Словесность

[ Оглавление ]







КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность




Григорий Чубай: Стихотворения


Григорий Петрович Чубай (укр. Григорій Петрович Чубай, 23 января 1949, Березины - 16 мая 1982, Львов) - украинский поэт и переводчик, один из наиболее ярких представителей львовского андерграунда 1970-х годов. Пытался поступить в Киевский государственный университет, но не был принят после публичного выступления у памятника Шевченко в столице. Работал в Радивилове. Переехал во Львов, где сблизился с правозащитниками братьями Михаилом и Богданом Горынь, Вячеславом Черноволом, композитором и певцом Виктором Морозовым. Попал под наблюдение КГБ, подвергался обыскам и арестам. В 1970 создал один из первых журналов украинского самиздата Скрыня. Трудился грузчиком, строительным рабочим, в том числе - в Сибири. В 1979 поступил в Литературный институт в Москве, занимался в семинаре Анатолия Жигулина, который высоко ценил его стихи. Умер, не закончив третьего курса. Похоронен на Сиховском кладбище, в 1995 прах перезахоронен на Лычаковском кладбище, в 2007 на могиле установлен памятник.







[?]
Отголосок зеркала

отголосок зеркала
не знает ничего о зеркале
не знает ничего о себе

но он знает о лете
и о нем рассказывает

у него есть две тропинки
белая и черная
он всегда ходит белой
и рассказывает
что на груше выросли груши
и упали в траву
а на вербе
груш не выросло а вырос аист
и за горизонт упал
придет от матери дивный летний сон
с мотыгой в руках и всю белую тропинку
перемотыжит

и вот тогда отголосок
станет сидеть одиноко у зеркала
ведь черной тропинкой
ходить страшно


[?]
Облик голоса

Я никогда не о чем не спрашивал
ни тишину, ни гром, что жили рядом со мной.
Я жил молча,
я молча размышлял, сколько же кислорода
дает каждодневно дерево, что под моим окном,
каким же может выйти стол или кушетка
из того самого дерева через несколько лет.
Я молча жил,
я молча размышлял,

а вчера на рассвете
пришел ко мне
облик моего голоса,

от него стелилось тенью
эхо до порога.

И спросил он у тишины,
что заснуло в ней.
И спросил он у грома,
что пробудилось в нем.
А потом к окну подошел
и к дереву обратился:

доброе утро, зеленая пташка,
не устала ли ты целое лето
над домом летать?
Сядь на подоконник,
я тебе пшена принесу,
зеленая пташка.


[?]
летят скворцы на электрический свет

летят скворцы на электрический свет
и напевают песни про золотые клетки

а по вербе прыгают пушистые котики
прыгают в зеленые дверцы
а дверцы как листва

закрылась листва и не раскрывается

откуда-то из самых корней вербы зовет
меня сквозь кору глубокий голос не имеющий дна
просит раскрыть листву
говорит что-то бездонный голос
про закопанные в городе ключи

уже другие скворцы летят
на электрический свет
другие скворцы
а песня все та же
и темнеют листья
темнеют но не раскрываются


[?]
а я тебя давно уже забыл

а я тебя давно уже забыл

чего ж теперь ты снова прилетаешь
на самолетах белых белых снов на
опечаленные аэродромы моих глаз
зачем ты снова повествуешь мне историю
про дым что возвращается к
своему костру будто хочет снова
стать пламенем

а я тебя давно уже забыл
я просыпаюсь в полночь чтобы
свечку затеплить траву забвения
взываю ночью к свечке той и молвлю
              трава-травушка
              будь зеленой
              пусть будет все
              как есть
звезду мертвую зову из ночи
темной и молвлю
              звезда не надо
              не загорайся
              пусть будет все
              как есть
а самолет уже неумолимо близко
и улыбаясь ты идешь по трапу
чтоб свечку потушить


[?]
Тот кто уверен

тот кто уверен в стене и в дверях
и в двух часах ночи придя домой
открывает дверь и ищет на стене
выключатель

но не находит стены на своем
привычном месте и тем более выключателя
на ней не находит

- стена стоит аж на горизонте
освещенная луной -

тот кто уверен в стене и дверях
и в своей жене уверен
не видит ее в постели

- там три апельсина -
смеется розовобоко

тот кто уверен впервые думает насколько мало
он знает стену и тем более свою жену

