надтреснутой пастелью - лай собак,
толпа - бугристым гипсовым экраном.
и одиноко. не поверишь, как;
я даже подбирать слова не стану.
2
вновь холодало; на закате сад был
запекшейся на воске тушью яблонь;
крошась, румяный лед плодил синиц;
на склоне санок поплавки мотало...
но время списков лишено масштаба,
и прочь из сада лыжники брели
ступенчатым на срезе следом в лимб,
где кофе, сигареты, старопрамен
и нет больной от суеты земли.
3
как выцветем и станем шелухой,
нас будет больше в дугах цвета вдоль
одной чешуйки, чем где-либо прежде.
ты заиграешь рдинкой зимних ольх
и терпкой зеленью рыбацких вершей.
и будешь чья-то - не моя, конечно.
4
как медленно распарывают горсть,
пуская птицу, так теперь читай:
мне этот человек необходим.
с ним невозможна связь: она - пробел.
я с ним одно. я - снимок дна его,
шершавость пены наивысших волн,
я ощупь, земь, искось, я стежь, распев -
он суть моя, вне слов. читай теперь:
мне этот человек невозвратим.
читай, читай, читай...
двучерепичной ржавчине дрейссен
знакома кровь ребенка и слепца,
и был итакой ранен одиссей,
гулящий царь,
невинной раной ранен.
идем со мной, отлив, смеясь, плясал.
качался берег почему-то, сам,
беспочвенно расплывчатый местами.
прости меня, патрокл, прости, ахилл,
что я рассек ступню почти у дома,
что яд его и кровь моя знакомы,
а в греции вам не нашлось могил.
отлив плясал, плясал и уходил.
2
мертвый лишен наготы. снят.
отдан похоронить.
... нить ариадны - не мойр прядь,
но и в аду - нить.
вот я ввожу ее в челнок,
рваную козью серь.
плох гобелен мой. вдова, бог;
спор их - моих - вер.
с царского ложа встает тень.
ляг, пенелопа, спи.
мы с тобой жгли вчера холм тел,
не пожалев спин.
не от вина охмелев, сын
не от вины трезвел.
нет, шепчу. муж мой мертв. стыл.
ты не мой одиссей.
3
нем цикорий, мерцающе, редкостно нем
над пустым разнотравием поздним,
над сухим, фиолетовым басом шоссе,
потерявшим накал направлений,
остывает пространство, лишенное тем,
и цикорий - осенне белесый...
мы владеем азами, приазовьями, пустотой языка
и промер болевого шока считаем словом.
и сто строк исчезающе коротки нам, если одна кратка
и как сумрак степной бордова,
стирая прочие.
породниться бы с ночью, предела ее достичь кривокрылым
криком, на кровящий срез ее лечь ожогом -
и на склоне ковыльном
попискивать слепушонкой,
местью сонной совы осязая чужой закат.
изнывающую молнию языка.
2
трудней, когда слова не тех честей,
не тех мастей - пошлы, точны, жестоки,
усталой правды непристойных тем,
одновременно правды о высоком.
трудней, когда слова не тех людей,
не тех идей - но ты за них в ответе.
пока тебя имеет твой предел,
там кто-то ждет в беде, не зная, где ты.
трудней, когда слова не тех частей,
не тех костей - почти неуловимы.
трудней, когда ты сам - всего лишь тень
того, что видишь.
и зовешь любимым.
3
речь это камень, бреющий рябь речную -
бег отражения вдоль отторжений;
речь это ревность -
я говорю, ревнуя вас к человечеству (оптом дешевле);
речь это все пустое и все вранье, часто не видно смысла, а чаще сути;
но - я люблю вас, видимо, больше слов:
с кем бы вы ни были счастливы, будьте.
будьте.
4
...идти, молчать, вникая постепенно
в качель. в невидные громады ив.
в истертость речи о речитатив,
о переход от элемента к схеме.
запнуться и забыть, оставив лишь
как я иду к тебе.
как ты молчишь.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]