КАЙТание  под  зимним  ветром

Четырехстропный кайт парапланерного типа (парафойл) состоит из купола, купольных строп, двух передних и двух задних строп управления, двух ручек управления с уздой. Для удобства правая и левая ручки различны по цвету. Купол разделен поперечными перегородками (нервюрами), придающими ему аэродинамический профиль крыла... Если вы тянете на себя верхние концы ручек управления, кайт ускоряет движение вверх против ветра и поднимается. Если вы потянете на себя правую верхнюю стропу, кайт отклонится вправо... Если левую - влево. Зона, в которой кайт может держаться в воздухе и создавать тягу, называется ветровое окно... Кайт обладает чрезвычайно мощностью: если вы находитесь на земле, он может поднять вас или протащить по земле...

(Из инструкции по применению)

Январь. Над заливом плывут цветные купола кайтов * . Кажется, что очень неспешно, но ниже вдруг обнаруживаешь запятую райдера, стремительно скользящего вдоль белой страницы зимнего дня, следом доносится турбинное пение ветра в купольных стропах, будто это пассажирский лайнер идет на взлет...

Спустившись на заснеженную равнину, встаю на горные лыжи и отъезжаю подальше от берега в поисках подходящей площадки для старта - ровной, без зацепок... Достаю из рюкзака мешок с кайтом, разворачиваю его фиолетовый купол с красным правым краем (для ориентации верх-низ), присыпаю снегом нижнюю кромку, разматываю стропы, тяну их навстречу ветру, втыкаю концы ручек в снег. Надеваю трапецию - полужесткую обвязку с ремнями, обхватывающими бедра и пояс - на одном из них изогнутая металлическая трубка с крючком, своим солидным видом говорящая, какой силы может быть тяга ветра... Наконец все прилажено, пригнано, рюкзак с запасным малым кайтом снова на плечах, осталось надеть перчатки, шлем, встать спиной к ветру, нагнуться, взять ручки и одним сильным плавным движением потянуть стропы на себя...

Освобождаясь из снежного плена, кайт взмывает в небеса. Меня срывает с места. Узду, соединяющую ручки, цепляю на крючок. Скорости не чувствую, поскольку смотрю вверх, на купол, хотя боковым зрением все же отслеживаю свой маршрут... А райдеров много - один, видя, как я стремительно накатываю на него, едва успевает поднять свой кайт - я пригибаюсь, и растяжка чужих строп пролетает над головой... Его текст не слышу - я уже далеко. Меня несет в залив со скоростью километров под шестьдесят... Белый чистый снег, выпавший накануне ночью, лишь кое-где прикрывает плотный наст кремового оттенка, в котором гулко отзываются скрытые полости - не дай бог воткнуться... Но сейчас опасны любая трещина, ледяной сталагмит из-под коловорота рыбака, припорошенная полынья, вмерзшая в лед автомобильная покрышка...

Я уже укатил километра на два от берега, оставив всех далеко позади, поворачивать назад не хочется - так хорошо тянет, так легко скользить, так чист здесь снег - простор и свобода, никого и ничего вокруг, только далеко справа - берег Лахты, а где-то там впереди - Кронштадт, едва угадываемый по силуэту морского собора... Опытные райдеры за полчаса доезжают туда, но я новичок, я всего лишь месяц назад освоил этот вид серфинга. Наконец перевожу кайт в зенит, намереваясь полукругом развернуться к берегу, но ветер подхватывает купол и, вместо того, чтобы заскользить назад, поперек ветра, что и является принципом движения под кайтом, я мчусь по ветровому потоку. Рывок такой сильный, что едва не теряю равновесие, лыжи ускоряются, и я догоняю кайт - стропы провисают, и могучий пружинистый купол начинает бесформенно складываться в воздухе... Все же успеваю повернуться боком к ветру, закантовать лыжи и удержать кайт над собой. Но следует новый рывок - и я снова ныряю за кайтом, как за оленьей упряжкой или взбесившейся тройкой лошадей. Я опережаю его, стропы провисают, купол сгибается посередке, будто ударенный под дых, и падает. Правая сторона оказывается слева, стропы перекрещиваются...

Есть прием, когда, потянув ручки на себя, приподымаешь кайт, давая ему под напором ветра самому вернуться в исходное положение, но у меня не получается - видимо, стропы пересеклись не лучшим образом. Значит, надо закрепить в снегу концы ручек и отправиться распутывать все это хозяйство. Но ветер таков, что ручки мгновенно выпархивают из снега, и кайт скользит по насту - я едва успеваю ухватить стропы. Купол, наискось переполосованный ими, бьется поодаль. Снимаю лыжи, что само по себе, при занятых руках, является акробатическим этюдом, и пытаюсь подтянуть к себе это сильного и строптивого зверя. Он же тащит за собой. Через сто метров борьбы я наконец оказываюсь рядом и распинаю его на снегу. Теперь необходимо расплести все узлы, для начала отстегнув стропы от подкупольной оснастки. Но толку? На таком ветру с ним все равно не совладать. Кое-как, лишь бы запихнуть в мешок, свертываю двойное полотнище. Достаю другой кайт - меньшей площади, надеясь, что парусность его как раз под сегодняшний ветер. А вообще в инструкции написано, что если он больше девяти метров в секунду, лучше не подвергать свою жизнь опасности.

