Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Обратная связь

   
П
О
И
С
К

Словесность



*


* Я МОГ БЫ...
* АЙДА!
* НОЧНОЕ ПОГРУЖЕНИЕ
* ДОЖДЬ
* НОЧНЫЕ ТАНЦЫ
* КАРНАВАЛ НА ПЬЯЦЦА САН-МАРКО
 
* РУССКАЯ ТУМБАЛАЛАЙКА
* ВОСХОД В ОХОТСКОМ МОРЕ
* КОКТЕБЕЛЬ
* ВЫПЬЕМ, БРАТЦЫ, ЗА РУБЦОВА!
* ДОЦЕНТ ПЕТРОВ СПУСКАЕТСЯ В МЕТРО
* В ГОСТЯХ У СЕВЕРЯНИНА



    Я  МОГ  БЫ...

    Я мог бы лежать на афганской меже,
    Убитый и всеми забытый уже.
    И мог бы, судьбу окликая: "Мадам,
    Позвольте, я Вам поднесу чемодан!", -
    В Чите под перроном похмельный "боржом"
    По-братски делить с привокзальным бомжом...

    Я мог бы калымить в тобольской глуши,
    Где хуже медведей тифозные вши.
    Тяжелым кайлом натирая ребро,
    Под Нерчинском в штольне рубить серебро
    Я мог бы... Но жизнь, изгибаясь дугой,
    По-барски дарила и шанс, и другой.

    Иные галеры - иной переплет.
    И вновь под ногами старательский лед:
    В словесной руде пробиваюсь пером -
    Меня подгоняет читинский перрон
    И тот, кто остался лежать на меже,
    Убитый и всеми забытый уже.

    _^_




    АЙДА!

    Когда осенней кутерьмой
    Прижмет тоска невольная,
    И вновь покажется тюрьмой
    Москва самодовольная,
    Когда друзьям и кабакам
    Не радуюсь особо я,
    Айда к сибирским мужикам
    Гонять по сопкам соболя!

    Бурятский идол видит сон,
    Где спутались поземками
    И век джинсы, и век кальсон
    С дурацкими тесемками.
    Там на хребет Хамар-Дабан
    Дождями небо сеется,
    И по грибам шагает БАМ,
    А грибники не селятся.

    От можжевельников костру
    Достался дух "Бифитера".
    Теченье тянет Ангару,
    Как ниточку из свитера.
    Но отражая лики скал,
    Гранит упрямых скул и щек,
    Байкала каменный бокал
    Не опустел пока еще.

    В кармане нож, в стволе жакан,
    Походочка особая...
    Айда к сибирским мужикам
    Гонять по сопкам соболя,
    Где вьется тропка-пустельга
    Распадками лиловыми,
    И душу штопает тайга
    Иголками еловыми.

    _^_




    НОЧНОЕ  ПОГРУЖЕНИЕ

    Мы в Лето канули на дно -
    В заросший сад, где тени веток,
    Как лапы призрачных креветок,
    Всю ночь царапают окно.
    Среди созвездий и комет
    Кочуем в дачной батисфере,
    И в незадраенные двери
    Течет зодиакальный свет.

    То Рак, то Рыбы, то Луна
    Являют любопытный профиль.
    А полночь, как хороший кофе,
    И ароматна и темна.
    И с приземленного крыльца
    Сквозь крону старенькой рябины
    Приоткрываются глубины
    Вселенских замыслов Творца.

    Но ни тревожный трубный глас,
    Ни звезд холодных отдаленность,
    Ни злая предопределенность
    Еще не поселились в нас.
    И путь назначенный верша,
    Но не желая ставить точку,
    Мы эту ночку по глоточку
    С тобой смакуем не спеша.

    _^_




    ДОЖДЬ

    Над полынной бирюзой,
    Над деревнею,
    Чистой божьею слезой,
    Песней древнею,
    С черных крыш смывая ложь,
    Тьму окольную,
    Возрождая в душах дрожь
    Колокольную,
    Босиком издалека
    В белом рубище,
    Согревая облака
    Сердцем любящим,
    Прозревая мир рукой,
    Звонким посохом,
    Дождь слепой шел над рекой,
    Аки посуху.

    _^_




    НОЧНЫЕ  ТАНЦЫ

      *22 декабря в "день зимнего солнцестояния"
      на землю приходит самая длинная ночь в году.

    Оркеструя этюды Листа
    Свистом ветра и хрустом наста,
    Ночь, как Линда Эвангелиста,
    Вызывающе голенаста -
    Вероломно меняя облик,
    В звездном шарфике от Армани,
    То куражится в пасодобле,
    То вальсирует над домами.

