Словесность

[ Оглавление ]







КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность



*


 


      ИСПОВЕДЬ

                Маме

      Твои дети выросли, Мама: битник и музыкант.
      Топчут подвалы неба - платёжеспособный ад,
      Им бы из воздуха памятник твой высекать -
      Благородный на вид. Нет дороги назад.

      Что до меня, то я - хаос; листаю чужие сны,
      Прорастаю в вечность - прям стою там одной ногой.
      Вот такой видишь, Мама, у тебя непутёвый сын -
      Оторви и брось. Оставил бы одного.

      Мы на вид - просто детки: гитара, вокзалы и блюз,
      Плюс Голгофа на сцене - практически иордань.
      Иногда что-то ем я, иногда, бывает, и сплю,
      Запасные стулья приставляют к рядам

      На моих концертах, но остальных достижений - болт:
      Что ни тур, то - гамбит, автореверс и фарс.
      Моя Муза уходит, я готов бы пожить с любой,
      Но мой путь - асфальт в разрезе гастрольных фар.

      Мама, в детстве казалось - счастье там, где свет твоих глаз,
      А ещё пахло хвоей, апельсинами, имбирём;
      И если просили зажечься ёлочку, то - зажглась;
      И тогда мы знали, что мы никогда не умрём.

      Всех занятий моих нынче - музыка, ну, и бухло:
      Первая лечит сердце, второе - злой седатив.
      Мне с хорошими транквилизаторами повезло,
      Главное - чтобы внутренний Свет не затих.

      Но ты знаешь, Мама, мне чаще видится пустота
      И внутри, и снаружи, в особенности когда
      Твои дети собирают метки в загранпаспортах,
      То есть начинают родину покидать.

      Мама, неужели счастье в количестве разных стран,
      Которые мы посетили? Возможно, не те?
      Джемаа эль-Фна встречает, и весь Марракеш - в кострах,
      И рассказчик тасует карты для выбора тем.

      Он творит здесь историю о невозможной любви,
      Заплетает в ленты - слова и в ракушки - песок;
      Мудреца тихо слушаю - благо уже пообвык.
      Но с утра я проснусь и пойду на Восток.

      Всё, что ведаю - Истина, Миропорядок и Свет, -
      Будуарные правила всех концертных квартир.
      И меня привлекают люди, говорящие сверх
      Всякой меры о Свободе, находясь взаперти.

      В моём поле - ветер, в руках, как водится, - дым.
      В моём рюкзаке укулеле, палатка и нож.
      Не получается подохнуть пьяным и молодым,
      Я пытался залечь на дно, но не нашёл, где дно.

      Это чувство осознания смертности - я умру -
      Особенно явно проявляет себя, пополам
      Разбавленное атмосферой на холодном ветру,
      Который подвластен семантическим белым полям -

      То есть на окраине города, у кромки воды,
      Когда смотришь в отражение - совсем одинок,
      Смерть подкрадывается чаще, когда весь ты - один;
      От макушки до пят - верней, от макушки до ног.

      На нашу долю не выпало ни Великой Войны,
      Ни Великой Депрессии. Это бесит. Слегка.
      Да, у детей будут дети, значит, продолжимся - в них:
      Всех научу по-турецки называть облака,

      Стрелять из рогатки, жить - подпоясавшись ремеслом,
      Любить из женщин - одну лишь, держаться корней.
      Мама, я в коридоре времени, сейчас - время слов.
      Я хотел бы всё бросить и однажды уехать к Ней;

      Может, Она - певица, Нобелевский лауреат
      В области физики, или чья-то теперь жена.
      И, когда увижу Её, скажи мне - буду ли рад.
      Я знаю, ты не умеешь, но помолись за нас.

      Мама, я пишу стихи - мир прощает мои стихи;
      Им в наследство досталась доля Твоей красоты.
      Я всю жизнь могу из любой воды выходить сухим,
      Просто потому, что в мой Свет до сих пор веришь Ты.

      14 января 2016 г.

