так как ты, даже город моторами не агукал...
я постелю тебе зиму: в белую крапинку бязь,
спрячу от жизни: огромных и глупых кукол,
наивный и крошечный карабас
я смотаю всё небо в синий клубок обратно,
свяжу другое, под ним ты найдешь себе кров
не будет в левом окне пульсировать солнце марта
и у листьев в прожилках течь кровь...
я найду тебе небо попроще, декабрьское, пустое,
чтобы ползать не страшно в осколках звезд
так как ты, даже парк, завернутый в ветер, не стонет,
я постелю тебе осень: байковый теплый овёс.
сожму квартиру до люльки - пойду на принцип,
пойду по рельсам, пойду до конца, по луне...
большая тоска не годится для маленьких принцев
я постелю тебе лето: космос в ромашках планет...
Дом пульсирует музыкой, в бронхах у веток свист,
Ветер входит, как кровь, в водосточный клапан.
На камень ночной Москвы приземляется тихо сфинкс
На все четыре свои когтистые лапы.
Окно за окном темнотой затыкает, как кляпом,
Неугомонный выдумщик, шельма-Свифт...
Несколько перьев облезлых, из мертвого голубя,
А за спиною у дома, у нашего, крылья раскрытых дверей -
И вот я лечу - и это секрет наш - трезвА и несгорблена,
Нет, я не сбита под тяжестью плача наших детей...
Я чувствую ропот сонливый всех-всех матерей,
И в облаке взгляд саркастический лунного гоблина...
А ты мне построил тот дом, и балкон словно аистом свит,
Из кружев железных гнездо, и наивно птенцы сосулек
Ледяные клювики тянут к земле... Не язви,
Я знаю, не усидеть на земле и на небе - двух стульях,
Что звезды-пылинки с космических тумбочек сдули,
Я знаю!, что эту Москву не для нас обустроил Свифт...
По переулкам гордо расхаживал мрачный Сфинкс,
Искал, кого исцарапать, кому волшебство доверить...
А интернет души моей глючил, от вечного "Нет" завис,
И я не смогла открыть замерзнувшим кошкам двери,
Небо не любит приставку "недо", ему подавай только "пере",
В груди у асфальта дом-сердце, которого стоил Свифт...
набело только зима умеет - ситец постелет простынный свой стылый
чье там лицо у луны на камее? что, ты его не простила? не стыдно?
смотрит из льдины январского солнца бабушка, мачеха прошлого мая
вот почему никогда не проснется Снежная Герда, к зиме прирастая
так и всё больше медвежьего в Маше - в холод проснуться от мыслей не может
там на столе у нее рай бумажный, там под столом ад раздавленных мошек
жалят слова снег альбомный как змеи, водка качает в окне как в коляске
город весенний, он только умеет луж понаставить кляксу на кляксе
все помешались, мечты полетели, птицы пошли против звезд, как скинхеды
ситец помялся, осталась в постели только слеза от растаявшей Герды
лето фальшивило - что, не смирилась? лишь у метели фамилия Пресли
больше никто не сумел, как Мария - скольких рожали - и все не воскресли
мы как мытые чашки - испиты -
бесцветны, курносы,
по этажам облупившимся утварь...
это он, твой хвалёный питер -
в рубашке для взрослых -
швами труб водосточных вовнутрь,
горизонт до краёв, с шапкой-облаком пены,
на асфальте накипь от наледи,
песочницы, полные манки;
в рубашке для гордых и бедных -
чтобы не стыдно нАлюди -
в стенах, рваных с изнанки.
2
я влюбилась в тебя незаконно,
не снимая с полки платформы
(из друг друга и вместе не пили)
где у каждого дома
душа с домофоном,
окно с завешенной миопией:
я устала от этой столичной агонии,
я устала здороваться в небе с жабами,
и бояться незваной камеры,
это рельсы твои любимые, подмосковные,
входящие шпильками ржавыми
в колтуны осенние намертво.
3
вот она, наша станция, разве я
в эти дворы без тебя бы полезла,
где голуби с бабками вслед тебе пялятся,
это оно ли, твое долгожданное "царствие",
где по "небесным" подъездам
"ангелы" ёрш распивают в пятницу?...
про муху не скажут: она парит,
избран не каждый меченный,
а у времени с вечностью снова ничья -
это он, обожаемый твой париж
до дыр захоженный и замЕчтанный
с чужого, не с твоего...не с моего плеча...
проверенный трюк волшебный - ныряйте в спасительный ящик! но кто бы ни метил Шельму, он делает это всё чаще. над блогосферой кипящей - шаман, не худ-рук ваш совковый. а ящик-то - ненастоящий! (и трюк-то стал нынче рисковым) - кривится рекламами сладко, и скачет с вранья на дешевку - то президент, то прокладка - сухо, надёжно, из шёлка - мистификаций обильных не выдержат (как из-под крана!) - мерцают компьютеры в спины чернеющим телеэкранам.
/все выходят на лоджии, и поют
с харизмою монсерратовой:
люд тронулся, тронулся люд,
присяжные обозреватели.../
лес:
пажи, короли и фавны, брокеры, рокеры, фаны, да вдоль по зимней, по сахарной и колдуны и знахари, зеленые, красные, снежные, интеллигенты с невеждами, кикиморы, те, что с болотной, блоггеры, юзеры, боты. элита лесная, и шушара - против кострищ и мусора. против монстрищ и вОланда, не ври, телеврач, что холодно!...что нам коты безбилетные, эпохи букетно-конфетные, гвоздичные, тоталитарные... мы здесь, молодые и старые, с жежешками, книжками... фоткаем: вот тебе, вот тебе, вот как мы...
/"не подфартило с погодой -
ветрено для Исхода!
так-то до нового года
вам и Страна и Ходор?!"/
я:
"наш Орёл над чужбиной америк, под присмотром европ- подъелдык..." - дальше я не читала, не верю. дальше ты не читай, мой старик. - ты поймай золотую мне рифму, и она так слова сложит пусть, чтоб над пиками третьего рима не Орёл, а беспомощный гусь - и летать только что он обучен, и вовек не качал он права, потому что приручен и тучен, и что Грозный ему, что Москва - все готовят его как бы в шутку, как бы в жертву к последней игре, где заменит он тетушку-утку в их изысканной фуагрЕ. наплевать на гуся и америке, и европа не в этой игре. прочитал он в своей, гусьей, метрике: враг дракона, никто, еврей. и с тех пор во все окна он тычется, упадет, и тотчАс заметут... рифма, сделай мирскою владычицей, не меня, а мою мечту.
Алексей Смирнов: Концерт на карантине[Вот разные рыбы, - благожелательно отмечал господин Лю, шествуя через рынок. - Вот разные крабы. Вот разные гады, благоухание которых пленяет... / ...]Татьяна Грауз. Прекрасны памяти ростки[Татьяна Грауз о самых ярких авторах второго тома антологии "Уйти. Остаться. Жить", вышедшего в 2019 году и охватившего поэтов, умерших в 70-е и 80-е...]Татьяна Парсанова: Пожизненно. Без права переписки[Всё чаще плачем, искренне, как дети... / Всё чаще в кофе льём слезу и виски... / Да кто же знал, что нам с тобою светит - / Пожизненно. Без права...]Ирина Ремизова: За птицей[когда - в который раз - твой краткий век / украдкой позовёт развоплотиться, / тебя крылом заденет человек, / как птица...]Алексей Борычев: Обречённость[Бесполезная пустота. / Кто-то... Что-то... А, может, нечто... / И весна, как всегда, не та. / Беспричинно бесчеловечна...]Братья Бри: Живой манекен[Прежде я никогда не испытывал тяги к игре, суть которой - заманить чей-то разум, чьи-то чувства в сети, сплетённые из слов. Я фотохудожник, и моё пространство...]Наталья Патроева, Юрий Орлицкий. Настоящий филолог, умеющий писать стихи[В "Стихотворном бегемоте" выступила петербургский ученый и поэт Людмила Зубова.]Сергей Слепухин: Блаженство как рана (О книге Александра Куликова "Двенадцать звуков разной высоты")[Для художника на Дальнем Востоке нет светотени. Здесь отсутствие светотени и есть свет...]Александр Куликов: Стихотворения[В попутчики брал я и солнце, и ветер, и тучи. / Вопросами я и луну, и созвездия мучил. / Ответы на травах, каменьях и листьях прочел, / и кто-то...]Максим Жуков: Она была ничё такая[На Пешков-стрит (теперь Тверская), / Где я к москвичкам приставал: / "А знаешь, ты ничё такая!" - / Москва, Москва - мой идеал...]
