*
Воздушный бой на даче
"Гитара стонала, гитара смеялась..."
"Затяжные дожди над Москвой, затяжные дожди..."
"Или это только наважденье..."
"Кто выбрал "быть", тот не поймет вовек..."
"Мой выбор был фатально неудачен..."
"На много вопросов со временем..."
Письмо
"Закончился дачный сезон и поселок притих..."
Сякухати
"Усталость, да такая, что не спится..."
"Давайте притворимся, что мы нужны друг другу..."
"Дорога, бегущая вдаль..."
"Живущий на свете где-то..."
"Кончается осень, и снег рассыпается первый..."
"Купола церквей..."
"Неохотно просыпается природа..."
"Поднят белый воротник..."
"Пустырь..."
"Ступени, ступени, ступени, ступени..."
"Я видел сон - слеза твоя свежа..."
Воздушный бой на даче
Здесь, на даче, благодать -
Ни асфальта, ни бетона.
Лишь озер немая гладь,
Полевых цветов бутоны.
Тишина здесь и покой,
Но шумят, из нервов свиты,
Над моею головой
Комары, как мессершмитты.
Я тихонько забываюсь,
Надевая сна покров,
И лениво отбиваюсь
От настырных комаров.
Израсходовав запас
Сил для жизни городской,
Я в траве лежу сейчас,
Как солдат, прошедший бой.
Человеком чтоб остаться,
Чтоб не жить одним лишь прошлым
Надо очень постараться
В нашем мире суматошном.
Для того чтоб стать сильней
И унять свое волненье,
Получил на пару дней
Я от жизни увольненье.
И поэтому смешными
Я сейчас признать готов
Все налеты боевые
Мессершмиттов-комаров.
***
Гитара стонала, гитара смеялась,
Мерцали лады сотней тысяч оттенков,
И время летело, забыв про усталость,
Пульсируя в бешенном ритме фламенко.
Со струн непокорных и гордых, как пламя
Гроздь звуков, срываясь, летела в пространство,
И сильные пальцы дрожаньем терзая,
В страданье их струны нашли постоянство.
И воздух, пропитанный солнечным светом,
Дыханием танца, свободой движенья
Наверх поднимался, что б в облаке где-то
Исчезнуть, земное порвав притяженье.
***
Затяжные дожди над Москвой, затяжные дожди.
Уж неделю как хмурится небо, а вроде бы лето.
В парках мокнут, забытые всеми, былые вожди,
И от холода ежатся на пьедесталах поэты.
Затяжные дожди над Москвой, что ни день - то гроза,
Посмеяться над нами, как видно, решила природа.
И как будто бы время теперь поспешило назад
Что бы в прошлом найти для себя очень важное что-то.
И друзья говорят, что давно я хожу сам не свой,
Лишь в ненастные дни становлюсь я немного добрее...
Затяжные дожди, затяжные дожди над Москвой,
Мокнут в парках поросшие мхом и грибами аллеи.
***
Или это только наважденье,
Только грезы, сны и миражи -
Человек, лежащий без движенья
Средь колосьев в поле спелой ржи.
Или это плод воспоминаний,
В памяти воскресших невзначай -
Дождь, что шелестит по крышам зданий,
Глыбам стекол, плитки, кирпича.
Или это тяжкое похмелье,
Опьяненье воздухом и ветром -
Листьев золотое ожерелье
И деревьев шум неровным метром.
Или это глупая затея -
В строки свои чувства рифмовать,
После непременно сожалея,
Что слова не найдены опять.
***
Кто выбрал "быть", тот не поймет вовек
Тех, что избрали смерть своим уделом -
Глупец и трус, ничтожный человек,
Порвавший узы меж душой и телом.
Раз добровольно руки наложил,
И слишком слаб был для борьбы с судьбою,
Кто выпустил всю кровь свою из жил,
Кинжал вонзив, и стал сырой землею,
Тот не достоин жалости живых,
Раз мир - тюрьма, и Дания темница -
Послужит лишь примером для иных,
Пусть, вздрогнув, скажут: он - самоубийца.
Один отверг, другой ответил "да",
И не сойтись двум сторонам медали.
Что свет тому, для этого лишь тьма,
И этот счастлив, а другой в печали.
И спорить можно, только есть ли прок?
Один молился, а другой ругался,
Смешав и добродетель, и порок,
Но кто же прав - убийца, иль игрок,
А прав всегда лишь тот, кто сомневался.
***
Мой выбор был фатально неудачен,
Но я решил во всем признаться ей,
Хотя финал настолько был прозрачен,
Что кажется, куда уже ясней...
Я знал ответ - неловкое молчанье,
И в удивленье поднятая бровь.
И что есть сил оттягивал признанье,
Смакуя "безответную любовь".
Я помню как внезапно ссохлись губы,
Скрипели в тишине дверные петли...
- Какой же ты еще ребенок глупый! -
Она сказала мне, чуть-чуть помедлив.
