Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность



БЕРЕЗЫ  ФРОСТА


* Умирая, будь легок, не будь тяжел...
* входит Полоний, радиоактивно светясь...
* Допустим так: в лес входит человек...
* Римма была в Риме...
 
* Вот досочка качается во золотом саду...
* Желтая лодка по небу плыла...
* Вот же - исходная точка...
* Год от года все ниже...



    * * *

    Умирая, будь легок, не будь тяжел.
    Потянись с кровати - кто там пришел?
    Потянись, как тянется душа,
    карамельку помнишь? Развернуть, шурша,
    и скатать бумажку в легкий комок.
    Кошку помнишь? Вот она, у ног.
    Подскочила, схватила, давай играть.
    Потянись как кошка, когда умирать.
    Молоточки в горле у соловьев,
    седина, растерянность сыновьев,
    занавеска плещется у окна,
    потянись, как тянется весна.
    Под подушкой книжка, очки в футляр.
    Смерть бывает куб, а бывает - шар.
    Тихо воздух в комнате течет.
    На кровати тело - почти не в счет.
    В изголовье стынет забытый обед.
    Отчего так светел этот свет?
    Бесконечны и радостны зеркала.
    Потянись что есть сил, - она пришла.

    _^_




    * * *

    входит Полоний, радиоактивно светясь,
    то есть, вбегает, жестикулируя и смеясь:
    Гамлета больше нет, - вычеркнут из таблицы.
    Фрейлины в горе закрыли хиджабами лица.

    Трап, самолет, Гильденстрен, Вашингтон.
    Бодро звучит в телефоне восточный рингтон.
    На голове повязка цвета травы.
    Это послание Клавдия-аятоллы.

    Знающий знаки его да прочтет:
    встретивший принца - пусть принца убьет.
    Страхи, вопросы, сомнения необходимо забыть,
    если прикажут, то следует выбрать - "не быть".

    Йорика череп хватает зубами за кисть.
    Вот где таилась погибель, неверный - молись.
    Вьется по небу за F-16 арабская вязь.
    Подпись: Полоний, радиоактивный князь.

    _^_




    * * *

    Допустим так: в лес входит человек
    Лес зимний, белый, выстуженный лес,
    Где голые, прозрачные стволы
    Берез как будто проступают из-под мглы
    ветвей, что истончились до черты,
    где воздух приобрел кристальный вес
    и все оттенки звука отдает,
    едва в него заронится намек:
    чуть слышный треск коряги под ногой,
    и нежный хруст заиндевевших зерен мха,
    скрип ветви, - той, что отвела рука,
    вздох, кашель, пенье топора,
    когда железо задевает плоть
    древесную, и сыплет серебро
    своих шагов слепое эхо
    средь белых геометрий леса,
    и осью первой видится земля,
    вторая - вертикаль ствола,
    декартовых систем координат
    вдруг вырастает целый сад,
    и чертятся параболы в глазах
    кривых берез, и до излома сжат
    в них каждый мускул,
    каждый целлюлозный нерв,
    и человек глядит - сначала вверх
    потом на землю, снова вверх, молчит,
    и безъязыкое доныне - говорит,
    и безымянному даются имена.
    Он видит прошлое, несет его волна
    к истоку всех его вещей,
    и он осознает, что дело в ней,
    в березе, что согнулась до земли,
    до оси "х", стремясь уйти в нули.
    В изгибе том - страданье и покой,
    воздухоток пронзительный - струей
    в гортань втекает; холод, фриз,
    и человек превыше
    собственного роста
    выкатывает слово изнутри.
    Должно быть так рождаются
    березы Фроста.

