N
Колдунчик
Колдунчик не противится ветру. Никогда. Он льстит ветру, он угодничает. Он приучал к беспринципности своего питомца Петю. Он сорвал с Пети звездно-полосатый шарфик и велел Пете зимней холодной ночью пялиться на опустошающие душу звезды, клянчить у Космоса мороз, медвежью заполярную силу.
Петя несмело ступал по черному небу, несмело пробовал затыкать пальчиком жгуче-холодные дырочки света, вымораживал убеждения, зяб. Украдкой, чтобы чуть-чуть согреться, похожей на утиный клюв зубилкой отколупывал от Большой Медведицы самые красивые звезды. Выбирал все покрупней да поярче! Звезды. Часть складывал в карман, часть угодливо бросал по ветру.
“Я создаю для людей легенды, ¾ самодовольно рассуждал Петя. ¾ Я задаю им нужные ориентиры”.
Добравшись до полной Луны, Петя и ее, толстуху, хотел подковырнуть зубилкой, но оказалось, что Луна не приколочена к небу, а висит ¾ как будто на магните, как будто покорившись Космической гравитационной воле.
Петя посмотрел вниз и увидел колдунчика, головокружительно жестикулировавшего на северном ветру. Слов Петя разобрать не мог, но ему стало боязно, стало неловко за то, чем он украдкой занимался на небе. Испуганный, он спрятался за Луну. Только нога осталась торчать: очень длинная, очень сильная, почти медвежья, почти заполярная.
И только когда Луна, не смея ослушаться, не смея нарушить точные расчеты астрономов из США, послушно звякнула о край крыши, Петя спрыгнул. И сразу приметил колдунчика. “It’s cold! It’s cold!” ¾ оседлав ветер, орал раскуролесившийся колдунчик.
Длинная Петина нога совсем заледенела, закостенела. Сильно мешала.
“Стал ли я уже беспринципным? Разметал ли уже по небу свою центрипетальную самобытность? ¾ беспокоился Петя. ¾ Опустошен ли?”