***
На много вопросов со временем
Получил я свои ответы,
И вот лег на меня тяжким бременем
Скептический взгляд на предметы.
И никак с этим взглядом не справится.
Мне, признаться, совсем он не нравится.
А недавно еще, было дело,
Я отдал за него бы полмира,
А теперь надоело,
Наскучило и постыло.
Мне теперь подавай наивности,
И немного сентиментальности,
Что бы личность без злой ироничности,
Без довольства собой, без нахальности...
А, впрочем, такие не могут
Рассмеяться над страхом смерти,
Голодом, холодом,
Войной и холерой,
Дать совет: мол, не верьте,
Не живите слепою верой,
Проверяйте, имейте сомнения,
Как залог своего могущества...
Нет, неправда,
У скептического мировоззрения
Тоже есть свои преимущества.
Письмо
А я теперь работаю в доставке,
И письма сам свои я разношу.
Чтоб корни в нем не спутать и приставки -
С письмом поаккуратнее прошу!
Прошу его не мять и не трясти -
Местами поменяться могут строки,
И осторожно так в метро везти,
И прочитать в указанные сроки.
Писать письмо - неблагодарный труд.
Слова, слова, слова - как Гамлет точен!
Слова так часто беспардонно лгут,
Их смысл бывает темен и порочен.
Бывает, что пишу письмо часами,
И медленно, как сон, часы бегут.
(Не верите - так убедитесь сами).
А прочитаешь все за пять минут.
Как я люблю святую простоту!
Пиши - сказали мне... Пишу... Отлично!
Но коль письмо уходит в пустоту -
Поверьте, это ж просто неприлично!
Хотя на почте ставить рано крест
(Ведь пишем мы), но не уйти от факта -
С надеждой робкой на ответный жест.
И этот жест - ответ. Да-да. Вот так-то!
***
Закончился дачный сезон и поселок притих,
Вконец развалился штакетник, прогнивший насквозь.
Пустует в стене порыжевший от времени гвоздь,
И изредка лают собаки, пугая чужих.
Замки на калитках холодных и грустных домов,
Тропинка едва различима под павшей листвой.
А в бочках воды дождевой трехнедельный настой,
И яблоко брошено наземь со следом зубов.
Резиновый заяц, забытый детьми во дворе,
Восторженно смотрит на то, как плывут облака,
Ему холода и снега не знакомы пока -
И он не заботится вовсе о зимней норе.
Случайный прохожий над ним, как волшебник склонится
Возьмет его в руки, посмотрит, поставит под стреху,
И сделает это случайно, совсем не для смеха,
А после поступку такому и сам удивится.
Сякухати
Воскресный день - пройдет, и не заметишь.
Ты выйдешь на балкон. Неторопливо
Раскуришь сигарету, вечер встретишь,
И отчего-то станет так тоскливо...
Все станет красным. В солнечном закате
Притихнет город, только (что за чудо!)
Играет где-то флейта сякухати,
И звуки льются, льются ниоткуда.
Ты рассмеешься, вроде бы не к месту,
Наверное затем, чтоб не заплакать,
Окурок бросишь вниз привычным жестом
На бурую от гроз земную слякоть.
И не захочешь думать, и не станешь
Причины для тоски своей искать.
Воскресный день, как быстро же ты таешь!
Неделя начинается опять...
***
Усталость, да такая, что не спится,
И стоит лишь на миг глаза закрыть -
Я вижу - лица, лица, лица, лица,
Которые не в силах позабыть.
Все ненавистные (как много стало их!)
Бесстрастно на меня глядят в ночи
Глаза людей чужих, чужих, чужих
Приказывают мне: кричи, кричи!
Кричи сильней! А я уже устал
Кричать и самого себя винить
За то что было, и за то кем стал,
Что ничего не в силах изменить.
Кричи! Кричу, впустую, но кричу,
А лица все проходят чередой.
И те глаза, что видеть я хочу
Смешались вдруг с толпой, с толпой, с толпой.
Бессонницы, усталости печать,
И боль, и гнев, и ярость, а в остатке -
Привычка улыбаясь отвечать:
Все хорошо... Нормально... Все в порядке.
А вечером одно - опять не спится,
И стоит лишь на миг глаза закрыть,
Как снова - лица, лица, лица, лица,
Которые не в силах я забыть.
***
Давайте притворимся, что мы нужны друг другу,
И поиграем в дружбу до гробовой доски,
Тем самым, оказав взаимную услугу,
Хотя бы для того, что б избежать тоски.
Мы с вами притворимся так мастерски, что люди
Не смогут разгадать невинный наш обман,
Не докопаться им до истинной до сути,
И не узнать никак про наш забавный план.
Когда же мы вдвоем пресытимся притворством,
Не в тягость будут нам мгновения разлуки,
Друг друга очернив, с блистательным проворством,
Расстанемся навек без боли и без муки.
***
Дорога, бегущая вдаль,
И отблески рыжего света,
Смердящая черная гарь,
Заходится хрипом кассета.
