Скобой подбородка и мочкою уха сладка,
исландская сельдь крутобокая...
Какая собака спустила тебя с поводка,
моя длинноNokia?
По небу полуночи медлит лететь Азраил,
эфира нанюхавшись досыта.
Последнюю "двушку" я в душу тебе заронил -
открой точку доступа!
Полярная нерпа, лоснящейся шкурой кропай
огни городов сортировочных.
Попкорном созвездий усыпана эта тропа -
проснулась, Дюймовочка?
Казанской подземке туннели нарыли кроты.
"Болгаркой" кастрирован Рюрик...
Доступно ли русской платформе татарской плиты
устройство кастрюли?
Хворает, упившись, великий монгольский хурал,
сухого вина, как статистики...
Там Рерих, в нирване, не Нюру ли джавахарлал
на пальмовом листике?
Доколе наклону над бездной копиться? -
ответьте, Ньютон, Гей-Люссак и Капица.
Поломанной куклой наследника Тутти,
виясь, испаряемся в капельке ртути:
у девочки вышиты золотом банты -
у мальчика галстук от Клауса Санты,
вокруг - заводные солдатские каски,
палёный коньяк, и тушкан мексиканский...
Как суффикс не ту выбирает основу,
за тенью орла поспешу беспонтово,
звенящих шагов перепутанной цепью
прикован к пустому колодцу над степью...
2.
За спиною притих, напролом, милицейский свисток -
замудохался, видно, играть со шпаной в догонялки...
Соловьи - патрули тишины, что ни шатко ни валко
прорастают, в орешнике, клювом пустым на восток.
Отрезвев от натуги, и ты задержись на денёк,
обезъяней тоской по мочёной бруснике повязан.
Ярославна не плачет. Поэтому Кэтрин Денёф
пустит в кадре слезу над татарским расклёванным мясом.
Выпал гребень озона, покинув пазы,
из распущенной гривы вчерашней грозы.
Распелёнутый сном, убегай по слогам -
гром рванёт и добавится ваты ногам...
Кто, под грифом рассвета - секретным орлом,
с пулемётом на вышке торгует еблом?
Виноградные бицепсы напряжены,
разжимая над полем струбцину войны.
Тянет временем...офицерским ремнём,
детской верой, что мы никогда не умрём...
Перекрасится в нечто Вселенная вдруг -
это кажется, это - Бейрут на испуг!
Всё равно ли какой народится итог...
Ты - наживка удачи, будь спок, молоток!
На халат психиатра пуская слюну,
забиваешь на мир и кладёшь на войну!
Неустойчивой матрицей плети берёзы текут,
облучённой амёбой под ней расползается лужа.
Первое имбиря. В школе Фрейда вселенский "зер гут"...
Дзига Вертов и тот страшеклассницу кофром утюжит!
Это как бы не я...марганцовку рассыпал и йод,
брызнул камфорой и пробежался с кадилом по крыше...
Та ли йота, не та - всех в страну дураков увезёт,
там что "лево руля" или "право руля" - не колышет.
Это как бы не я... от гниения город не спас.
Замерли в янтаре муэдзины, попы и раввины...
Трудный месяц имбирь починяет луны полиспаст,
где на срезе горит чешуя средне-русской равнины.
Это, похоже, небесная кара:
мокрое утро, сухой виноград...
Вместо камина - очаг Папы Карло -
носом проколотый чёрный квадрат.
Падает-падает-падает вилка
шейка, фемина...гусиный помёт.
Если и выскочит джип из бутылки -
песню попутную не заведёт,
фыркнет, объят мельхиоровой спесью:
перекосило избу и забор,
зябнет в стогу свежескошенный месяц,
сено вокруг расчесав на пробор.
Может и я той же грязью раскисну...
Родина мира и гимна с ранья
если подвергнет кого остракизму -
живо напомнит копилка-свинья.
Денежка к денежке - лета приметы:
пруд "эскимо" камышовым оброс,
дамы, по пояс в воде, и валеты,
и виноградные косточки слёз.
Люблю канал московских телевышек
за бабий дух и вышивку подмышек,
за дискомфорт рекламы и понты,
когда худые мальчики от мамки,
самцов изображая, лезут в дамки,
в шварцнегеры, в мазурики, менты...
Их пёрышек люблю великолепье
у основанья плющить рёвом вепря.
Всё - вопреки, натужно, через круп...
Два пальца в домино вставляет тупо -
играет "до-ре-ми", лапшой захлюпав,
щенячья морда, ввинчиваясь в суп...
Гриппуем, на смех курам... нафиг - гуру:
вознёсся симфаллической фигурой
уже Боб Марлен Дитрих, на беду!
В стране, не истощимой на таланты,
иное племя напрягает гланды -
расквакалось в останкинском пруду.
Привет Дельфину... Витас, рыбка, здравствуй -
не жмут ли вам стрелков латышских ласты?
Доколе - ламцадрица-гоп-ца-ца?
Боюсь, одна партийная гражд-Анка
прикажет: Петька, гад, сойди со шланга!
А то - не целясь, кончит подлеца...
Не балует снежок купюрным хрустом...
репей апреля в холке у дворняги...
Пенсионер Петров приводит в чувство
оттаявшее тело колымаги -
облить бы эту дрянь сырым бензином,
а то не загорается соляра...
Стоял бы Банионис, рот разинув,
в тефлоновых доспехах от "Солярис"!
Постись, до Пасхи, с русскими, Донатас,
монтажную обугливая грустно.
Настал турнир, пора давить томаты,
и рыцарю ломать уста лангуста...
Тебя тошнит от запаха пекарен.
Вон, кучер от кутюр, под вечер стрижен
в карете, санитарами затарен,
кленовым соком - почечки оближешь.
Пусть даме сердца выпад твой притворен,
ей недосуг - с поклонником проворным.
С её колен летят, как с колоколен,
ладони голубей лабораторных.
Корпускулы на лист табулатуры
уже текут малиновым вареньем.
А ты вцепился так в клавиатуру,
что отрубилась кнопка вдохновенья...
Над лесом и болотной ряской
брызг веера шалить вольны.
Европа продирает Глазго
на узкой Сан-Тропе войны!
Из Грузии хмельной и терпкий
приехал ржавчины раствор...
А на червонце Ленин в кепке -
закладка в книжке до сих пор.
Палёной шерстью сыплет осень.
Бежать из дыма не моги:
накинь ветровку 38,
погоны - стельки в сапоги!
Ножом консервным дождик тянется
по краю крыши, набекрень...
И кролики, с глазами пьяницы,
ныряют, с перепугу, в пень.
2.
Скажите это всем и восемь,
в остатке, заповедей свод:
перебежав дорогу, осень
жуёт конину, ну и вот
орлом двуглавым выпал жребий
кобыле - грудь её пестра...
Салют созвездий в ясном небе,
в "замри" играет до утра.
Дымится мир сырым навозом -
колючки в гриве не спасут...
Пульсирует над паровозом
труба, как порванный сосуд.
Затаривая дёгтем соты,
попутчикам не возражай:
когда сажают самолёты -
не собирают урожай!
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