      _^_




      * * *

      Нет, я - не Бродский, я - другой.
      Согнув в стихах словá дугой,
      Не искупить себя газетой.
      Зачать слова, родить слова
      Решает мыслью голова,
      Пусть на бумаге. Там глазеть им
      На друга друг, сквозь буквы букв,
      Пеняя гласной на судьбу -
      Быть песней, в поисках согласных.
      Певуча речь, гортанна речь,
      Когда пытаешься извлечь
      Себя из слова, не солгав. С них
      Здесь спрос большой. Молчат слова,
      Крошатся, и солоноват
      Вкус речи, растворённой в буквах.
      Всё повторяется, всё по
      Размерам слепоты слепой
      Постичь стремится, убаюкав
      Тактильность слога, словно нерв
      Порвавший; как визионер -
      Пытаясь слышать - видит ухо.
      Здесь дождь идёт, и лай собак
      Сам извлекает из себя
      Причину времени. Желтухой
      Болеет свет луны в окне.
      Пространство есть абонемент,
      Что выдан в форме прейскуранта.
      Прощать стихи, читать грехи,
      Жить в домике на дне реки
      Господних мыслей. Аккуратно
      Интерпретируя сюжет
      Любой из рукописей, сжечь
      Которые забыл их автор.
      Возможно, каждому дано:
      Сеть паутины, стол, окно,
      Нить мыслей о делах на завтра.
      На том, на этом свете, где
      Армагеддон-Армагеддец
      Придуман каждым для себя же.
      Где вшепчет речь пустóты чувств.
      Миг стал любому по плечу -
      Сейчас слова звучать обяжет.

      12 июля 2014 г.

      _^_




      ГИПЕРПОПСОВОЕ

                N. B.

      Не вспоминая малютку Дженнифер,
      Что полагала - они поженятся,
      Под бой барабанов, это всё - между нами.
      Дженнифер - импульсивная, компромиссная.
      Почти невыполнимая миссия -
      Любить её всю - сносящую город цунами.

      Оставляя осколки, запахи, рытвины
      В сердце - разновидности лабиринта и
      Перечитывать знаки гóрода, что разрушен -
      Остаётся ему, его имя - Оуэн,
      Он - любовью у города отвоёванный,
      Существует в ошмётках кирпичных кружев.

      В контрапунктах из нот контрабасовых
      Эти двое станут сердца разбрасывать,
      Пока не оставят кости на солнечных трассах,
      Пока не насытятся собранным временем.
      Оуэн, сбацай на гуслях тремоло;
      Оуэн, забей косячок и не парься -

      Дженнифер всю - до ожогов - вылюби.
      Кто убьёт Кого, у Кого есть алиби?
      Let it be. Baby, уже наступает осень.
      Наша жизнь - прекрасна, страшна, как нелепица -
      Можно смеяться, плакать - не стоит лыбиться,
      Если из носа хлещут злые авитаминозы.

      В преисподних на месяц выкрутив лампочки,
      Где каждое утро творит Бог бедлам, почти
      Забывая о наших нетленных, пустых героях,
      Оуэн ласково тратит на Дженнифер,
      Среди грохота адова, в гвалте движений сфер -
      Тёплое место в чёрной дыре устроив,

      Где слова - забродившая антиматерия.
      "Расширяй себе вены, чувствуй артерии", -
      Компенсация наших адских сезонов,
      Где статисты немы, веселы, прокапаны -
      Заклеены кости, заклёпаны клапаны.
      Оуэн любит Дженнифер - безусловно.

      Дженнифер тоже кайфует от юноши -
      Любит слушать, когда его слушают -
      Отношения - двое: (Минус-Дефис) - не "равность".
      Квинтэссенция скорости - стёртая молодость.
      Спирт - медицинский, кофе - молотый.
      Лабиринты города, где кончается трафик.

      Это не живопись - это такая мертвопись:
      Просто - "НЕ ЕЗДИ В МЕТРО!" красный рот вопит.
      Поездá разрезают прогретые ветки:
      Карты, порты, маршруты - прочерчены.
      Встречи литературно-библиотечные:
      "Отстегнитесь от Неба", "Поднимите мне веки".

      Ногтем стекло процарапает Дженнифер
      (Самоуничтожение - суть любого движения,
      Константа - катарсис, но сумасшествие - портативно).
      Дженнифер любит беспламенный Оуэн:
      Губы твои о слова сцелованы,
      Поцелуй - лучший способ избыть рутину.

      Ум - лучший способ забыть про девственность.
      Ничегонеделание - лучшее действие
      (Но не путай с ленью). Лень первородна.
      Здесь присутствует тот, кто зовётся Дженнифер, -
      Существо с прекрасным телосложением,
      Что дрейфует в подсознании на поворотах.

