обещал поделиться не выполнил вышел в тираж
обещал обессмертить не выполнил выдал дуба
характерный для местных мамаш кураж
это все-таки грубо
наконец разобрать сей мудреный кроссворд
до чего последний довод доводит
где хранится небесных законов свод
и почему так редко архивный старик заходит
остается придать своему чувству длительность
хотя бы на время его ускользания
и объективно воспринимать действительность
данную нам в обниманиях
обоняниях осязаниях
долгие проводы дальние страны в руку цветок
побереги от гитаны карманы и кошелек
рта в беззаботную летнюю пору не разевай
где поднимается медленно в гору старый трамвай
на горизонте флот гамилькара порт или грот
чья это рать вдали замелькала кто у ворот.
тают антенны и аттракционы. грудью к волне
курсом по звездам определенным, карго на дне.
II
вот рукоделие, девочки-мойры, прыснул смешок
мантия тверди мантия моря крестик стежок
нынче же ждите гостей антиподы двери раскрыв
первое бегство первой свободы первый разрыв
сон монгольфьера тьма монсеррата где-то гремит
встретятся ль заново небо вульгаты и сталагмит
мастер антонио за океаном твой пересказ
тропы ли страны там караваны скроются с глаз
III
грозы пророча миру и дому знай нострадам
где-то один обещает другому я тебе дам
купол и стропы ключи и крылья меч и огонь
каждую сказку сделаешь пылью только лишь тронь
дам тебе ур геркуланум и трою пурпур и синь
только над этой усталой горою руки раскинь
только найди себе камень откуда взмоешь ценой
опровержения глада и блуда над тишиной
IV
ибн ли батутта чертил эту карту иль геродот
в трещину ветреного заката море уйдет
в хрупкие клетки вдетые сферы горний балет
тысячи лет до нашей веры тысячи лет
авантюрист ты или вельможа но посмотри
нет ничего в нас глубже кожи - так, валери?
смыта сарданья песенка спета выставлен срок
выдай монету ровно в песету цену в цветок
у тебя говорят талант двадцать восемь других даров
и всё даром говорят всё даром и еще какая-то бухгалтерия
а он стоит прячет глаза среди паромов дымов пиров
свечу не жжет не накладывает филактерии
тебе говорят отпущено
не так как другим дано
имитатора или авгура или что там потушишь взглядом
а он говорит отпустите
пропади оно
всё равно
Резвая тень, "Золотая лань",
Мир по Борджа, куда ни глянь,
Ночью сгинь, на день пристань -
Ранние смой труды.
К югу стелется звездная ткань,
Пересекают беспошлинно грань
Смерчи, танцующие падеспань,
И голубые льды.
Тысяча миль одним рывком,
Время катится кувырком,
Резать головы, слыть добряком -
Неоспоримо, стиль.
Речи - золото, речи - шелк, -
Лисьей улыбкой щерится волк, -
Только лоцманы знают толк
В том, что ляжет под киль.
Пыткой не вызнать - подскажет лот,
Сколько флагман на борт берёт, -
Фаршем золотоносных болот
Отрыгнет галеот.
Взгляд лейтенанта - нырок блесны,
В южных проливах не будет весны.
Кресло из палубной сосны
Переживет флот.
Волны, рычащие снам под стать,
Птицы, не умеющие летать,
Предпочитающих плыть и знать
Гложет компасный зуд.
Дьявол - выдумка, дьявол - вздор,
Кто, как не мы - разносящие мор?
Аборигенам - небесный хор,
Пришлым - нездешний суд.
Доим удачу, move, move! -
Не промахнись, абордажный клюв, -
Снова день уходит, скользнув
Палубой из-под ног.
Ненависть выдержит на плаву.
Тронуть берег, упасть в траву, -
Несостоявшимся рандеву
Бог подведет итог.
Вертится мир на гнилом вранье,
Там, где спорят динар с денье,
О береговом воронье
Не забывать стать.
С черного хода огладить шар,
Выжить - неоспоримо, дар. -
Вовремя вспомнит ветреный Шарп
Выброшенную кладь.
Створы Плимута. Но - не всё, -
"Вот приговор. Confirmation, sir?"
То, что качка не утрясет,
Высолит волн пыль.
Едкость перца, дурман гвоздик...
К черту лог, где же дневник?
Слово, живущее дольше, чем миг,
Перевернет быль.
Я тебе напишу
на убористом ронго-ронго,
я свяжусь с тобой
узелковым летучим письмом,
я тебе нашепчу
языками дыма и гонга
ни о чем, о чем-то,
и еще чуть-чуть обо всем.
Расскажу - как вижу:
что рушатся воды потопа,
что по скользким мосткам
в брюхо барки гонят стада,
прозревают слепцы,
моряки ослепляют циклопа,
и теряют пройденное
продвигающиеся в никуда.
Семь с половиной слоев,
пока доберешься до Трои,
подсекая траншеей
сон землистый осевших волн,
семь с половиной миров
задыхаются на покое,
и гряду облаков
тащит темноусталый вол.
Здесь вокруг племена,
что не знают обжига глины,
вертят в пальцах неверных
щепку, камень, ракушку, кость...
На гранитное ложе
семь эпох легло с половиной,
забывая записывать -
хоть торопливо, хоть вскользь.
центростремительная
картинка
светится мнительная
паутинка
тянется множится
тетивою
там где поеживается
ретивое
полнится кубик
стиснутой памяти
не позабудьте
не отступайте
все эти боли
ранки пираньи
все эти сбои
и замирания
встречный зубец
во втором отведении
в вечном ее
нераздельном владении
трепет предсердий
скиды уловки
стоны просодий
в миллиметровке
линии выбранного
искуса
лилии вырванного
эскьюза
кубок пустеет
пенится новый
все повторяется
для иного
пропуск удара
смолкшая полость
отзвуки дара
стаяло стерлось
с каждым выдохом что-то теряешь продвигаешься к выходу
то часы с пространством сверяешь то ищешь выгоду
рядом на языках бормочут считая четверти
остается немного от воли черствости честности
Вчера у монтеров
случился глюк:
они открыли
неправильный люк,
не двинув глазом,
что твой спецназ,
спустились разом
в неправильный лаз,
и так развернулись -
цирк шапито.
И всё отключили,
и всё - не то.
Отрезали воду,
ТВ и газ,
прижали свободу -
не в первый раз,
свинтили фланцы,
закрыли кран. -
Закончились танцы,
погас экран.
Но вдруг одумались,
жалоб без
вернули воду
и весь прогресс,
вернули подачу флюидов,
свет,
вернули почту
и интернет...
А счастья все нету. Счастья все нет.
Судя по вазам, сатиры любили по бабам,
Бог за порог - а они уже тянут ручонки.
Буйная плоть затаилась за дубом и грабом,
Тело трепещет по каждой пролетной девчонке.
Судя по яблоку, мир не сводился к искусу,
Знать, первоназванный фон не способствует плачу,
Тонкая соль на обводы ложилась по курсу,
Греки сбегались на быстрых челнах на раздачу.
Судя по мифам, кипело по сангвам и лимфам,
Так припечет - только б туче нагрянуть с востока.
Судя по нимбам, святые не прочь бы по нимфам,
Судя по книгам, они отпирались жестоко.
Судя по язвам, во сне им бывало неловко,
Долгая святость носителя делает нервным,
Чтоб устоять, боевая нужна подготовка,
Тяжко посланцев учить подходящим манерам.
Колкая пряжа прядется и сучится дратва,
Взносится мысль, иногда подавляя масштабом,
Глянешь - в повестке опять воздержания жатва.
Что ж им неймется? Не лучше ль - по нимфам, по бабам?
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]