СНЕЖНЫЙ ВЕК
Не поможет музыка. Не жди.
Никому она не помогала.
Хорошо, что кончились дожди,
что не очень давит одеяло.
Даже если смысла в этом нет,
музыка присутствует и плачет.
И плывёт её закатный свет
над твоей вселенской неудачей.
_^_
МУЗЫКА НЕ ДЛЯ МАЛЕНЬКОГО ПРИНЦА
Бросят все. Отвернутся друзья.
От врагов не останется следа.
И тогда лишь - смычки заскользят,
поведут меж собою беседу.
Чтобы ты обратился на ты
всеми фибрами, всею душою
к одинокой заре пустоты
над планетой твоей небольшою.
_^_
ЛЮБИМАЯ
Ты стоишь, прозрачною спиною
к зрителю - ко мне - обращена,
с тишиной нездешней, неземною,
этою спиной породнена.
За окном - дряхлеющее утро,
рыхлое, как блядское лицо,
солнечная розовая пудра,
голубиный - по карнизу - цок.
Это утро почему-то наше.
Почему - и сам я не пойму.
Радио, захлёбываясь, пашет,
сеет, пожинает кутерьму.
Далеко от этой самой кухни
я курю четвёртую подряд,
то осядет, то опять набухнет
дыма никотинового яд.
В чём же дело? Далеко. Далече.
Светотень. Печаль. Неблизкий свет.
Но дороже, чем вот эти плечи,
ничего и не было и нет.
_^_
ШКОЛА
Я хлебнул раскалённую злость.
То, что было, то было. Прошло ли?
Злость вогнали в макушку, как гвоздь,
в до сих пор не оконченной школе.
Научили прощать, не простив,
покраснеть и сказать "извините".
А ещё я умею мотив
притянуть за непрочные нити.
Чтоб садящимся в чёрный вагон
с красной надписью "выхода нету",
напевать "до свиданья" вдогон,
выдавая фальшак за монету.
_^_
НЕ ГРУЗОВИКИ
Неизвестно мне, куда дойду.
Что за этой, следующей, дверцей?
Может быть, я весь уже в аду.
Может быть, не весь, а только сердце.
Алое молчание садов,
яблоки упавшие догнили.
И грохочет за спиной засов -
не грузовики-автомобили.
_^_
NOUVELLEVAGUE
Душа моя! Зачем тебя я вижу,
и ты в глаза мои в ответ глядишь -
клошаркою на улицах Парижа?
На кой нам сдался этот вот Париж?
Ты бродишь по стране свободных галлов
и пьёшь взахлёб дешёвое вино.
Быть может, оттого, что воспитало
тебя прекрасной Франции кино?
И ты ползёшь себе бродяжкой старой,
мелькают кадры, музыка звучит.
Ты засветилась в фильме у Годара
и потемнела в нищенской ночи.
_^_
БЕЗВИЗОВЫЙ РЕЖИМ
Это темы ранней осени -
хризантемы и дымок -
сердце взяли и подбросили
в неба дальний уголок.
Чтоб оно воздушным шариком -
улетающим без виз.
Чтобы там его нашарили
руки Тех, Кто смотрит вниз.
_^_
О ЕСЛИ БЫ
О если бы на самом деле
последний просверкал закат
и тихо ангелы пропели,
что ты ни в чём не виноват.
Что ты - ни молодой ни старый -
родившийся в СССР,
простыл, сдавая стеклотару,
и поднялся до самых сфер.
_^_
ГОЛУБИ
Жил на свете обычным чудилой,
но судьбу не винил, что груба,
ведь порой, хоть не часто, будила
отщепенца такая труба!
И пылает и медью клокочет.
И поднявшись с постели своей,
видел он, что архангельский кочет
человечьих пасёт голубей.
_^_
КОЖА
Мы заняты нечистым делом.
В ознобе лёгком голова,
когда мы говорим о белом
свои ненужные слова.
О синем. Розоватом. Сером.
О свежем. О грачином вдрызг.
О принимаемом на веру
апрельскою порою брызг.
О покрывающем дороги,
берлоги, степи, вороных.
Уже лежащем на пороге
другой - нездешней - стороны.
Об окровавленном и чистом.
О чём возможно, но нельзя,
на санках ритмики речистой
по коже родины скользя.
_^_
СТО ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД
"Помни это!" Ничего не помню.
Вечером, сто тысяч лет назад,
мне ль напоминал каменоломню
розовый крошащийся закат?
И на дне бутылки оставалось
ровно столько, что твоя рука -
маленькая, бьющая на жалость,
превратилась в сердце паука?
Так она пульсировала мелко,
так невыносимо задрожав,
между мёртвой белизной тарелки
и живым мерцанием ножа.
_^_
ПОЭЗИЯ
Пишут тебя человеку и веку.
Мне же хотелось - прости! -
словно иду по январскому снегу,
снег под ногами хрустит.
Столько стеклянных осколков-снежинок.
Будь они больше чуть-чуть,
я бы сумел без дешёвых ужимок
ими себя полоснуть.
Чтобы, согласно забытым условьям
распределения слов,
зарифмовалась с багровою кровью
белая эта любовь.
_^_
ПОЭЗИЯ, ХХ ВЕК
Всё в ажурной и розовой пене,
а над пеной мерцает свеча....
Нет. Поэзия ходит по сцене,
кандалами своими бренча.
Ведь она - каторжанка-старуха,
эта Муза российских полей.
Не шепчи комплименты ей в ухо,
лучше полную чарку налей.
И не слушай, не слушай, не слушай,
что бормочет она, захмелев.
Пусть минует обычные уши
необычный ритмический гнев.
_^_
РУССКОКЛАССИЧЕСКОЕ ТРИ ВАРИАНТА
1
Наверное, Снежный
Тёплая вечность одета в тулуп.
Снежный карман. Так уютно в кармане.
Узкая улочка. Ф. Сологуб
вот на такой персонажей тиранил.
Жили да были. Какой нынче век?
Я не отвечу. Наверное, Снежный.
Всё обусловлено тяжестью век:
ртутное сердце, свинцовая нежность.
Я им завидую. Что-то не так.
Сорокалетняя, блин, одиссея
вывела в дамки больной полумрак,
где персонажи надолго косеют,
бродят и бредят, уходят во мглу,
в снежный карман. Так уютно в кармане.
Плыл и приплыл. И фонарь на углу
зимней тоскою меня протаранил.
2
Намного тоньше
Возможно, так, возможно, что иначе,
но разницы, в итоге, никакой:
немолодая девушка заплачет,
не зная, что накликала покой,
как будто ты уже сидишь в вагоне,
разносит чай услужливый Харон,
на каждом пролетающем перроне
обилие осадков и ворон.
И это всё намного тоньше грусти,
спокойная смертельная тоска.
Случается, и Чехова попустит
Ответственный за участь волоска.
3
Особенно
Нету водки - довольствуюсь квасом
и хожу по кленовым аллеям.
Из меня никудышный Саврасов.
Мыльный снег - так себе бакалея -
не приманит собою грачей.
Полумглою отвергнутый ветер
убежал восвояси - ничей,
как и всё остальное на свете.
Расписались бродячие псы
хрипотою в весенней тетрадке.
В безнадежные эти часы
безнадежное кажется сладким.
_^_
|