      Кто она - прототип, архетип, альтер-эго ли?
      (Мысли прикинулись важными и забегали.)
      Это ли-те-ра-ту-ра, мифо-лирическая героиня.
      Дальше проще - разборы, расспросы - Оуэн? -
      Внесценический перс. Пусть прикинется клоуном.
      И больше ничего, пожалуйста, не говори мне.

      Лучше молчать, курить, играть (слушать) Музыку.
      Она выйдет из платья, чулок и трусиков.
      Он поделится телом вместо последней рубашки.
      Утром будильник выбросит в улицу,
      И они параллельными реками выльются
      Мимо мостов, анфилад и разрушенных башен.

      В категории Канта - формы транквилизаторов -
      Лучшее средство обстрела автора,
      Где юмор - раблезианское продолжение слова.
      А слова есть хорошие и очень хорошие;
      А плохих слов нет, - плохими бывают рожи лишь
      Тех, кто попутал: классно, зачóтно, клёво.

      Кем текст считается днесь нечитабельным,
      Если отсутствует тождество или, скажем, мечта была
      У того, кто читает, хоть раз написать не хуже
      Киносценарий: от Истерна к Вестерну.
      В драпировках актёров дырявят отверстия -
      Наблюдая за спектром, плодящимся в луже,

      Эти двое находятся и надеются
      Перестать отражаться, не быть акциденцией.
      "Быть или нет" в наше время - девиз вампира.
      Выйти за двери, за скобки, за матрицу, -
      Быть бездельниками, гениями, засранцами.
      От ударов судьбы придумать вакцину.

      Не взирая на жизнь в микрокосме - вот она:
      Блеск, нищета. Эверест - блевотина.
      Дети, соцветия, кошки, трава, суглинок.
      Все слова - это звёзды, стихи - это линии,
      А вечность - всего лишь подмена имени
      Собственного на чьё-нибудь из Великих.

      16 августа 2015 г.

      _^_




      ХИПСТОТАЙМ

      Немножко абсента рассвета и Ника Кейва,
      Осколочки сердца - битый хрусталь и жемчуг.
      Если писать письмо, тогда обязательно к Еве,
      Больше в природе не существует женщин.
      А дымок сигареты расцвечен марихуаной,
      А в голове распадаются звуки гонга,
      А тело становится равновелико храму,
      В котором Бог почему-то поёт на кокни.
      Моя девочка танцует босиком по паркету.
      Я кручу виниловые, стёртые в прах пластинки.
      И каждая секунда процежена и пропета,
      Мир размыт настолько, что хоть начинай поститься.
      Нам стоит уехать молиться в мечети Танжера
      Или чертить на картах дорожки из кокаина.
      Ляг поближе, сделай потише ухмылку торшера.
      Что нас не убило сегодня, то нас окрылило.
      Бог - большой шутник, и в целом он - офигенный парень,
      Каждый день он заходит на кофе и спеть на кокни,
      Поиграть на арктопе, - он имеет на это право,
      А ещё у Бога со всеми святыми наколки,
      А ещё у него прозрачные длинные пальцы
      И смешная, так похожая на рану, улыбка.
      Моя милая девочка тихо снимает платье,
      А с утра наш Господь заберёт его на улики.
      Если нам повезёт, то мы никуда не уедем,
      Все приедут к нам сами на райскую вечеринку,
      Где место есть каждому: и тем, и вон тем, и этим.
      Сердце крошится с возрастающим ласковым криком.
      Капельки абсента, песни, жадные поцелуи,
      Плевочки в фиолетовую безмозглую вечность.
      И девочка танцует на паркетном полу, и
      В её обнаженном танце немыслимо много чести.
      Мне никто не нравится. Я так сильно люблю всех вас,
      До оргазма, смеющегося от сытости сердца.
      Может, всё дело в вечности? Может, всё дело в сексе?
      Я хочу посмотреть в глаза жизнью убитой смерти.

      20 мая 2016 г.

      _^_




      * * *

      Местные диалекты кажутся острыми и дикарскими,
      Режут ухо. Любой предмет не ласкает открытый взор
      Человека, прожившего без малого год на красками
      Обделённом острове с воспоминаниями врозь.

