| Сетевая Словесность |  |
|
|
|
|
Крок
2004102 стр."Алексей смог не потеряться и не потерять, но сохранить в себе многое - от себя же образца ранних 80-х. Сегодня, на фоне упадка общего уровня поэтического письма, на фоне унылых либо циничных интонаций такая яркая, броская манера стихосложения интересна вдвойне. При этом Остудин сумел уйти от "общих мест" эпохи: он ироничен, но не циничен." (Игорь Кручик)
Составитель А.Дмитриев, редактор С.Минаков. Художники: В.Стариков и А.Минакова. Предисловие П.Басинского, послесловие И.Кручика.
* * *
Мне 20 лет. Застава Ильича.
Московский отвратительный рассвет.
"Спидола" напевает "ча-ча-ча" -
а у меня такой игрушки нет.
Я соблюдаю вынужденный пост.
Литинститут. Долги. Снежинок хруст.
А у Москвы на всё найдётся ГОСТ,
Как будто создавал её Прокруст.
В носках дырявых прячешься в гостях
За кресло, за диванчик, западло
Иметь избыток кальция в костях,
А воспарить, как будто НЛО!
Когда же все расселись по местам,
Я понял, осенив себя крестом,
Что я - щенок дворовый без хвоста...
И не жалею, в общем-то, о том.
* * *
Транзистор ночи августовской -
Материй тонких проводник,
Слезой отмучившейся Тоски
В твоё сознание проник:
Над небоскрёбами Башкирии,
Над вещей птицей Хоррият,
Занявшись пламенем, Валькирии
В объятья Вагнера летят!
Им вслед вздыхая, наши девицы
Рискуют плавать нагишом
Под экскаваторным ковшом
Рассерженной Большой медведицы!
А ты, в предчувствии зари,
Сбежав с обрыва Шелангинского,
Ну порисуйся, покури
Отраву музыки Стравинского!
* * *
Мороз и солнце - день опять
пронизан веселящим газом!
С похмелья хочется летать,
а не торчать над унитазом.
Свист, как сосулька изо рта.
Не воздух в легких, а заноза -
в нем сладость, горечь, кислота -
сухая кислота мороза.
Как шейный остеохондроз,
стоит тупая боль берез.
И, белоглазы, вдалеке,
дома, как рыбы в кипятке.
Бой с тенью
Мы с кем-то подрались до первой крови,
а я плевать хотел на гололёд...
Вон тень моя лежит с разбитой бровью,
и почему-то долго не встаёт.
Мой госпиталь - зима. Я на закате.
Широкий снег прошёл через пустырь,
как санитар в распахнутом халате,
по капле проливая нашатырь.
Перед войной
На этом пустыре, наверно,
так, как с протянутой руки,
надкрылья распускала верба -
её мохнатые жуки.
И, перечёркивая вечер,
пока не кончился завод,
железным журавлём над речкой
бурлил военный самолёт.
В карьере пахло мокрой глиной.
Казалось, это навсегда -
закат, болеющий ангиной,
в кустах - стеклянная вода.
и в обмороке, как невеста
перед пострижкою косиц,
на холмике у переезда
шлагбаум, падающий ниц.
И за спиной велосипеда
у поселкового мальца
шершавая верёвка следа
разматывалась от крыльца.
