Старик Матвеев, главный инженер одного из уральских заводов, после смерти жены вышел на пенсию и приехал к сыну. В свои шестьдесят пять он был еще крепок, ничем не болел, но работать, как это считал нужным, больше не мог, а перейти на работу полегче не захотел. Он решил пожить немного у сына и не спеша обдумать, что делать дальше. Сын давно жил отдельно - работал научным сотрудником в маленьком подмосковном городке - и особой близости с ним у старика не было. Этот лысеющий человек с замученными глазами когда-то был маленьким мальчиком, с которым он, его отец, возился, стирал пеленки, водил в детский сад, потом в школу... дальше воспоминания были отрывисты и неярки. Теперь многое в сыне его раздражало и удивляло. Развелся с хорошей женой, оставил ребенка, просиживает дни и ночи в институте, домой приходит как в ночлежку... Старик много работал сам, но любил и умел заниматься домом. Его удивляли странные знакомые сына, которые могли говорить только о работе... и то, что у него вместо пальто - кургузая куртка, и нет вовсе пиджака, а только поношенный свитер с протертыми локтями... В первые же дни старик купил сыну дорогой обеденный сервиз на шесть персон и зимнее пальто из добротного материала. Сын постучал ногтем по прозрачному фарфору, послушал долгий звон - "Лучше бы тарелок простых купил, отец, знаешь, есть - "общепит", - но видно было, что сервиз ему понравился. А пальто он носить не стал - "до института три шага, зачем оно?.." Старика раздражало, что сын проходит в башмаках в комнату, садится в куртке на кровать, швыряет окурки издалека в урну и не попадает, не моет посуду, ест кое-как, уставившись отсутствующим взглядом в стену...
- Что вы там делаете? - иногда спрашивал отец. Сын объяснял, стараясь говорить понятно, и это тоже раздражало.
- Какая польза?.. - сын дергал плечом, - хорошая теория всегда полезна...
Но старик не верил.
- А зачем ты отсылаешь статьи за границу?..
- Чтобы там узнали...
- Что же в этом хорошего, если узнают?..
- Наука едина, отец, нет чужой и нашей.
И это было непонятно, и даже дико, потому что всю жизнь наше было нашим, и его следовало защищать от посягательств...
- Смотри, перегонят они нас...
Сын хотел сказать, что его давно перегнали, и вот уже много лет, задыхаясь и проклиная все на свете, он бежит следом, подбирая крохи за американцами, японцами и даже голландцами и шведами... но посмотрел на знакомый крутой подбородок, жесткие морщины отцовского рта - и промолчал... У старика была отдельная комната с окном на реку и лес, но он скоро заскучал и собрался домой. "Вот еще разик схожу на реку - и двинусь в путь..." Ему уже казалось, что он сделал глупость, отказавшись от хорошего места диспетчера. Теперь оно будет занято и ему придется искать работу на другом заводе, или вообще неизвестно где...
Субботним утром старик еще лежал и слушал, как сын звякает ложечкой на кухне, мечется по комнате, собирая бумаги... "Пришел среди ночи и снова убегает, в субботу... что за работа такая..." После ухода сына он не спеша позавтракал, взял сумку и спустился вниз. Надо в магазин, потом пройтись... На последних ступеньках его качнуло. Это было похоже на землетрясение. "Откуда здесь?.." - мелькнуло у него в голове. Он постоял и вышел на крыльцо, зажмурился. Яркое осеннее солнце бездумно расточало последнее тепло. Вдруг его качнуло еще раз. Как странно... Произошло что-то неуловимое - он все так же стоял, опустив голову, борясь с головокружением, - но мир изменился. Он посмотрел вокруг - все было по-прежнему - и все непонятно. Ярко-зеленая трава и желтые листья... белоснежные облака на прозрачном небе - и он?.. Он по-прежнему ощущал свое тело, как родное и необходимое ему, и из него через глазные впадины смотрел на траву и небо, как из окон своего дома... но кто он такой?.. где он?.. как оказался на этом месте, что хотел делать, куда ему идти? Инстинкт подсказывал, что надо вернуть все, как было - вернуться туда, откуда он пришел, но он не знал, откуда он... Его разум робко ощупывал стены тюрьмы и не находил ни щели, ни зазора...
Через два часа, возвращаясь за журналом, сын нашел отца на ступеньках дома. Старик уже не плакал, слезы высохли, оставив белесоватые следы в глубоких морщинах у рта. Он узнал сына, хотел что-то сказать, но не смог. Знакомое лицо пробудило в нем цепь воспоминаний, и пока они поднимались домой на второй этаж, память стала возвращаться:
- Где мой дом?..
- Теперь ты здесь будешь жить.
- А раньше я жил где?..
- В Челябинске.
- И что я делал там?..
- Работал на заводе.
- А, да... На заводе, конечно!.. Это сразу оживило его.- А я-то все забыл, мне стало страшно...
- Ничего особенного, ты же все вспомнил. Старик лег.
- А мать где?..
- Она же умерла... папа...
- А, да... Ты иди, иди, я буду спать... Он уже успокоился - "ну, забыл..." Ему стало тепло и хорошо. "Надо ехать к себе. Через пару дней двинусь..." Он вспомнил, как стоял на крыльце, ничего не зная о себе, и куда идти, как вернуться... но подумал уже совсем спокойно: "Бывает... последние годы работал много..." - и стал засыпать.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