    У красавицы взгляд тягучий -
    Ритмы румбы и страсти самбы,
    Нацепив пиджачок от Гуччи,
    Я с такой станцевал и сам бы.
    Но не держит небесный битум,
    И от этого, право слово,
    Ощущаю себя разбитым
    Бонапартом под Ватерлоо.

    Утром спросят друзья: "Ты с кем был?
    Кожа мятая, цвет землистый..."
    Что отвечу? С Наоми Кэмпбелл?
    Или с Линдой Эвангелистой?
    Долговяза, высокомерна...
    Мне такая не пара? Бросьте!
    Через месяц-другой, примерно,
    Нас весна уравняет в росте.

    _^_




    КАРНАВАЛ  НА  ПЬЯЦЦА  САН-МАРКО

    Играет флейта, как свет в брильянте.
    На белом стуле в кафе на пьяцца
    Я восседаю с бокалом кьянти
    И восхищаюсь игрой паяца.

    От нежных звуков мороз по коже.
    Помилуй, Боже, ну, как же можно?!
    И я вельможен в камзоле дожа,
    И ты восторженна и вельможна.

    И пусть оратор я невеликий,
    Весьма далекий от абсолюта,
    Стихи под сводами базилики
    Звучат торжественнее салюта.

    И не беда, что вода в канале
    Пропахла тиной и жизнь накладна.
    Пусть гондольеры - как есть канальи,
    Зато влюбленным поют бесплатно!

    И мы едва ли уже забудем,
    Как нас Венеция целовала,
    Отогревала сердца от буден,
    И карнавалом короновала...

    _^_




    РУССКАЯ  ТУМБАЛАЛАЙКА

    Желтые листья швыряя на ветер,
    Осень сдружилась с кабацкой тоской,
    В небе звезда непутевая светит,
    В поле бубенчик звенит шутовской.

    Боже, мой Боже, скажи почему же
    Сердцу все хуже с течением дней?
    Путь наш становится уже и уже,
    Ночи длиннее, дожди холодней.

    Мир не пружинит уже под ногами,
    Темных окрестностей не узнаю.
    Это костры погасили цыгане,
    И соловьи улетели на юг.

    Мед нашей жизни то сладок, то горек.
    Жаль, что не много его на весах.
    Так не пора ли, взойдя на пригорок,
    Руки раскинув, шагнуть в небеса.

    Или водицы студеной напиться
    И до конца не жалеть ни о чем...
    Пусть бережет меня вещая птица -
    Жареный русский петух за плечом!

    Ну-ка, давай-ка, дружок, подыграй-ка,
    Чтобы в печи не остыла зола:
    Русская тумбала, тумбалалайка,
    Тумбалалайка, тумбала-ла!..

    _^_




    ВОСХОД  В  ОХОТСКОМ  МОРЕ

    На море все восходы превосходны,
    Животворящ зари гемоглобин,
    Когда под звук сирены пароходной
    Всплывает солнце из немых глубин
    И через шторм и злые крики чаек,
    Сквозь скальпельный разрез восточных глаз
    Тепло, по-матерински изучает
    Пока еще не озаренных нас -
    Невыбритых, усталых, невеликих -
    Сочувствует и гладит по вихрам...
    И мы лицом блаженно ловим блики,
    Как неофиты на пороге в храм.

    Пусть за бортом циклон пучину пучит,
    Валы вздымая и бросая ниц,
    Пусть контрабандный снег лихие тучи
    В Россию тащат через сто границ -
    Наш траулер (рыбацкая порода!),
    Собрав в авоську трала весь минтай,
    Царю морскому гордый подбородок
    Нахально мылит пеной от винта.
    А мы считаем светлые полоски
    На тельниках и радуемся дню:
    Восход с тарелкой макарон по-флотски -
    Сам Бог не знает лучшего меню.

    _^_




    КОКТЕБЕЛЬ

    Офонарели города
    От крымской ночи.
    В ее рассоле Кара-Даг
    Подошву мочит.
    Душа готова пасть ничком,
    Но вещий камень
    Гостей встречает шашлычком,
    А не стихами.

    Лукавым временем прибой
    Переполошен.
    В него когда-то как в любовь
    Входил Волошин.
    Теперь здесь новый парапет,
    И пристань сбоку,
    И след на узенькой тропе,
    Ведущей к Богу.

    Высокий склон непроходим
    От молочая.
    И мы задумчиво сидим
    За чашкой чая.
    И теплой каплей молока
    Напиток белим.
    А молоко - как облака
    Над Коктебелем.

    ...Друзья пришлют под Новый год
    Привет с Тавриды.
    И будет радоваться кот
    Куску ставриды.
    А нам достанется мускат
    Воспоминаний -
    Полоска теплого песка,
    И свет над нами.