      Дождём набухает небо, словно глаза алкоголика -
      Слезами при виде стакана - проливаться всему
      И сразу. Местные помыслы кажутся уголовными.
      Да воздастся каждому по словам его, по уму.

      Здесь обитают самые красивые в мире девушки:
      Продолжением их головы? служит гнущийся торс
      И желанные ноги, но их наготой не поделятся,
      Разобьют твоё сердце, так что поберегись, матрос.

      Это - бухта радости или зéмли обетованные,
      Куда стремится жадный до приключений народ;
      Все загорелые, смуглые - кровью окрасят ванные
      Комнаты в отелях, где засорившийся водопровод.

      Но откуда в этом космосе будут ванные комнаты?
      Здесь только влажные циновки да и кухонный дым.
      Бог забыл это место, и координаты искомые
      Не подскажут, как выбраться, - здесь выживать молодым.

      Измерять переходы свои километрами, милями;
      Под чужими окнами спеть, не выключив в доме свет.
      Полюбить - красивую, а трахнуть - чужую и милую,
      Из всего разнообразия выбрать пару невест.

      Одеваться празднично и корчить для местных патриция,
      От большого ума ли, от детского озорства?
      Шалопаев Империи тянет из центра в провинцию.
      Когда все они крикнут: "Не расти после нас трава!"

      Затушу сигарету, напьюсь, посажу на трамвай Отца,
      Ворот куртки оправлю и пойду, ускоряя шаг.
      Дверью сухих рассветов навстречу местам открывается
      Архипелаг (не ГУЛАГ), но город дешёвых общаг.

      Здесь не ходят с парадного, здесь дверца открыта задняя,
      Здесь мы выдержали засуху, наводнение, снег;
      Уничтожили архитектуру доступного знания
      И придумали новый, язык завершающий, сленг.

      В коммунальном раю доводить мастерство нам до уровня
      Настоящего искусства, отражающего жизнь
      Любого из нас. "Но известные шаблоны порву ли я?" -
      Восклицает здесь каждый. "За идеи свои держись

      Всеми силами", - ты отвечаешь ему очень ласково,
      Так по-отечески; так и воспитывали салаг.
      Просто беседы на кухнях служат последним лекарством вам;
      Здесь нарезают истории, звёзды крадут в салат.

      А соседский оркестрик и хор малолеток всё бесится,
      Словно юные черти, что ищут у прайда предел,
      А находят - пробел. Я читаю поэму на лестнице
      Всем желающим, свет выгорает в моей бороде.

      На любую Марию здесь находится по Иосифу.
      И пускай от них народится не последний Христос...
      Утро молчит громогласно. Бутылки выжаты досуха.
      Ночка пошла всерьёз - это как поцелуи взасос,

      Это - первая проба пера, вечной юности, глупости,
      Первый поиск истины, поиск смысла, поиск пути;
      Когда так желают и не могут от ласковых губ спастись -
      И влюбляются в жизнь и просят её не шутить.

      3 июня 2016 г.

      _^_




      ЭМБРИОН

      Прорастаешь корнями в землю, а в небеса - башкой;
      Люди обернулись, и смотрят, и говорят - большой,
      А ты оробеешь на миг и продолжишь свой фотосинтез.
      Синтаксис, пунктуация, саспенс - правила кутерьмы...
      Луна управляет морями мира, в котором мы
      Выживаем поодиночке, отлипнув от мамкиных сисек.

      Значит, мы выросли. Значит, слепая речь -
      Нынче якорь, балласт, отечество и картечь.
      Ей лупить по врагам нашим и убаюкивать женщин,
      Которые ждут нас в горницах, по зиме,
      Но это неважно - всех нас поглотить земле.
      На планете "Земля", где каждый из нас нездешний.

      Вот представь, что родился Всечеловек;
      В небо смотрелся, росу ощущал в траве,
      Пока догонял ускользающих: Бога, Иллюзию, Счастье.
      Выпестовывал слово - розовеющий индивид;
      Издали был Голиаф, а вблизи - просто царь Давид,
      А ещё возлюбил убитых, но не умел прощаться.

