пока все поджидают Апокалипсис,
готовятся,
запасают консервы и воду,
читают Аве Мария,
сверяют приметы,
щурятся на звёзды,
обсуждают прогноз погоды
А пока -
пока не жахнуло,
пока не грохнуло не-подеццки, по полной,
народики кучкуются,
замышляют заговоры,
проворачивают перевороты,
проигрывают-выигрывают войны
занимают очередь за светом,
за добром,
за пирожком с мясом,
подпрыгивают, пища:
и мне, и мне
пихают добро в бидончик,
называют раздавальщика пидорасом,
забывая, что денежка-то на дне.
а на дне бидончика те же яйца,
как в любой произвольно взятой садо-школе -
детишки в полусне
фиксируют точку на стене,
концентрируются до боли
и зубрят даты
семнадцатый
сорок первый
сорок пятый
шестьдесят первый
восьмидесятый
восемьдесят шестой
восемьдесят девятый
век не видав воли
тренируются опасаться сферического данайца,
налоговую, пришельцев, мошенников, госконтроль,
хором призывают Апокалипсис,
каждый понедельник в восемь ноль ноль
А пока
другие
или те же самые
пока не хряпнуло
торопливо любят друг друга, глядя на стрелки,
а потом за сигаретой закатывают глаза
и сетуют с надрывом: вот и поделом нам,
какие же мы низкие, мелкие
а есть ещё такие -
пока не бацнуло
цедят по капле пейот
и сами ползком пересекают границу туда,
куда олень не бежит, паровоз не идёт
короче, туда, откуда якобы примчится пипец
куда попадаешь за жену соседа, кутёж и мат,
там нельзя разрывать материал, чтобы сшить его вновь
или стирать единожды написанное - прям вечный шаббат
А Машиах сидит тем временем
в запертом пыльном чулане,
в плену, как Наташа Кампуш или Гилад Шалит
и ждёт, год за годом,
что кто-то придёт,
отопрёт,
ничего не объясняя,
скажет: "Пора!"
и освободит
Эхо откликнулось - "матьматьматьмать" -
на дворе на минуточку две тыщи двенадцатый,
каждый охотник желает знать,
когда фазан начнёт размножаться,
каждый охотник желает быть
первым и единственным у своей птички -
затаившись в засаде, полирует ствол,
пересчитывает патроны, изучает привычки,
повадки, уловки, гнездо и быт,
гуглит словосочетание "жаркое из дичи",
постит на твиттере: "Сезон открыт!"
верит в veni, vidi и vici
насвистывает Высоцкого - из раннего, про охоту,
глотает пивко, сдерживает икоту,
короче, ведёт себя, как продвинутый троглодит.
а фазан безрассудно горланит песни,
приблизительный смысл коих "I'll survive, хоть тресни",
думает, что он - Д'Артаньян, а охотник - мудак,
пышет парадоксально-путинским оптимизмом,
желает знать, где сидит червяк,
кичится половым диморфизмом,
не желает спариваться натощак
было б совсем неплохо понять -
когда уходить, а когда раздеваться
каждый червяк желает знать,
когда фазан начнёт разлагаться
сидит и смотрит сквозь дырку в грунте,
копая поздно, вставая рано,
а вдруг охотник пальнёт блудливо,
а там возьмёт и бросит фазана?
Солидарность - слово на букву "эс",
это если, как все, ты несёшь свой крест,
а в другой руке - трудовой билет,
выключаешь в десять в квартире свет, чтоб ресурсы планеты не исчерпать,
чтоб хватило на век.
или лет на пять.
это если под ливнем идёт парад, и ты тоже шагаешь, хотя не рад,
или если все спрыгнут вон с той горы,
ты, как лемминг, поскачешь на раз-два-три,
или словно шахид завопишь: "Аллах...!",
чтоб потом в раю размышлять "а нах?"
Смерть, кстати, тоже на букву "эс",
она приходит, как жизнь, с небес.
вроде бы только родился - и бах! -
депрессии, боли, слабость в ногах,
мучительный список несделанных дел -
ведь сорок пять лет ты бухал и балдел,
а мог бы первым придумать фэйсбук,
падать со сцены в ветвистый лес рук
и cделать ещё тучу суперских штук,
если б, конечно, творил, а не пил -
это ежу понятно.
Но тебе непонятно, ведь ты не ёж,
и снова суббота, ты снова пьёшь -
Бекс, Будвайзер, Кромбахер, Кёльш -
и ноги становятся ватными,
а голова - ни в одном глазу,
лишь вертится басня про стрекозу в уме - а чё вдруг - непонятно...
и вобщем, ты пьёшь и уже хорош,
потом,
шатаясь,
домой бредёшь,
вслед за звездой путеводной,
сам с собой общаясь невнятно.
и уже не вспомнишь, о чём базар,
зудит без умолку в мозгах стрекоза,
что она, мол, кобзарь уматный,
без крыши, зато свободный...
а свобода - ну что свобода, блин,
и кто в этом мире себе господин?
тот, кто прожил всю жизнь один,
клубился в дым, водил блядин,
делая ваккум уже,
или же тот, кто пахал, как мул,
читал Карнеги, был кайнд энд кул,
а ночью одной залез на стул,
петлю затянув потуже?
ты слишком долго искал ответ,
гуглил, на сайтах просил совет
и каждую ночь встречал рассвет,
ковыряя отмычкой ларчик.
ты часто искал от добра - добра,
строем ходил, кричал "Ура!"
теперь пожинать плоды пора -
запись велась на датчик.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