    Ты помнишь, как туда-сюда
    Сновал вдоль бухты
    Буксир, который все суда
    Прозвали "Ух, ты!"?
    Он, громыхая как кимвал,
    Кивал трубою,
    Как будто волны рифмовал
    Между собою.

    Итожа день, сходил с горы
    Закат лиловый.
    И тоже плыл куда-то Крым
    Быкоголовый...
    Пусть память крутит колесо,
    Грустить тебе ли,
    Что жизнь навязчива, как сон
    О Коктебеле.

    _^_




    ВЫПЬЕМ,  БРАТЦЫ,  ЗА  РУБЦОВА!

    У матросов нет вопросов. Я, наверно, не матрос...
    Почему мы смотрим косо на того, кто в небо врос?
    Печка в плитке изразцовой затмевает дымом свет.
    Выпьем, братцы, за Рубцова - настоящий был поэт!

    Был бы бездарью - и ладно. Их, родимых, пруд пруди.
    Угораздило ж с талантом жить, как с лампою в груди -
    Жгла она зимой и летом, так, что Господи спаси! -
    А без этого поэтов не случалось на Руси.

    Сколько пользы в папиросе? Много ль счастья от ума?
    Поматросил жизнь и бросил. Или бросила сама?
    Пусть он жил не образцово - кто безгрешен, покажись!
    Выпьем, братцы, за Рубцова неприкаянную жизнь.

    Злое слово бьет навылет, давит пальцы сапогом.
    Эй, бубновые, не вы ли улюлюкали вдогон?
    До сих пор не зарубцован след тернового венца.
    Выпьем, братцы, за Рубцова поминального винца...

    Тяжесть в области затылка, да свеча за упокой.
    Непочатая бутылка, как кутенок под рукой.
    Старый пес изводит лаем. Хмарь и копоть на душе.
    Я бы выпил с Николаем. Жаль, что нет его уже.

    _^_




    ДОЦЕНТ  ПЕТРОВ  СПУСКАЕТСЯ  В  МЕТРО

    Доцент Петров, покинув теплый кров,
    Плащом укрывшись от дождя и ветра,
    Преодолев сто метров до метро,
    Спускается в грохочущие недра.

    Доцент Петров боится катакомб.
    Путь на работу - более чем подвиг.
    И валидол с утра под языком
    Он по таблетке нежит, или по две...

    Как по яремной вене черный тромб,
    Как заяц, убегающий от гончих,
    Во глубине столичного метро
    Трясется переполненный вагончик.

    А вместе с ним в подземной суете
    Среди седых матрон и вертопрахов
    Покорно едет в университет
    Доцент Петров, потеющий от страха.

    Доцент Петров - не думал о таком,
    Когда тайком, еще провинциалом,
    На мраморе щербатым пятаком
    Чертил в метро свои инициалы.

    Но рок суров, и бросив теплый кров,
    Под ветром одолев свои сто метров,
    Доцент Петров спускается в метро -
    Бездонные грохочущие недра...

    _^_




    В  ГОСТЯХ  У  СЕВЕРЯНИНА

    Все березы окрест расчесав на пробор,
    Ветер трется дворнягой о санки.
    Проплывает над полем Успенский собор,
    Пять веков не теряя осанки.
    И такой воцаряется в сердце покой -
    Не спугнуть его, не расплясать бы...
    И смиренно стою я, касаясь рукой
    Северянинской старой усадьбы.

    Ну, казалось бы, крыша, четыре стены,
    Но не скучною пылью карнизов -
    Воздух таинством грамоток берестяных
    И рифмованной дрожью пронизан.
    Здесь проходят века сквозняком по ногам,
    Время лапой еловою машет.
    И играет скрипучих ступеней орган
    Тишины королевские марши.

    Потаенной зарубкою, птичьим пером,
    Волчьим следом отмечено это
    Заповедное место для белых ворон,
    Неприкаянных душ и поэтов.
    Ледяной горизонт лаконичен и строг -
    Совершенством пугает и манит.
    И звенит серебро северянинских строк
    Талисманом в нагрудном кармане.

    В белоснежной сорочке босая зима
    Над Шексною гуляет, да Судой.
    Вместе с нею построчно схожу я с ума.
    Или вновь обретаю рассудок?
    Уходя, хоть на миг на краю обернусь,
    Залюбуюсь пронзительным небом...
    Я вернусь, я еще непременно вернусь,
    Пусть, хотя бы, и выпавшим снегом.

    _^_



© Игорь Царёв, 2008-2024.
© Сетевая Словесность, 2008-2024.




Словесность