Если мой большой кайт - фиолетовый, то этот - зеленовато-желтый. Под ним я еще не катался. Проверяю оснастку. Узел, которым задняя левая стропа крепится к связке подкупольных строп, выглядит сомнительно, и я заново делаю петлю, послюнив ее для верности. Кайт лежит, присыпанный по нижней кромке снегом, верхняя же, с воздухозаборниками нервюр, жадно глотает встречный ветер, разинув все свои глотки - ни дать, ни взять - дракон. Собравшись с духом, поднимаю его над собой и... скольжу к берегу. Получается! Я правильно рассчитал! Правда, движение мое не по прямой, а по диагонали, скорее - к устью Малой Невки, чем к берегу, но это лучше, чем ничего. Малая Невка - это один из двух рукавов Невы. К устью же лучше не приближаться - там всю зиму настырный ледокольчик крошит лед фарватера, дабы упредить рискованные пешеходные переходы с берега на берег...

Вдруг замечаю нечто странное - задняя левая стропа моего кайта отсутствует. Купол летит на трех стропах. Я скашиваю глаза на левую ручку - вот оно что: стропа скользит за мной по снегу, все двадцать пять метров шелковой бечевы. Порвалась? Я мчусь, пока позволяет ветровое окно, но напор ветра кончается, мне следует сделать маневр, чтобы снова вернуть тягу, однако без нижней стропы это невозможно: кайт - не скрипка, а я не Паганини. Между тем мой крылатый змей уже падает... Спешу к куполу, пока он беспомощно елозит по насту, но не успеваю - порыв ветра поднимает его в воздух на метра два и начинает бешено вращать. Тяну к себе. Наконец добираюсь, укрощаю, придавливаю рюкзаком и лыжами... Подтягиваю оторвавшуюся стропу, рассматриваю петлю. Все понятно - я ее послюнил, чтобы усилить сопротивление, а она обледенела и соскользнула. Урок для самонадеянных чайников. Остальные стропы теперь превратились в веревку, которую нужно расплести.

На это уходит не менее часа. До берега еще километра два. Там город, над его центром - шапка смога. А здесь чисто, бело. Ветер то дует изо всех сил, то слабеет. Снега под ногами почти нет - один лишь лед, едва припорошенный снежной крупой. Как же поднять кайт, если не закрепить ручки? Освободи я сейчас купол от груза рюкзака и лыж, и он начнет кувыркаться по целине - а ведь мне нужно не только поднять его, но еще надеть на себя рюкзак, застегнуть все ремни, встать на лыжи... Каким образом? Пусть читатель сам гадает. Но факт, что спустя какое-то время я под куполом скольжу к берегу...

Кайт снова оказывается на краю ветрового окна, скорость падает и он, совершив едва ли предусмотренный законами аэродинамики пируэт, передней кромкой с глухим стуком ударяется о снег. Спокойно! Зато теперь у меня под ногами наст - значит, в него можно воткнуть ручки и заняться приведением в стартовую готовность своего столь несовершенного транспортного средства. Терпеливо переворачиваю, расправляю, присыпаю скупым ненадежным снежком, добытым из-под корки наста, распутываю... Вдруг стропы вздымаются, и одна из них цепляет за затылочный крючок моего шлема, предназначенный для ремня защитных очков. Похоже, мы поменялись ролями - кайт ловит меня, принимая за свою добычу. Чтобы освободиться от стропы, снимаю шлем, но в этой нестандартной ситуации кайт успевает сделать несколько злорадных кульбитов. Проклятье! Сколько можно?!

И, как назло, снова, когда все налажено, выправлено, готово к запуску, кайт вдруг сам по себе устремляется вдаль, выдергивая и волоча за собой эти чертовы ручки желтого и красного цвета - сигнальные огни моей трагикомедии... Я догоняю стропы, я яростно втыкаю в них тяжелый горнолыжный ботинок, я воплю от ненависти к себе, к кайту, к ветру - на глазах моих сухие слезы бешенства и отчаяния.

