МЮЛЛЕРША
Под утро иссякают песни и крики; кто-то из гостей уходит домой, кто-то засыпает прямо тут, во дворе, уткнувшись в тарелку или откинувшись на заросшую хмелем решетку веранды. Хозяйка двора устало собирает посуду и матерится.
Ничто не отвечает ей. Планета Земля приближается к зоне метеоритных дождей; учащённо дышит вулкан, в зоопарке тревожно кричит старый слон. Облако над Татьяниным домом сворачивается в узкую трубочку, в доме трещат углы, и кошка выпрыгивает в форточку, прямо к хозяйкиным ногам. Татьяна вздрагивает, закрывает глаза - и видит себя летящей среди звёзд, на маленьком шарике; сейчас шарик повернётся и стряхнёт её - Татьяна взмахивает руками и валится под скамейку...
Вода из забытого садового шланга подтекает к скамейке, вода обтекает Татьяну, будто остров; этот остров кажется мёртвым, но медленно оживает. Кошка изгибается, щурится, лакает воду из набежавшей лужицы и смотрит на облако над Татьяниным домом. Облако разворачивает свою трубочку - и планета Земля уверенно входит в зону метеоритных дождей.
Хлопает калитка - это муж Татьяны Василий возвращается с проводин гостей. Вспомнив что-то важное, он садится на край скамейки и тихим, отвыкшим голосом поёт:
На меня он посмотрит внимательно,
Скажет: "Больше тебя не люблю!"
|
Татьяна медленно, не глядя на мужа, уходит в дом.
Василий рассеянно смотрит на куст сирени, облюбованный птичьим семейством. Птахам хочется петь, но утро стоит у входа во двор и не решается войти. Солнечный луч осторожно пробегает по крыше, опускается на зелёную планку карниза, на разросшийся хмель - и натыкается на Василия. Тот смутно чувствует беспокойство и беспомощно озирается. Луч отталкивается от Василия, сталкивается с другим лучом, и они брызжут во все стороны - утро наступает.
Птицы на сиреневом кусте запевают "Славься, утро!", ветки осыпаются на Василия. Тот сердится и стреляет по кусту хлебными крошками. Птицы, собирая крошки, перелетают на крышу и продолжают распевать. Пёстрая соседская курица вскакивает на Васильев забор и деловито осматривает двор. Василий сильно обижается на курицу:
- Мой забор! Ходи там! - и нетвёрдой рукой указывает на соседский огород.
Курица, не замечая Василия, перебирается на стол, клюет остатки еды. Василий топает ногами - грязные брызги летят ему в лицо. Изумлённый Василий смотрит под ноги - он стоит посреди большой лужи.
Он громко всхлипывает и уходит в дом - спать. Курица ещё раз прогуливается по столу, мимо спящих гостей, проверяя, не осталось ли крошек.
Часов в десять утра у калитки останавливается машина. Женщина, приехавшая в ней, нажимает на кнопку звонка, но заметив, что провод оборван, стучит в окно. Ждать ей приходится довольно долго: заспанная Татьяна ищет сначала халат, потом - расчёску, потом затерявшийся тапок.
- Откройте, пожалуйста: я из налоговой службы. Мне нужна семья Мюллеров, - слышит она и, так и не найдя тапок, скачет на одной обутой ноге к калитке.
- Ну, мы это, - отвечает хрипло.
Женщина удивлённо смотрит на скуластую, с раскосыми глазами Татьяну:
- Мюллер Василий Генрихович не здесь живёт?
- Да спит он! Чего хотели-то?
Женщина обводит взглядом двор, натыкается на спящих за столом людей и испуганно переводит глаза на Татьяну.
Мать Василия, Майя Мюллер, родилась в семье обрусевших немцев и к началу войны была девушкой на выданье. Но скоро стало не до свадеб: с оккупацией все попрятались кто куда, а Мюллеры не успели, и Майю, как фольксдойче, вывезли в Германию. Там немолодой и одинокий Генрих поселил её в своём доме. Одна нога у Генриха была короче другой, но когда русские уже шли по Германии, его взяли на фронт. А через месяц у него родились два сына.
Красная армия вернула всех российских немцев; но на старое место Майя Мюллер не попала уже - эшелон прогнали дальше, в Сибирь. Жизнь на выселках, да ещё с двумя маленькими детьми, долго не задавалась, но из соседней русской деревни присылали то дрова, то парней-подростков - починить забор или крышу. Однажды пришёл взрослый парень и прожил у Майи пять лет. Не женился, но перед самым отъездом на заработки у него родился сын Василий. Больше и не видел его, потому что как ушёл, так и сгинул совсем.
Майя замуж не вышла, но сыновей подняла и вырастила редкий в здешних местах сад. Со временем старшие дети привезли из ближайшего города ладных жён, выстроили усадьбы и хозяйством обзавелись. По воскресеньям собирались у матери, и однажды старший, Ахем, предложил:
- Может, женим Василия? Тут одна девушка есть на примете: сирота, но опрятная, ловкая и с характером, она нашего увальня быстро возьмёт под каблук...
- И мы её за это не осудим, - подхватил брат-близнец, - а то часто стал заглядывать в рюмочку - не было бы беды!
Василий на какое-то время встрепенулся, взялся выстроить баню, но запил - и очнулся лишь когда его братья, от стыда, увезли все пожитки в город, в новый дом на окраине, специально прикупленный для молодых. Татьяна благодарила, обещала взять Василия в руки, но с каждым годом все неуверенней, и однажды сама проснулась на полу в обнимку со стулом.