а еще подумает что будто не туда
пришел куда должен был

тот кто уверен в стене и в дверях
и в двух часах ночи


[?]
Перед рассветом

Мы вышли из ночи не оборачиваясь
на кончиках наших пальцев
еще не проснулось удивление и мы
бесшумными руками касаемся
всего что вокруг нас

пока еще на кончиках наших пальцев
не проснулся вопрос

и вправду ли мы те что никогда
не обернутся

уже сходятся отовсюду наши тени
что тоже никогда не обернутся
мы ощущаем что из ночи нам
в спину смотрят две печальные
заплаканные звезды

но мы не оборачиваемся

под звуки парадных маршей
бесшумно мы шагаем улицей

еще не думаем о том из-за чего
все этим марши звучат совсем
как колыбельные


[?]
Осень

это случится именно так
это случится именно так и не иначе

они тысячу раз повторят свои собственные
имена и прислушаются не отозвалось ли в них
чего-нибудь чужого

они прочитают в газете что до осени
еще очень далеко и как можно увереннее сделают
шаг чтобы даже самым подозрительным он
не показался шатким

и встретятся они на дороге лесной
не зная лес это или нет ведь неведомо откуда
пробудилось в нем влечение в теплые края и лес
сам того не ведая начал мастерить
для полета золотое крыло

а они станут отгораживать от него небо
своими руками и газетами в которых написано
что до осени еще очень далеко

и рассыплется золотое крыло на множество
золотых перьев и проскользнет сквозь пальцы
и сквозь газеты

а те кто останутся возле трухлявых
пней будут бояться посмотреть
друг другу в лицо


[?]
Сегодня

Лицо мое прошлого с будущим сплав
ведь нет у сегодня срока...
И ходят стулья вокруг стола
устало и одиноко.




© Григорий Чубай.
© Ал Пантелят, перевод, 2014-2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2014-2025.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Алексей Смирнов. Где стол был яств: и Доктор Энгельгардт. Два рассказа [Бритая Маковка толкнула Косички, качнулись Банты. Лиза и Коля – октябрята, но без пяти минут пионеры – остановились и завороженно уставились на сутулого...] Елизавета Григ. Сима [Эта необыкновенная история началась в соловьиную ночь – в самое подходящее время для всех необыкновенных историй на свете. Говорят, не поют соловьи, они...] Яков Каунатор. Кто же ты есть, как тебя звать... (Булат Окуджава) [Формула рождения стихов Булата Окуджавы до чрезвычайности проста: взгляд, восприятие; чувство; осмысление...] Андрей Коровин. Из книги "Любить дракона" (2013) Часть II [стать его сталкером / проводником / в новый мир / вещей букв людей / взять на себя ответственность / за его судьбу...] Татьяна Куземцева. И надеяться, и любить... [Как бесполезны дни – благословенны ночи, / И горести мои завязли между строчек. / И разве кто спасёт? А впрочем, что за дело... / Пожалуй, это всё...] Екатерина Вольховская. Чёрный пёс и другие [Кто разберёт их – о чём говорили / Девочка с куклой ночами под пледом? / Кукла любила глазами и бантиком, / Девочка – голосом, тихим и тёплым.....] Никита Николаенко. Взгляд обывателя [По прошествии нескольких недель я стал задаваться вопросом – а что же тогда произошло в тот жаркий день и происходило ли что-то стоящее на самом деле...] Владимир Буев. Пять рассказов о судьбах крымских татар в обрамлении прелюдий и ноктюрнов [Репортаж с творческого вечера писателя Шевкета Кешфидинова. Литературно-музыкальная композиция Шевкета Кешфидинова и Зеры Джемиловой, посвященная Крыму...] Зина Виноградова. Одна сплошная исповедь [Презентация книги Макса Батурина (1965-1997) "Гений офигений" в рамках проекта "Бегемот Внутри" в Малаховке.] Валерий Горюнов. Пиратская летопись о времени и себе (О книге Матвея Цапко "Экранка") [...как в любой летописи, записанные события и воспоминания постепенно выцветают и становятся неясным гулом прошлого, но у нас все равно остаётся недоступный...] Александр Хан. Созерцание и размышление (о стихах Александра Разина и Дарии Солдо) [Отзыв о стихах участников 103 серии литературно-критического проекта "Полёт разборов" Александра Разина и Дарии Солдо.]
Словесность