Пора остановить этот калейдоскоп дорог. Меньше всего мне бы хотелось вызвать у читателей нехорошие чувства, что "дуракам везет". Они не купаются в ваннах с шампанским. У каждого из них в душе такие шрамы, а в желудках такие язвы, что никому не дай Бог. Многие долгое время бедствовали без жилья, без денег, без нормальной еды. И про семейные трагедии можно отдельный роман написать. И про творческие муки. И про коллизии взаимоотношений внутри театрального коллектива. "Тише, тише, детки, дайте только срок. Будет вам и белка, будет и свисток!"
Итак, подведем итог. Лицедей - это букет из всяческих талантов, жизнерадостности, свободолюбия, одержимости, облеченный порой в исключительно экстравагантные тряпки-тапки-шапки, чтобы издалека виднеться другим таким же неординарным "рыбакам". Да! еще забыта самая малость. Некая сверхпроводимость нервов актера, по которым во время выступления текут таинственные энергетические потоки "Оттуда" сюда и отсюда "Туда". Прояснит мысль, к примеру, номер "Оперный певец" Май Михалыча. Сколько артистов не пыталось его имитировать, получаются корчи и нелепые ужимки. Все дело в том, что гримасы у автора-исполнителя не самоцель, а следствие исторжения из глотки восторга и, если угодно, гениальности его персонажа. От этого в воздухе перед ним образуется особое дрожание воздуха, словно клубящийся энергетический протуберанец. Когда он оперным Борисом Годуновым в ужасе вскрикивает: "Вон! Кто там?! В углу!" ведь он и впрямь видит, что там сидит кто-то страшный. Бог знает кто. Лицедеи сами верят, как маленькие дети, в те сказки, что рассказывают. Они чудотворцы, замещающие метаморфозы собственным перевоплощением, игрой с образами. Их сюжеты строятся на перевороте понятий ужасного и смешного, отвратительного и возвышенно-поэтического. Их пресонажи таинственны по происхождению и намекают на многомерность и загадочность мира, на его непредсказуемые чудеса.
Случайный кончик бечевки, свисающий с потолка, становится в руках Леонида-Горбуна магической "веревочкой". Дерни за нее - и откроется дверь в иные пространства. Дверь туда, где живут неведомые силы, затевающие с тобой свои клоунские игры. "Чик-трак" за веревочку, и бац! сверху подушкой по голове. "Чик-трак" (одновременно с подстраховочным отбеганием в сторону), и в то же мгновенье кромешная тьма, "буцк!" туловищем об угол. "Чик-трак" - откуда ни возьмись выезжает ораторская трибуна с графином. Клоун-горбун входит в нее, встает навытяжку, со значительностью прочищает горло, открывает рот, но тут же снова дергает за висящий перед носом кончик веревки, а она вдруг начинает струиться сверху, словно тонкая струйка, красиво меняя при этом цвета, как во сне. И этот завораживающий "шнуркопад" длится целую вечность... Клоун все так стоит и глядит туда, забыв закрыть рот. И мы с ним.
Среди многочисленных кадров лицедеевской хроники есть такие: уличная проходка артистов в центре Таллина с размахиванием белыми флагами и шелковым голубым полотнищем пять на десять метров, который вздымался над головами с величественностью атомного гриба. Антон в алом плаще и с алыми ушами на белом бритом черепе, ударяя в барабан, скользит и кружится перед странной свадебной процессией: Леня с поразительным благородством и достоинством ведет под руку Халю-молодую, окутанную искристо-белыми, струящимися с макушки до земли, волосами. Они проходят мимо и дальше, за ними, медленно колыхаясь, идет огромная толпа народу...
Почему за ними идут? Куда? Кому они нужны и зачем?
Наверное, затем же, зачем на Руси были нужны скоморохи, Иваны-Дураки, герои сказок и лубков. Лицедеи - продолжатели народной смеховой культуры, веселое воинство, антиподы пушкинских бесов.
А.Д. Синявский писал, что хотя в древности скоморохи подвергались гонениям со стороны государства за "бесовские игрища", сами они, если и чувствовали за собой какую-то колдовскую способность, лежащую в основе всякого творчества, то сближали себя с христианскими святыми сподвижниками, почитаемыми на Руси - скоморохами Кузьмой и Демьяном.
"Заиграй Вавило, во гудочек,
А во звончатый во переладец,
А Кузьма с Демьяном припособит."
Федерико Феллини однажды в интервью сказал: "Заставлять людей смеяться мне всегда казалось самым привилегированным из всех призваний, почти как призвание святого... Комедийных актеров я считаю благодетелями человечества".
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