Сначала оправдывала себя, искала какой-нибудь повод для выпивки, но года два уже как повторяла злополучное: "Пила, пью и буду пить". В такие минуты даже Василий с испугом взглядывал на неё, но не мог уже остановиться.
...К обеду гости просыпаются, вылезают из-за стола и начинают расходиться. Василий, выйдя во двор и никого там не обнаружив, обижается, пинает консервную банку, потом ещё, ещё и ещё. Когда жара добирается до самых затенённых уголков, он достаёт из сиреневого куста припрятанную поллитровку, припадает к ней словно к бутылочке с молоком, и выпивает. Затем, отшвырнув пустую бутылку, хочет уйти на веранду, но скамейка почему-то не пускает его. Василий пробует опереться на стол, но рука не слушается его. Хочет крикнуть - и не может. И только куст сирени с готовностью принимает его.
- Доктора говорят: в лучшем случае будет ходить под себя и лепетать как младенец. - Ахем медленно оглядывает всю родню и с облегчением добавляет: - Так что будем готовиться к похоронам.
Татьяны на том семейном сборе не было - она вопреки всем советам поселилась в больнице, как оказалось, на полгода. А когда она вместе с мужем возвращается в дом, то никто уже не узнаёт её.
А Татьяна не узнаёт свой дом: из окошка машины он кажется ей совсем маленьким, и она даже думает, будто это - нарисованная картинка и очень удивляется, когда братья Василия, не пригнувшись, шагают в калитку.
Тогда и она вступает во двор - и видит новенький, очень весёлый заборчик, чуть припорошенный снегом, свежий лиственничный настил от веранды и до сиреневого куста. Всё обновили старшие братья Василия, и даже вполне крепкую скамейку определили на дрова. Татьяна подходит к ней, поднимает и хочет сесть, но кошка крутит восьмёрки вокруг ей ног. Татьяна пробует взять кошку на руки, но она ускользает и заманивает хозяйку к сиреневому кусту. Татьяна смеётся и идёт вслед за кошкой. Воробьиная стайка опускается на сиреневый куст, и двор тихонько трогается и начинает вращаться вокруг Татьяны. И она уже не удивляется, когда видит светящийся дождь. "Метеориты", - думает она, закрывает глаза и с радостью представляет себя летящей среди звёзд, на маленьком шарике.
Сыну Василия и Татьяны в нынешнем году исполняется семнадцать. А Василий всё лежит.
- Прокурил всю комнату, - жалуется Татьяна, - а уж как привередлив во всём! - Она убеждается, что муж слышит её, и добавляет еще громче и отчетливее: - Вот, свалился мне на голову со своими болячками!
Василий слушает - и улыбается. На окне у него самый яркий цветочный горшок и очень нарядная занавеска. Прошлым летом Татьяна поставила новую раму с незамерзающим стеклом и круглой форточкой. Та часто открыта, и если проходить под окном, то можно слышать, как Василий напевает тихонько:
На неё он посмотрит внимательно,
скажет: "Лучше тебя не найти"...
|
© Валентина Рекунова, 2010-2024.
© Сетевая Словесность, 2011-2024.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
|
Эльдар Ахадов. Баку – Зурбаган. Часть I [Однажды мне приснился сон... На железнодорожной станции города Баку стоит огромный пассажирский поезд, на каждом вагоне которого имеется табличка с удивительной...] Галина Бурденко. Неудобный Воннегут [Воннегут для меня тот редкий прозаик, который чем удивил, тому и научил. Чаще всего писатели удивляют тем, чему учиться совершенно не хочется. А хочется...] Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть II [у тебя сегодня смс / у меня сегодня листопад / хочется бежать в осенний лес / целоваться в листьях невпопад] Виктория Смагина. На паутинке вечер замер [я отпускаю громкие слова. / пускай летят растрёпанною стаей / в края, где зеленеет трын-трава / и трын-травист инструкцию листает...] Александр Карпенко. Крестословица [Собираю Бога из богатств, / Кладезей души, безумств дороги; / Не боясь невольных святотатств, / Прямо в сердце – собираю Бога...] Елена Севрюгина. "Я – за многообразие форм, в том числе и способов продвижения произведений большой литературы" [Главный редактор журнала "Гостиная" Вера Зубарева отвечает на вопросы о новой международной литературной премии "Лукоморье".] Владимир Буев. Две рецензии. [О повести Дениса Осокина "Уключина" и книге Елены Долгопят "Хроники забытых сновидений...] Ольга Зюкина. Умение бояться и удивляться (о сборнике рассказов Алексея Небыкова "Чёрный хлеб дорóг") [Сборник рассказов Алексея Небыкова обращается к одному из чувств человека, принятых не выставлять напоказ, – к чувству страха – искреннего детского испуга...] Анастасия Фомичёва. Непереводимость переводится непереводимостью [20 июня 2024 года в библиотеке "над оврагом" в Малаховке прошла встреча с Владимиром Борисовичем Микушевичем: поэтом, прозаиком, переводчиком – одним...] Елена Сомова. Это просто музыка в переводе на детский смех [Выдержи боль, как вино в подвале веков. / Видишь – в эпоху света открылась дверь, – / Это твоя возможность добыть улов / детского света в птице...] |
X |
Титульная страница Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |