Словесность: Кибература:
Владимир Татаринцев. ОСКОЛКИ
Ковер
Смотрю я на этот ковер и плачу.
Не видно пылинки, а глаза выедает. Пожилая женщина шла выбивать половик. Лучше, конечно, это делать зимой, на снегу - но зима не может дожидаться каждую заспанную домохозяйку. Зима в том году была такая теплая, что ее без опасения впускали в квартиры и приглашали выпить чашечку мятного чая. Именно это сгубило Марию Петровну; от волнения, вызванного небывалостью случая, на следующий день заболела она воспалением легких и потому не успела вовремя выбить пестрый половичок.
Анна Петровна развернула ковер и повесила на забор. Она тяжело вздохнула, вспоминая нелепый холодный сон сестры и проклиная вероломство приморских зим.
- Бац! Бац! - Пыль как дым, как разбитая тень от звонкой пощечины.
Ковер нервно дергался на заборе.
- Бац! Бац! - Глухое эхо запрыгало по двору.
Седина у Анны Петровны какая-то пыльная, а не снеговая, как была у Марии Петровны. Пыльная у нее седина, дымная.
Женщина закончила выбивать ковер, расстелила его тут же у забора и прилегла отдохнуть. В самом деле, зачем ей куда-то идти, зачем лишние хлопоты, если седина не похожа даже на снег, если смерть равнодушно бродит где-то в соседнем квартале и даже не заглядывает любопытно в замочную скважину твоей двери, не интересуется, можно ль зайти.
Анна Петровна не смогла заснуть. Она просто зажмурилась крепко и виновато гладила своими красными натруженными пальцами жесткие ворсинки наказанного несправедливо половика, не замечая, как ветер гоняет по двору вытканные из седой пыли снежинки.