      Особенно в час, когда эхо окрестных гор
      Оглашает свой собственный приговор
      Человеку. Природа подобна Протею - меняет обличье.
      Человек проходит её насквозь. Он велик и мал,
      Словно форма времени, время - лишь сдвиг ума.
      И поэтому он молчит, но всегда - на птичьем

      Языке, утраченном в час, когда Вавилон
      Канул в забвение. Но Всечеловек влюблён
      В обитаемый город, в подобие говорившего Вавилона,
      Там, где люди в пределах своих жилищ
      Не смогли оторваться подошвами от земли.
      Он выходит в небо сказать Господнему воинству: "Вольно!"

      Шар голубой вращается. Вселенная - эмбрион;
      Прорывается вдохом, выдохом из времён
      Прошлого и настоящего, соткав свою пуповину.
      Будущее отброшено, его абсолютно нет.
      Вселенная синтезирует каждый момент,
      Разрываясь на две дополняющие нас половины.

      Если сузить в пространстве, получится дуализм -
      Полушария мозга, которые поделить
      Обязаны функции сущего, объединив мозжечком их.
      Вселенная получает сердце, лицо, скелет:
      Начинает "угукать", сморкаться частями планет,
      Что гирляндой подвешены над потолком детских комнат.

      Опрокинув все стулья, столы и лампочки, твой Герой
      Берёт эти шарики, находясь в игровой
      Комнате, и так становится настоящим последним богом.
      Шар сжимается, лопается в руке.
      По запястью - кровь. Уничтожив весь мир, окреп
      Этот бог, и жизней не хватит многим.

      Может, мы все - уголовники, если не все творцы?
      Есть искомый угол, корнями, считай, врасти
      В почву проще рядом с этим углом; опора
      Будет кроне твоей и фундамент твоим корням.
      Будешь стоять, оседлость свою кляня -
      Это не про меня - перекатывай поле. Прорва

      Действий, идей, нетронутых жарких тел;
      Дерево человеком стало, а твой предел
      В божьего сына из оловянного солдатика, из Буратино
      Или Пиноккио, врущего сразу на все
      Деньги, кому-то в петле висеть
      Всем на потеху, науку, ну разве тебе не противно?

      Лучше молчи, не кричи, не скули, малыш.
      Будь внутри - новый лев, а снаружи - церковная мышь.
      Проноси сквозь себя этих новых идей контрабанду.
      Что бы ты ни делал, куда бы ни шёл, -
      Эмбрион появляется на свет голышом,
      Ножками в купол Вселенной пустой барабаня.

      5 августа 2016 г.

      _^_




      * * *

      Чуешь старое доброе ультранасилие?
      Просто расслабься, смотри в меня, девочка.
      Помнишь, разбитое утро вносили на
      Крыльях, с плеч стекавших доверчиво?

      Обменявшись гитарами, арфами, лютнями,
      Пели богам колыбельную Гершвина.
      Ты лежала в ладонях моих, уютная;
      Так лежит на картах волшебная Греция.

      В небе звёзды стучали перкуссией,
      Осень звуки баюкала - дымная.
      Ты сломала все ложа прокрустовы -
      Самая первая между Ундинами.

      Только папоротник мне ни к чему сейчас,
      И о Героях фальшивые присказки,
      Если ты уедешь, - я буду мучиться
      И хвостик твой ждать на пристани питерской.

      Обходить стороной воскресающих ящериц,
      Пересчитывать гальку и странные рáкушки
      Да искать Тебя, верную, настоящую,
      В космоса впадинах, во всех океанских ракурсах.

      Оставайся в моей обитаемой темени;
      Знай: когда рядом Ты - в преисподней солнечно
      И смеются по-детски ненормальные демоны.
      Я чуть меньше себя ощущаю сволочью.

      Ты - другая. Страшно сказать - Божественна.
      Силуэт огня, отобранный мной у времени.
      И безжалостным холодом не обжечься нам -
      Стали бомбы в сердцах безвредными.

      Ты - другая, Ты - амальгама зеркала.
      Если не истина, то отражение истины,
      За которой мне путешествовать реками,
      От русалочьих песен всю душу выстонав.

      Я стучусь башкой и смеюсь на мир,
      Ну, а он, естественно, жжёт меня.
      Я прошу Тебя, чешую сними
      И останься со мной - обнажённая.

      Мы пойдём по леске натянутой
      Между Вселенными, хаос вобравшими,
      Поделиться известными тайнами,
      Свет мой, рядом с Тобой не страшно мне

      Вообще ничего, хоть сейчас Апокалипсис
      От одной большой человеческой глупости;
      Все мои демоны раньше закапались,
      Предварительно в вены шальную иглу впустив.