Между тем начинает темнеть - мутная пелена на горизонте расступается, небо желтеет, оранжевеет, наливается тусклым красным светом. Ветер заметно стихает. Теперь я уже без всяких проблем все распутываю и налаживаю. Я даже поднимаю кайт в воздух, но что толку - он едва тянет, ветра почти нет... Что, снова вынимать первый кайт? В темноте мне его уже не наладить... Галсами, я кое-как ухитряюсь проехать метров двести - и все. А до берега еще никак не меньше километра. В темных уступах новостроек набережной светятся окна... Я ковыляю к ним коньковых шагом - ноги в тяжеленной горнолыжной утвари едва слушаются. Наконец через торосы льдин взбираюсь на сушу... Впереди дома, улицы, освещенные фонарями, там идут люди, проезжают машины и я, здесь в темноте, вернувшийся из... Откуда же я вернулся?

Остается совсем немного: сложить все это и повесить переметными сумами на себя спереди и сзади. Лыжи - на плечах поверх рюкзака. Последний взгляд на залив. Надо же, там кто-то еще катается - кайт черной летучей мышью скользит на фоне пурпурного зарева.

И это все? - спросит меня читатель. Нет, главное я упустил. Вот оно:

		***
		Опять он над заливом снежным Скользит, азартом обуян, Наполнив ветром побережным Свой невесомый параплан. Свистят натянутые стропы, Шуршит, расслаиваясь, наст - Вот так душа за новый опыт Весь предыдущий свой отдаст. А ветер и резвей и громче, Вопит орган над головой, И, стало быть, еще не кончен Невероятный путь земной. Еще любви трепещет птица И рвется бешено из рук, И сердце больше не боится Ни расставаний, ни разлук. Вот так перед последней гранью, Над коркой ледяного сна Душа на празднике прощанья В кипящий шелк воплощена.

2004-2007, Санкт-Петербург

ПРИМЕЧАНИЕ  *  Кайт - от английского kite - бумажный (воздушный) змей.

© Игорь Куберский, 2007-2025.
Иллюстрация автора.
© Сетевая Словесность, 2007-2025.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Андрей Бычков. Человек знака [Как обычно некто не знал, что ему делать, забывал, что сделать хотел, вроде бы решал и снова застывал в своей нерешительности. Вдруг обнаруживал себя...] Владимир Буев. Обнять не обнятое [Репортаж с первого из вечеров, посвящённых 11-летию арт-проекта "Бегемот Внутри".] Изяслав Винтерман. "В неразбавленной воде, в глубине песка" [Все линии вдруг стянутся к одной, / соединятся в непредвзятой точке. / И жизнь, и смерть стоят на проходной – / я предъявляю пропуск на листочке...] Дмитрий Мальянц. На распахнутых ладонях [Февральским снегом падают века, / На антресоли в банках бродят вишни, / Останутся ржаветь в черновиках / Простые незатейливые вирши...] Лана Яснова. Из прошлого в настоящее [Владельцам небогатого улова, / нам так привычна рыбья немота / и вера, что сумеет правда слова / сравниться с правдой чистого листа...] Михаил Поторак. Шары, светящиеся в темноте [Наверное, это моменты, когда я бываю необъяснимо счастлив, разлетаются вот такими шарами, и в них заводятся отдельные какие-то маленькие миры...] Татьяна Горохова. "Я не жду, когда красота спасет мир, я активно ее сохраняю" [Обнаженка притягивает. Однако современные люди со своим культом одежды, с вечной погоней за модой закрывают свою суть – свои тела...] Дмитрий Аникин. Царь Эдип [Беда большая. Мор великий в Фивах. / Ходил слепец пророк узнать, за что / такое нам. И в храме объяснили: / есть, дескать, нераскрытое убийство...] Илья Будницкий. После оттепели [Всё это – свет, но ты живёшь в тени, / Проходит жизнь в неслышном промежутке, / Со всех сторон огни, огни, огни – / И многие пугающи и жутки...] Александр Заев. Акварели [Жизнь безоблачна и блаженна, / когда дождь омывает крышу, / тихо в окна стучит и в стены, / и я только вот это слышу...] Читайте также: Владимир Буев. Пять рассказов о судьбах крымских татар в обрамлении прелюдий и ноктюрнов | Зина Виноградова. Одна сплошная исповедь | Екатерина Вольховская. Чёрный пёс и другие | Валерий Горюнов. Пиратская летопись о времени и себе (О книге Матвея Цапко "Экранка") | Елизавета Григ. Сима | Яков Каунатор. Кто же ты есть, как тебя звать... (Булат Окуджава) | Андрей Коровин. Из книги "Любить дракона" (2013) Часть II | Татьяна Куземцева. И надеяться, и любить... | Никита Николаенко. Взгляд обывателя | Алексей Смирнов. Где стол был яств: и Доктор Энгельгардт | Александр Хан. Созерцание и размышление (о стихах Александра Разина и Дарии Солдо) | Владимир Алейников. Поэты и антимиры | Анжелика Буп. Против обывалой низости и серьёзности тупой | Галина Бурденко. Рассказы | Сергей Востриков. Блики и полоски