Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность



*


* КОРЧМА
* ЛЮБЛЮ
* В ГОРОДКЕ
* ПИСЬМО НА ЮГ
* МАМА И ПАРИЖ
* ДЖАМИЛЯ
* ПИЛИГРИМ
* КРИСТОФЕР РОБИН
* ПОЛОНЕЗ ОГИНСКОГО
* МАРСОВО ПОЛЕ
 
* ЕДИНСТВЕННАЯ
* КАРТЫ ТАРО
* ЛЕНИНГРАДСКОЕ ВРЕМЯ
* ДЕГОТЬ
* ASWOENSDAG (Пепельная Среда)
* ЛУЧИНУШКА
* ПАННОЧКА
* ГОРОД СЛОМАННЫХ ЗОНТИКОВ
* TAVISTOCK SQUARE
* Туман поднимается - темный, тягучий, густой...



    КОРЧМА

    ...Выпить чинного чаю в унылых гостях.
    По дороге домой завалиться в корчму.
    Ничего, ничего о тебе в новостях.
    Значит, новости нам ни к чему.

    А в корчме-то дела! Ни пустого стола.
    Там гуляют ловцы человеческих душ:
    Рыбарева супруга на днях родила.
    Эй, маэстро! Пожалуйте туш.

    Ладно, хлопнем с папашей (да он уж хорош!)
    За здоровье наследника чресел его.
    - Слышь, там новости, что ль? - Да ядри его вошь...
    ...ничего о тебе, ничего.

    Эх, рыбак - раскрасавец, глядит соколом.
    Цыпки, бицепсы, шрамы. Завидная стать.
    Да рыбачка сидит за соседним столом....
    На экране лишь полосы. Спать.

    А во сне - новостей всевозможных мастей.
    Чуден промысел Божий, а нам каково:
    Ни малька, ни рыбешки из мокрых снастей...

    Ничего.
    Ничего.
    Ничего.

    _^_




    ЛЮБЛЮ

    Что ж ты медлишь, хозяйка магомедной горы?
    Прикажи - поползу, что степная гюрза.
    Почернели от солнца твои янтари,
    Побелела от ветра твоя бирюза.

    А гадалка смеялась, за ручку брала:
    Не бывать тебе, дева, женой казака.
    А казак выпил стопку, отпустил удила,
    А рыбак выбрал парус - и нет рыбака.

    Я богатый, хозяйка, не смотри, что босой.
    Не смотри на лохмотья - ты в глаза посмотри,
    Я цветок изукрашу твоей бирюзой,
    А по медному краю положу янтари.

    А не веришь, не надо, обойдемся и так.
    Что-то ветер крепчает, подогрей-ка вино.
    Я в кольцо переплавил неразменный пятак,
    Ты жена мне отныне - да тебе ж все равно.

    Что от сердца осталось - себе забери.
    Отшлифуешь, отмоешь прощальной слезой.
    Посмотри, как желтеют твои янтари...
    Только что ж теперь станет с твоей бирюзой?

    _^_




    В  ГОРОДКЕ

                Вадиму Бабенко

    Кабачок, затвержённый до мухи, до лужицы винной,
    где печальный Пьеро объяснялся с печальной Мальвиной,
    где любовная лодка, еще не познавшая быта,
    прозревала далекий, но явственный образ корыта,
    и лохматый гарсон, не расслышав, о чем я толкую,
    раскрывал разговорник на стоптанном bardzo dzenkue,
    и пузатый стакан ликовал в предвкушении пенном...
    Проходи, Буратино. Вот дверца, но будь джентльменом.

    Все не так в разговорах, где смысл не дорвался до сути,
    результат неизвестен, хоть день распиши по минуте,
    все не так, как прочитано, сыграно, вышито, спето.
    Видно, просто в оконце каморки забрезжило лето,
    ну а мы не готовы - опять проморгали, зеваки.
    ...мы по виду, наверное, чехи, а может, словаки,
    и гарсон, ковыряя в ладони прокисшую сдачу,
    шепчет: dank u, tovarizschi. Право, ей-богу, заплачу.

    Нет уж, нынче без драм - и амурам, химерам, кумирам
    по рогам, по рукам - отпустите нас, странников, с миром.
    Экскурсанты грядущего лета, - вот это картина.
    Хочешь вычерпать пруд? Но зачем тебе ключ, Буратино?
    Там же нет ничего - ни за тряпкой, ни дальше, ни выше,
    только глупые голуби, ветлы, нагретые крыши,
    захмелевшие вишни да башни разбойного вида,
    да в зеленом канале - июльская одурь Мадрида,
    да усы Карабаса на канувшей в воду монете.

    Вот и все. Наигрались?

    Прощайтесь, тортиллины дети.

    _^_




    ПИСЬМО  НА  ЮГ

            Борису Панкину

    Вот уж неделю не выхожу из дома.
    Спится не очень, дышится тоже скверно.
    Похолодало в хижине дяди Тома.
    Август, наверно.

    Летняя пыль забила глаза предметам.
    Лень протирать - валю на озноб, усталость.
    Много читала, видимо, этим летом.
    Вот, дочиталась.

    Чудится мне - мы верно дрейфуем к югу.
    За день все тает, киснет, стекает в кочки.
    Милая Харриет, сделайте мне услугу:
    Больше - ни строчки.

    Тетушка Бичер, побудьте немного Стоу.
    Все-таки дом, хозяйство, - не дохлый номер.
    Дедушка старый, и счастье ему простое:
    Выпил да помер.

    Впрочем, о чем я, знаете, все мы грешны.
    Сами там будем, передадим приветы.
    Лето дрейфует к югу. Смешно, конечно.
    Лето как лето.

    _^_




    МАМА  И  ПАРИЖ

            "...там, в небесной вышине,
            кто-то плачет обо мне."
              Марина Цветаева

    ...И посыпались строчки, как бусы - поди собери!
    Только стоит ли нынче блажить и грешить пустяками,
    Если в мокром, как губка, июльском пустом Тюильри
    Мама смотрит на небо и трогает воду руками.

    И неважно кому, и неважно о чем говоришь -
    Разбивается свет на густые зеленые звуки.
    Мама смотрит на небо, - а в небе летает Париж,
    Улыбается ей и доверчиво падает в руки.

    Обхватить, и прижать, и голубить до самого сна,
    А назавтра не верить себе - я ведь сплю? Не иначе...

    Мама трогает облако цвета беленого льна,
    Что-то шепчет ему по-французски.

    И облако плачет.

    _^_




    ДЖАМИЛЯ
    (тюремная стена напротив)

                En regardant le mur
                De la prison d'en face...

                "Le mur de la prison d'en face"
                    Yves Duteil

    Вдоль кирпичной версты, распустив животы, растянулись цветы.
    А напротив - дома, в занавесках весьма. Кружевная чума.
    Городская черта. Ну скажи, на черта? Красота еще та:
    От большого ума тут стращает дома городская тюрьма.

    Ох и горек уют там, где жить не дают - образцовый приют!
    А продуешься вхлам по таким-то делам - вот тебе и салам.
    Озвереешь, родной, за кирпичной стеной - хоть на стенку весной.
    Упустил журавля. Иншалла. Джамиля. Вот ведь еп твою бля.

    За пустяшный хабар - многонощный кошмар, многоградусный жар.
    Лучше б в школу ходил. Лучше б сына родил. Ан куда угодил.
    На года - а теперь молча скалится зверь на закрытую дверь.
    Да она ж не со зла. Да она ведь ждала. Джамиля. Иншалла.

    ...И рыжеет стена, что иранская хна из похмельного сна.
    И алеют кусты - поглядеть с высоты, да глазницы пусты.
    Даже если жива - не плетет кружева, оклемалась едва.
    От большого ума. Ну подумай сама.

    Ну прости меня, ма.

    _^_




    ПИЛИГРИМ

          "...мимо Мекки и Рима..."
              И. Бродский

    Я была для него бодливой козой-дерезой:
    Une gamine siphonnee, не живущая по законам.
    Каждый наш разговор кончался его слезой.
    Сладковатой. (Но я не верила и соленым).

    Я кричала ему: ну довольно себя жалеть!
    Погляди вокруг, ты же - мира и горя мимо!
    Он изламывал бровь, будто я заносила плеть,
    И глядел на меня с известковой печалью мима.

    Он любил себя так, как Господь нас не приведи,
    Он жалел ветра - но не тех, кому дуло в спину.
    И сгорали ромашки и дрок у меня в груди
    На его элегантом пламени арлекина.

    ...Он прожил для себя уже больше чем сорок лет,
    Успокоился в крепких объятях фламандской феи,
    Но остался таким же - лишь звоном чужих монет.
    Не желая чеканить иного.
    И не умея.

    _^_




    КРИСТОФЕР  РОБИН

    И ведь пишут: желанья сбываются там,
    Где телят не гонял шестикрылый Агдам,
    Что иные взрослеют к полсотни годам,
    И давай-ка умней поскорей.
    Только я все свирельную ересь несу:
    Продала порося, прикупила козу.
    Да она заблудилась в дремучем лесу.
    Вот такая пастушка Мирей.

    Сколько Таня ни плачь и овечка ни блей,
    Мы в разлуке друг другу не станем милей.
    Мне прислали привет с Елисейских полей:
    Асфодели и слепок с весла.
    И пора бы подумать о грешной душе,
    Да уж больно уныло у нас в шалаше.
    Пан с полночи пропал, а ведь полдень уже.
    Вот такие, подруга, дела.

    Ну да что там: воспрянем, и трубы хвостом.
    А любимую рану затянем жгутом.
    И долги - под крестом. И не лги про потом.
    Про потоп, про суму да тюрьму.
    Погляди вон, какой симпатичный вопрос
    Крошка Кристофер Робин из лесу принес:
    Отчего без шипов не случается роз.
    Ну и что мне ответить ему?..

    _^_




    ПОЛОНЕЗ  ОГИНСКОГО

    Ну, вот и зима. В подворотнях качается дым.
    Удушливый мех, точно мельничный жернов на вые.
    Под медленным снегом, стекающим с неба, впервые
    Увидишь свой город - и Ангела в тучах над ним.

    Послушай - зима подступает, тряся головой.
    Зима над Обводным, над Карповкой, Крюковым, Зимней,
    Лебяжьей канавкой - и пухом лебяжьим, гусиным,
    Гагачьим и прочим
    Повисли снега над Невой.

    Но будет погода - полгода зимы впереди.
    И как ни шамань, ни тоскуй об истаявшем лете -
    Билет уже куплен, и дата стоит на билете.
    И жадный птенец ожиданья трепещет в груди.

    Пора, брат, пора! Вышло время, и конь под седлом.
    И смуглые пальцы уже стасовали колоду.
    И спущена лодка на темную зимнюю воду.
    И место твое опустело за круглым столом.

    Пора, брат, пора! Только первые капли горьки.
    Все будет значительно проще, а может, и слаще.
    И Ангел Прощания с Городом Тварей Дрожащих
    Застыл на ступенях у вкопанной в камень реки.

    _^_




    МАРСОВО  ПОЛЕ

      Дорогая, сядем рядом, поглядим в глаза друг другу...
                  Сергей Есенин

    Седьмой утра. Продрогли стены, и снег с дождем попеременно,
    И снова море по колено, и снова лужи по плечо,
    И все нетленно и не ново: глаза, усмешка, дело, слово,
    И облик города Петрова, и жизнь, и что-то там еще...
    Шипят и гаснут волны быта: Вставай. Трамвай. Талон. Пробито.
    За мостом лейтенанта Шмидта рванется ветер напролом.
    Трамвай качается, скотина. В окне мотается дождина,
    И мокнет жизни половина на остановке за углом.
    Расход велик, доход ничтожен. Кредит и вовсе не положен.
    Мы были счастливы - ну что же: какие круглые нули.
    "Дружок, любви не учат в школе".
    "Я - просто двоечник". - "Тем боле.
    Мы наше Марсовое поле с тобой, похоже, перешли".
    Что ж, напоследок сядем рядом и поглядим в глаза другу другу.
    С бессонным старческим надсадом клокочут в сумраке дожди.
    Да будет нам светла разлука в иззябшем сердце Петрограда.

    Прощай, очей моих отрада.
    Я проезжаю.

    Выходи.

    _^_




    ЕДИНСТВЕННАЯ

      "The Queen died boldly. God take her to his mercy."
      (Kingston to Cromwell).

      Alison Weir, "The Six Wives Of Henry VIII"

    Письма порвал. Браслеты швырнул в окно.
    Выкрасил полог черным, спалил покои
    И начертал над троном: "Мне все равно.
    Женщина, ты не знаешь, что ты такое.