      Я готов пережить даже это побоище,
      Где страна, без Тебя, по зиме - чёрно-белая.
      Я прошу Тебя, девочка, бешено пой ещё,
      Ну, а если не можешь, то сразу убей меня.

      Я молюсь за живых, за своих: Anno Domini, -
      Завалив этот город чужой стеклотарами.
      Да, мы можем остаться почти что бездомными,
      Но всегда пребудем в веках легендарными.

      Сиротливость таланта. Кому репетировать
      Эти песни с энергией термоядерной?
      Зная вес любви в настоящем, тротиловом
      Эквиваленте, когда нужно рядом нам

      Проходить над каждой прожорливой пропастью,
      Налегке, в тишине, по морям путешествуя.
      Ты уже в дорогу стучишься, торопишься
      Рассказать людям правду звериными жестами,

      Неподдельными; мягкими или колкими,
      Что теплом своим с целым миром делятся.
      Я всю жизнь хочу слышать голос Твой - колокол -
      И безумно любить Тебя, милая девочка.

      22 сентября 2016 г.

      _^_



© Никита Титаренко, 2017-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2017-2024.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть II [Эта книга не-прощания с тобой, мой Баку, мой сказочный Зурбаган, мой город Ветров, город осеннего Бога с голубыми глазами небес.] Яков Каунатор. В своём отечестве пророк печальный... [О жизни, времени и поэзии Никoлая Рубцова. Эссе из цикла "Пророков нет в отечестве своём..." / "Всю жизнь поэт искал свою Пристань, Обрёл он...] Рассказы участников VI Международной литературной премии "ДИАС" [Рассказы участниц казанской литературной премии "ДИАС" 2024 Любови Бакановой, Александры Дворецкой и Лилии Крамер.] Полина Орынянская. Холодная Лета, горячие берега [Следи за птицей и закрой глаза. / Ты чувствуешь, как несговорчив ветер, / как в лёгких закипает бирюза / небесных вод и канувших столетий?..] Александр Оберемок. Между строк [куда теперь? о смерти всуе не говори, мой друг-пиит, / зима, крестьянин торжествует, а мачта гнётся и скрипит, / но надо жить, не надо песен ворью...] Полина Михайлова. Света – Ора [Этот новый мир ничего не весил, и в нём не было усталости, кроме душевной...] Марина Марьяшина. Обживая временные петли (О книге Бориса Кутенкова "память so true") [В попытке высказать себя, дойти до сути ощущений, выговорить невыговариваемое, зная, что изреченное – ложь – заключается главное противоречие всей книги...] Александр Хан. Когда я слушал чтение (о стихах Юлии Закаблуковской) [Когда я слушал чтение Юлии Закаблуковской, я слушал нежное нашептывание, усугубляемое шрифтом, маленькими буквами, пунктуацией, скобками, тире...] Юлия Сафронова. Локализация взаимодействий [Встреча с поэтом и филологом Ириной Кадочниковой в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри". Тенденции развития современной поэзии Удмуртии.] Татьяна Мамаева. Игра без правил [Где нет царя, там смута и раздор, – / стрельцы зело серьёзны, даже слишком, – / Наш царь пропал, его похитил вор / немецкий мушкетер Лефорт Франтишка...]
Читайте также: Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть I | Галина Бурденко. Неудобный Воннегут | Владимир Буев. Две рецензии | Ольга Зюкина. Умение бояться и удивляться (о сборнике рассказов Алексея Небыкова "Чёрный хлеб дорóг") | Александр Карпенко. Крестословица | Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть II | Елена Севрюгина. "Я – за многообразие форм, в том числе и способов продвижения произведений большой литературы" | Виктория Смагина. На паутинке вечер замер | Елена Сомова. Это просто музыка в переводе на детский смех | Анастасия Фомичёва. Непереводимость переводится непереводимостью | Владимир Алейников. Моление в начале ноября | Ренат Гильфанов. Повод (для иронии) | Татьяна Горохова. Живое впечатление от Живого искусства (Духовное в живописи Александра Копейко) | Наталья Захарцева. Сны сторожа Алексеева | Надежда Жандр. "Чусовая" и другие рассказы
Словесность