Столбы неприступной стеной,
Бордюры, заборы, ограды,
И пройденный путь за спиной:
Деревья, мосты, эстакады.
Багрового солнца тарелка,
В которую камни летят,
Застывшая нервная стрелка
Отметкою сто пятьдесят.
И визг тормозов, в землю врытый,
Дымок от истертых колес -
Дорожный шлагбаум закрытый,
Ответом на чей-то вопрос.
***
Живущий на свете где-то
Художник, сошедший с ума,
Все картины писал белым цветом:
Натюрморты, пейзажи, портреты,
Небо, лица людей и дома.
Птиц летящие белые клины,
Белый ветер и белые флаги,
Но никто из людей и доныне
Отличить не сумел картины
От простого листа бумаги.
Лишь какой-то его коллега,
Посмотрев на холсты печально,
И увидев средь белого снега
Первозданность людского ego,
Крикнул: Это шедевр! Гениально!
А художник без лишних слов
Создавал за твореньем творенье
Без кривых и без лишних углов,
Однотонный накинув покров
На природных стихий боренье.
Был он нервен, судьбу торопил,
В этом смысл своей жизни нашедший,
Он напрасно не тратил свой пыл,
Впрочем, я вам уже говорил,
Что художник тот был сумасшедший.
***
Кончается осень, и снег рассыпается первый,
Прекрасен и чист, словно девушки юной улыбка.
Закручены вихрем тугим дребезжащие нервы,
Их струны настроены, ветер - смычок, небо - скрипка.
Закончился танец кружившихся в воздухе листьев -
Их время ушло, утонуло в пустой суете.
Сыграют еще этот вальс бледно-белые кисти,
И листья станцуют, но листья другие, не те.
***
Купола церквей
Средь обшарпанных домов.
На осенней улице
Мусорные ящики -
Очаги печальных
Лиственных костров,
Пейзажа городского
Старые образчики.
Вечереет...
Напевает песню дождь
О трубы загнутый
Край.
Уношу с собой стихи
На пустом листе бумаги,
И собачий тихий лай.
Возвращаюсь...
***
Неохотно просыпается природа,
Застыдившись глупости весенней,
Сетуя на то, что год из года
Не становится солидней и степенней.
Полон парк собачьих испражнений.
Снег, что голубился и искрил,
Хмурится под тяжестью сомнений,
Взору нашему давно уже не мил.
И не манит прошлое нисколько,
Мысль о будущем тревожна и пуста.
И немного радостно и горько
Мне ни в дьявола не верить, ни в Христа.
***
Поднят белый воротник,
Волосы растрепаны.
В пустоте квартиры только
Лампы бледный лик.
Сигарета, сигарета...
Замер миг -
В тишине ночной
Скорой помощи карета.
***
Пустырь -
Заглохшее поле, поросшее сорной травой.
Сухие пучки этой травы
Одиноко торчат из-под снега.
Их палит жаркое солнце,
Поливает унылый дождь,
Пригибает к земле осенний ветер.
А они - все те же, дикие травы.
А они - с каждым годом новые, дикие травы.
Их не примнет нога случайного прохожего,
Они не будут воспеты в стихах.
Не зная ни радости, ни печали,
Ни томления, ни покоя,
Ни усталости от одиночества,
Они дарят все это человеку,
Неизвестно как оказавшемуся на этом пустыре.
Человеку, позабывшему, откуда он пришел,
И незнающему, куда он идет.
***
Ступени, ступени, ступени, ступени,
Перила, пролеты на лестнице тесной,
Трепещут и мечутся робкие тени,
И эхо шагов застывает над бездной.
Лишь топот, и больше ни звука, ни стона.
Чеканится в пульсе неровном сознанья
Вся хрупкость конструкций железобетона,
И хрупкость, непрочность всего мирозданья.
Вперед и наверх, до конца, а, на крыше
Развязка, как будто ясна и понятна -
Кто падает вниз, кто - возносится выше,
Ни тот, ни другой не вернутся обратно.
***
Я видел сон - слеза твоя свежа.
Ни слова. Ты молчишь, я молчу.
И вдруг, несмелый шаг, и ты, дрожа,
Щекой прижалась к моему плечу.
И ничего не надо объяснять,
К чему признанья, вздохи, уверенья.
Два наших взгляда встретились опять,
В них не было, ни страха, ни сомненья.
Все стало просто, до смешного просто -
Есть я и ты, нас в целом мире двое,
И нам не нужен замок, или остров,
И ни к чему нам ворошить былое.
Я чувствую, что становлюсь сильней
С минутой каждою, и что-то шепчет мне:
Ты ни за что не расставайся с ней,
Хотя бы здесь, хотя бы в этом сне.
Я просыпаюсь. За окном рассвет
Смывает с неба ночи долгой тушь.
И, вспоминая свой чудесный бред,
Я говорю с усмешкой: Что за чушь!
|