    Женщина, я не верил твоим плечам.
    Пальцам твоим не верил, терзавшим ложе.
    Женские шеи столь сладостно льнут к мечам,
    Что утомлять венцами их нам негоже".

    Ныне, пресыщен медом янтарных глаз,
    Дрожью хмельной омыт до седьмого нерва,
    Я ненавижу то, что скажу сейчас:
    Как я любил твой мускус и пурпур, стерва.

    Как я мечтал твой лепет облечь в слова,
    Вялость отлива - в черную страсть прибоя!
    Как хорошо, что ты, наконец, мертва.
    Скоро. Скорей бы. Господи. Черт с тобою.

    Допрежь того, как вскинется ртутный прут,
    Рубищем алым больные одев туманы -
    Да, мы умрем. И наши грехи умрут.

    Но отчего же так просто и страшно, Анна?..

    _^_




    КАРТЫ  ТАРО

    Карту вижу, пожалуй. Не вижу - зачем, почему.
    Что случилось на узкой дороге, ведущей из храма:
    Замутилось стекло, и волною пошла амальгама,
    Будто ясных зеркал отродясь не держали в дому.

    Вижу карту - и темное небо над темным шоссе,
    Запотевших домов, облетевших осин вереница.
    Остановка в пути - подлатай-ка телегу, возница.
    Погляди, что за трещина в пятом твоем колесе?

    Жизнь стекла ненадежна - усвоишь ли горький урок?
    Пусть исходом гаданья гордится кофейная гуща:
    Смутный шепот нелюбящих, злая уверенность лгущих,
    И нехитрые эти соблазны проезжих дорог.

    Жизнь стекла ненадежна? Ах, полно, преданье старо,
    Вот иная дорога забрезжила в зеркале новом...
    Но мгновенная смерть, для чего-то прикинувшись словом,
    Отразится в осколках солгавшею картой Таро.

    _^_




    ЛЕНИНГРАДСКОЕ  ВРЕМЯ

    Забреду в подъезд, затянусь и сяду
    На ступеньку, где чуть не убили Аду:
    За батон колбасы да бутылку водки.
    Разнесли плечо. Ну, пальто, колготки...

    А она бы это сама не съела,
    Да у них поминки. Такое дело.
    Припозднилась. Тьма. В магазине давка.
    А у этих, вишь ты, горит поправка.

    Добралась до двери, в порог коленом.
    До утра промаялась по рентгенам.
    По пути сомлела в трамвайной тряске.
    А потом полгода на перевязки.

    А у этих праздник: обмыли ножки.
    Закусили, чем там нашлось в лукошке.
    Не серчай, мамаша. Внутрях горело.
    Эх, житуха наша.
    Такое дело.

    _^_




    ДЕГОТЬ

      "Бедная Александрина..."
        Булат Окуджава, "Путешествие Дилетантов"

    В полушалке лиловом качается ночь над Невой.
    Только разве уснешь, если горечь троится на нёбе,
    А за крашеной дверью скребет и свистит половой,
    Вожделеющий к телу, горящему в синем ознобе.

    Воскресенье погасло, как гаснет свеча на столе.
    Город умер на час - и камины, и трубы, и дым их...
    Дилетанты любви - мы в пути. Но на этой земле
    Не одержим победы, слепцы из семьи одержимых.

    И казалось бы: вспыхнула, - шикнули, сбили щелчком.
    Зашипела углем, обвалившимся в мокрую плошку.
    И по комнате стылой промчался сквозняк босиком.
    Дилетанты разлуки, мы учимся жить понемножку.

    И казалось бы - песня. Да, видимо, нота не та.
    Половые бессмертны. Осанна их взглядам белесым.
    И удушливым дегтем по двери ползет пустота,
    Растекаясь к порогу бесслезным, бессвязным вопросом.

    _^_




    ASWOENSDAG  (Пепельная Среда)

    Полночь в густом снегу. Фонари ослепли.
    Лихо погоды Фландрию окрутили.
    Нынче среда по грудь утопает в пепле -
    Но не стучит он в мертвое сердце Тиля.

    Что же ты нам, голубка, наворожила?
    Путь, что одним - невидим, другим - неведом,
    Снегом и белым пеплом запорошило.
    Даже вервольф, и тот не решится следом.

    Сыплется, сеется, как из худой перины...
    Фландрия спит. Но третьим, бессонным оком
    Пепельный крест с безумного лба Катлины
    Смотрит на пепел, вьющийся за порогом.

