равнодушные пальцы-струйки.

Телефон замолчал.

Она звонила сама, но те, кто так недавно добивались её внимания, словно сговорившись, отвечали, что заняты.

Заняты? Ну и пусть!

Она тоже найдёт себе дело: поступит маме на радость в какой-нибудь институт, вот только в какой? Не в медицинский же: слышать стоны и жалобы нездоровых людей! И не в пед, как Наташка: проверять каждый вечер тетрадки и воспитывать чужих непослушных детей. Остаётся технический, но ведь там этот ужас: черчение! Изометрия, аксонометрия... только не это!

В ту унылую осень мама слегла: лейкемия.

Больницы, анализы, переливания крови...

В палате шесть человек.

* * *

Наказали её состраданием.

3.

Она шла через зиму.

Неспешную, ледяную.

Ослепительный снег - словно белые стены больничной палаты.

- Доченька, какая же ты у меня золотая, - последнее мамино...

Застыла природа - и застыла она.

Институт - и домой. Институт - и домой.

Мягкие тапочки, мамин плед, латынь, анатомия, онкология...

Окно в загадочных нежных узорах, снежинки танцуют под фонарём.

Зачёты, экзамены... год за годом.

Иногда прибегала Наташка:

- Всё зубришь? Отвлекись! Помнишь, как в медицинский идти не хотела?

- Помню. И как маме помочь не могла - тоже помню.

- Ты - как Снежная королева, - вздыхала Наташка. - Так и молодость пролетит - не заметишь. Пойдём к нам! Послушаешь, как Алёнка лепечет, попробуешь Димкины фирменные беляши: он у меня на все руки мастер, даже готовить умеет. А медицина твоя подождёт.

- Нет, Наташа, не обижайся.

- Не узнаю я тебя, подруга.

- Я и сама себя не узнаю.

***

Наказали её надеждой.

4.

Она бежала через весну.

Снова цокали невысокие каблучки, пели весёлые птицы, бушевала сирень, и звенели ласковыми колокольчиками нежные ландыши.

Больница, обходы... накрахмаленный белый халат...

Ах, если б случилось чудо, и мама ожила хоть на день, хоть на час - как бы гордилась она остепенившейся дочкой, как радовалась, что работа её любима, коллеги доброжелательны, и телефон давно не молчит. У неё есть друзья, и не только Наташка прибегает поделиться своими проблемами.

И ничего, что не нашла она свою половинку: и без этого люди живут.

* * *

Наказали её любовью.

© Евгения Серенко, 2021-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2021-2024.
Орфография и пунктуация авторские.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах [Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...] Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём [Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...] Алексей Смирнов. Два рассказа. [Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...] Любовь Берёзкина. Командировка на Землю [Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.] Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду [Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.] Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней. [Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...] Аркадий Паранский. Кубинский ром [...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...] Никита Николаенко. Дорога вдоль поля [Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...] Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц) [О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.] Дмитрий Аникин. Иона [Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...] Читайте также: Владимир Алейников. Пуговица | Анна Аликевич. Тайный сад | Джон Бердетт. Поехавший на Восток. | Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа | Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." | Айдар Сахибзадинов. Жена | Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки | Владимир Спектор. Четыре рецензии | Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём | Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! | Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... | Ольга Андреева. Свято место | Андрей Бычков. Я же здесь | Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" | Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике