Словесность 
// -->

Текущая рецензия

О колонке
Обсуждение
Все рецензии


Вся ответственность за прочитанное лежит на самих Читателях!


Наша кнопка:
Колонка Читателя
HTML-код


   
Новые публикации
"Сетевой Словесности":
   
Елена Бородина. Белый шум. Стихи
Лора Катаева. Ласточки наших слов. Стихи
С. К. К. (Сергей Кудрин). Танцпол для парапсихологов. Стихи
Лана Юрина. На грани. Стихи
Акоп Арутюн. Стихотворения. Перевод с армянского: Мартин Арутюнян, Николай Милешкин
Светлана Богданова. Попробуй не засмеяться. Рассказ
Аркадий Паранский. У Печоры у реки... Рассказы
Вахтанг Чантурия. Восемь бит. Рассказ
Мила Борн. Другая Агата, или искусство стать невидимым. Эссе
Юлия Великанова. Что же значило это странное "memory postum" (О поэтическом сборнике Милы Борн). Рецензия
"Поэты останутся в истории не по эстетическим соображениям". Телеграм-беседа с Борисом Кутенковым в рамках проекта Voinovpoetry


ПРОЕКТЫ
"Сетевой Словесности"

Книжная полка

[04 марта]  
Ольга Андреева. Децимы - Ridero, 2024.
Децимы по жанру ближе всего к записным книжкам. Произведение разбито на три части - девяностые годы, нулевые, десятые. Хотя миниатюры охватывают совершенно различные сферы жизни - о чём-то говорится серьёзно, о чём-то с юмором или в форме риторического вопроса - однако везде прослеживается единый лирический герой и его единая биография в меняющемся мире. Название произведения обусловлено тем, что миниатюры разбиты на группы, по десять в каждой.






КОЛОНКА ЧИТАТЕЛЯ
ЧИТАЕМ:  Дан Маркович. Жасмин



Татьяна Тайганова

Золотое сечение романа. Отклик на бегу

Из цикла: Конкурс Тенета-Ринет-2002. "Сетевая словесность".
Резюме о лидерах жанра,
обнаруженных членом профжюри Т. Тайгановой
на сайте "Сетевая словесность"
в конкурсной категории "Повести и романы".


Полностью состоятельная романная проза. Именно - роман, в полном соответствии высшей категории прозы. Без всяких натяжек, отработанный до мельчайших подробностей, с точно сконструированным сюжетом. Крайне редкий случай, когда автор знает, чем мерить меру. А - беспристрастным золотым сечением. Тем, которое рождается созвучием человека в полном контакте со средой бытия.

Практически утерянная интонация сострадания к живому. И, что важнее, - идея возможности победы над злом путем ежедневного сопротивления ему ненасилием. Идея, испарившаяся из современных литературных предпочтений напрочь и оголившая художников до полного сиротства.



* * *

Герой Марковича - полубомж, человек, подозреваемый в умственной ущербности, - проявляет себя исключительно полноценным существом. Уступая на физическом уровне всё, что внешняя агрессия социума рвется отнять, он не предает ни пяди внутреннего и наиболее значимого.

Дан Маркович принципиально неконъюнктурен: проза проста, прозрачна и внятна, герой любит мир неполовой любовью, никаких извращений - быт как он есть, в максимальном приближении к ежедневности. Когда привыкаешь к рвано-дискретному повествованию от первого лица и понимаешь, что такая форма изложения продиктована индивидуальностью героя, с трудом связывающего происходящее в цельное полотно причин и следствий - начинаешь читать легко и без потребности в паузах, без усталости. Полная достоверность. И любовь. Врожденный дар любви - то, что человеку и положено обретать по его природному назначению, но что большинству из нас, увы, легко не дается. Смысл "Жасмина" - "последние будут первыми" - выражен без лжи и пафоса.



* * *

Другой роман Марковича, "Белый карлик", глубокого внутреннего отклика уже не вызвал и в число моих безусловных предпочтений поэтому не попал. Знаю, что сам автор этот роман оценивает выше, но... "Жасмин" прочитан был первым. И когда во втором романе пошла точно та же структура прозы - с трудом связываемые в целое дискретные воспоминания и разрозненные моменты бытия, и вновь - малость героя, - возникло чувство скованного, обманутого восприятия. По моему глубокому убеждению, прозаик-романист высокого уровня (а Дан Маркович из этой категории) не должен повторять себя в новом произведении ни в идее, ни в ткани прозы, ни в структуре.

Тем не менее, "Жасмин" оказался единственным на конкурсе романом, вызвавшим у меня, читателя, слезы, - то, что когда-то, в наивной и мудрой прежней литературе называлось катарсисом - очищением и просветлением, возвышающим человека. И читатель во мне автору за это благодарен.



Обсуждение