    _^_




    * * *

    Римма была в Риме
    И в экстазе, как в гриме
    Подругам она хвалилась,
    Что, мол вот, смогла, добилась
    А Мирра мечтала о Мире
    О той поднебесной квартире,
    где кормят с балкона словами
    ангелов и голубей
    и не плывет в руки
    там веник,
    пылинки от скуки
    сами слипаются вместе
    в четко назначенном месте
    где указала Мирра
    пахнут рука смирной
    и можжевельником четки
    от мусора избавляться
    следует спецлебедкой
    Чтобы потом, из кабины
    Следить за огненной нитью
    Режущей небо над Римом
    Над Римини, над Бергамо
    Венецией и Миланом
    И загадав желанье
    Римма таит дыханье
    звезды она считает
    И думать предпочитает
    Что это хорошего толка
    знаменье
    ... у Мирры - уборка

    _^_




    * * *

    Вот досочка качается во золотом саду
    По узенькой дороженьке я к досочке иду
    Скрипит песочек желтенький под ноженькой моей
    Я с хлебных крошек лакомых сгоняю голубей
    Летите птахи серые по небу высоко
    Отмеряется мерою и будет нам легко
    Легка как паутиночка кленовая доска
    Зачем идешь, ты, сыночка, в чужие берега
    Ведь каждая прожилочка на досочке видна
    Направо шаг - могилочка, налево - тишина
    Иду играться, маменька, во золотом саду
    Там звери удивительны и птица какаду
    В глазах кружатся сосенки, и небо, и земля
    И только плачет изредка железная петля
    О чем-то ветры шепчутся, сплетаясь в вышине
    Цветут, сгорают яблони - все в розовом огне
    В тягучий воздух сыплется и облетает цвет
    Идет бычок, качается, бычку семнадцать лет

    _^_




    * * *

    Желтая лодка по небу плыла
    Желтая лодка - тиха и кругла
    Круглая палуба, круглый компас
    Круглого хлеба в трюме запас
    Круглый бочонок на круглой корме
    Круглые кружки на круглом столе
    Круглых матросов круглый старпом
    Строго накажет за выпитый ром
    Круглый котенок гоняет клубок
    Круглому коку снится Бангкок
    Юнга прекруглый на круглом борту
    Круглым сачком ловит рыбку-звезду
    В темной воде льдинки тонко звенят
    Остро сверкают, опасно манят
    Сонно качает руль рулевой
    Круглую лодку ведет он домой
    Черный, круглеет под ней океан
    Кольцами дыма пыхтит капитан
    их он считает - и весел и пьян
    Желтая лодка плывет сквозь туман

    _^_




    * * *

    Вот же - исходная точка, шлепок акушера, классический вопль, и вперед
    Бег сквозь слепое пространство и зрячее время, точнее полет
    Вниз - от рождения, пронзая мгновения разомкнутым родничком
    Первое, что ты сказал, было так не похоже на "ОМ"
    Угол падения с каждой секундой все более девяност
    Тело, попав в притяжение смерти, пускается в рост
    Прожитый миг добавляет ума, и, конечно же - высоты
    Кем прилетишь и когда разобьешься - не ведаешь ты
    Лучше в начале - едва ли получится скорость набрать
    Пусть тебе тридцать, а лучше всего - двадцать пять
    Да, погорюют, поплачут, - "в гробу он такой молодой"
    после ты станешь землею, червями, травой и водой
    многажды хуже, когда прожитые года - это воздуха километр
    Давят на стопы, вгоняя в пике, и в сверхзвук, и в сверхветр
    Сколько бы скорости телу ты не придал
    Кафельной твердости смерти никто никогда
    еще не прошибал

    _^_




    * * *

    Год от года все ниже
    Мои холмы
    Еще пара лет и они
    превратятся в могилы
    это небо вминает их
    в лицо земли
    атмосферный столб
    не щадит даже пыли
    год от года короче
    мои шаги
    видно, скоро придется
    идти обратно
    пролетает птица
    по курсу - вперед
    вот ответ, неслышно,
    но очень внятно
    дом испуганно вздрагивает
    когда я касаюсь его стены
    поросли ступени травой -
    она хлеба горше
    и я слышу только одно -
    забери, забери
    свои сны
    и еще тихую просьбу -
    не живи во мне больше
    ..Год от года все ниже
    Мои холмы

    _^_



© Алексей Олейников, 2007-2024.
© Сетевая Словесность, 2007-2024.




Словесность