    _^_




    ЛУЧИНУШКА

    Полно полно плакать милый
    По увядшему плющу
    Не за то тебя любила
    Не за то тебя прощу

    Крикнет свистнет не догонит
    Дай мне Господи ума
    То не ветер ветку клонит
    Ветка клонится сама

    Ветер в поле ветер в ивах
    Ветка клонится скрипя
    Не люби Господь счастливых
    Обойдутся без тебя

    Полно полно плакать милый
    О загубленной душе
    Напоила накормила
    Постелила в шалаше

    Черной веточкой качнешься
    Оглянусь пропал и след
    Знаю знаю ты вернешься
    Только купишь сигарет

    _^_




    ПАННОЧКА

              Галине Илюхиной

    За пучок пятачок да на кружку веселья.
    Вот отсыплют червонцев - эх, помчимся, поскачем!
    У Солохи в шинке приворотного зелья
    Напились, не иначе.

    Ночь белесым дымком выползает из окон,
    Ой вы сивые бурки, укаталися круто.
    Темный сказ, ведьмин сглаз, забирай его - вот он!
    Видишь, панночка, Брута?

    Поглядим, хорошо ль завела-замесила,
    Сам-то в руки не дастся, упирается, знамо...
    Ох ему отольется, ититская сила!..

    - Я люблю его, мамо.

    ...Окна черными пятнами горницу метят.
    Закипает присуха - только выпить не сможем...
    И колдует Солоха на сонном рассвете
    В страшном городе Божьем.

    _^_




    ГОРОД  СЛОМАННЫХ  ЗОНТИКОВ

    Небо так густо к рассвету - хоть крась потолок.
    Но через час побледнеют и эти чернила.
    В строчках кривых, что на стеклах выводит мелок
    Пьяного снега - твое прорицанье, сивилла:

    "Похолодает: на дважды помножится два.
    Но опасаться не стоит ни мора, ни глада...
    Блестки ночных карнавалов составят слова.
    Но разгадать их непросто. И, в общем, не надо".

    Дважды по двадцать с прицепом и пламя в печи.
    Ветер ломал бы зонты, да на улицах пусто...
    Мудро, сивилла. И кто тебя только учил.
    Впрочем, бездарность - по-своему тоже искусство.

    ...Белые веки слегка приподняли дома.
    Точно, светает на этом больном континенте.
    В Городе Сломанных Зонтиков снова зима -
    Грязная, пенная, злая, - что море в Остенде.

    _^_




    TAVISTOCK  SQUARE

    para ti

    Истекает Шопеном вечерняя музыка сфер,
    Несозвучная этим цветам, и деревьям, и зданьям...
    О душа, отчего ты все бродишь по Тэвисток-сквер,
    Где иззябшая осень тревожит листву увяданьем?

    Тот, кто сходит с ума, успевая понять, почему,
    Будет счастлив постичь совершенство последнего мига:
    Он и есть этот свет, наконец прорезающий тьму
    Низких истин и горьких, но четких реалий, amigo.

    Суть вещей неизменна, хоть этак их крутишь и так,
    Проливаешь свой скотч и хоронишь в геранях окурки:
    На странице блокнота - поспешный чернильный зигзаг,
    И булыжник в подкладке немодной растянутой куртки.

    Дай нам Боже дожить, и добраться до нашей реки,
    И поверить, что голос, диктующий смыслы и строки -
    Не Безумие, нет. Просто способ сбежать от тоски,
    И навеки остаться в осеннем пустом Тэвистоке.

    _^_




    * * *

    Туман поднимается - темный, тягучий, густой,
    Смывая пустые леса и пустые дороги
    Не знаю, смогу ли поладить с такой пустотой
    Глухой и безглазый, немотствует день на пороге

    Ты хочешь, чтоб я говорила с тобою - изволь,
    Вопросов с лихвой за пределами этого круга.
    Зачем мы придумали эту прекрасную боль?
    Зачем мы с тобою так страстно не любим друг друга?

    Зачем так жестоко, так зло мы покорны судьбе,
    Наощупь дорогу держа по расставленным вехам?
    Зачем ты никак не даешь мне забыть о тебе?

    ...И небо пустое пустым откликается эхом.

    _^_



© Ольга Гришина, 2007-2024.
© Сетевая Словесность, 2007-2024.




Словесность