|
Из английской поэзии
От переводчика
Эти переводы сделаны в конце шестидесятых в мои университетские годы. Преобладание стихов из Томаса Харди объясняется тем, что по его лирике я и защищал диплом в ЛГУ.
Готовя эту публикацию, я, естественно, пересмотрел все английские подлинники и, где мог, постарался еще ближе подойти к ним. Желающие сравнить данные переводы с имеющимися могут это сделать, побродив по Сети. Мне удалось найти почти все, что, в общем, и побудило меня показать свои версии уже известного.
В схватке с поэтическим исходником переводчик, увы, всегда проигрывает, ибо строка оригинала, сложенная из определенных слов и интонированная определенным размером, представляет собой музыкально-смысловой абсолют, который напрямую не воспроизвести на другом языке. Приходится идти на ухищрения... Поэтический перевод - это всегда лишь более или менее удачная попытка нащупать хотя бы отдаленное сродство.
|
William Shakespeare
(1564-1616)
|
[?]
|
СОНЕТ №73
Во мне ты видишь ту глухую пору,
С листвою пожелтелой, павшей ниц,
Когда в нагих ветвях, на бывших хорах,
Не услыхать звонкоголосых птиц.
Ты замечаешь сумеречный свет,
Какой бывает только на закате, -
Ступает ночь, как смерть, за днем вослед -
Никто не избежит ее печати.
Ты замечаешь отблески огня,
Который полыхал с такою силой, -
Обуглив все, чем согревал меня,
Он пеплом осыпается в могилу.
Ты знаешь все, но ярче во сто крат
Твоя любовь в преддверии утрат.
|
John Keats
(1795-1821)
|
[?]
|
СОНЕТ НА БЕРЕГУ МОРЯ
Оно хранит у вечных берегов
Свой тихий говор. Поднимаясь - дважды
Пещер несчетных утоляет жажду,
Пока Гекаты не услышит зов.
А то в нежданной неге до краев,
И бережет покой ракушки каждой,
Куда ее забросило однажды
Движеньем волн и взмахами ветров.
Когда в трудах твой потемнеет взор,
Лечись, запоминая вид морской.
Когда, устав от гомона и шума,
Уже не рад и музыке простой,
Сядь возле гротов гулких и подумай -
И оживешь, сирен услышав хор.
|
[?]
|
ПРЕКРАСНА АНГЛИЯ
О, Англия! Хватило б мне с лихвой
Твоей природы с щедрыми дарами,
Твоих лесов с прохладными ветрами,
Где самый воздух напоен мечтой,
Когда бы не влекла меня порой
Италия своими небесами, -
Там, вставши над Альпийскими горами,
Забыл бы я на время мир земной...
О, Англия! Чиста, неприхотлива
Любовь твоих прелестных дочерей -
Как жарко обнимался я с иными!
Но часто я стремлюсь душою всей
К глазам поярче, чтобы вместе с ними
Скользить по глади летнего залива.
|
[?]
|
КОГДА СТРАШУСЬ
Когда страшусь покинуть мир до срока,
Пока в тома не будет мне дано
Собрать мои разрозненные строки,
Как в закрома отборное зерно,
Когда я знаки вышних устремлений
Читаю в звездном куполе ночном
И сознаю, что их земные тени
Мне не постигнуть на пути своем,
Когда я жизнью, данной на мгновенье,
С тобой навек проститься обречен,
Навек утратить счастье, вдохновенье
Твоей любви - тогда, раздумий полн,
Стою один на берегу Вселенной
И вижу, что любовь и слава тленны...
|
Robert Browning
(1812-1889)
|
[?]
|
ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ ПОРФИРИИ
Дождь разошелся ввечеру,
А ветер - тот в остервененье
Качал деревья на юру
И волны гнал в белесой пене.
Я слушал непогоды пенье,
Когда Порфирия вошла.
И бури будто не бывало.
Она немедля разожгла
Безжизненный камин и встала
И бросила, куда попало,
Перчатки, плащ, сняла платок -
И пряди влажные на плечи
Упали. Сев на уголок
Скамьи, подвинулась навстречу,
Но, видя, что я не привечу,
Приобняла рукой моей
Себя за пояс, обнажила
Плечо - я не видал белей -
К нему лицо мое склонила
И зашептала торопливо,
В плену густых волос держа,
Что любит. Только чувств игрой
Порою так полна душа,
Что трудно в суете мирской
Ей каждый миг делить со мной.
Но страсти не остановить,
Когда вдруг вспомнит в вихре танца
Того, кто может так любить, -
Пусть ветер, дождь - чему б ни статься -
Спешит, чтобы ко мне прижаться.
Взглянул я на нее тогда,
Не уловив ни капли фальши, -
Так я любим?! О, никогда
Так сердце не стучало раньше!
Я колебался - что же дальше?
Она была моей, моей,
Прекрасной, доброй, непорочной!
Я понял, что мне делать с ней -
Жгутом волос ее песочных
Обвил три раза шею прочно
И задушил ее. Ни стона
Она не унесла с собой
Неслышно, как пчела бутона,
Я век коснулся - в них сквозной
Глаза смеялись синевой.
А стоило ослабить петлю,
Как снова вспыхнула щека
От губ моих огня и пекла.
Я приподнял ее - легка,
Головка тихо прилегла
Мне на плечо. И так впервые
Она покоилась на нем,
Все искусы презрев людские
И высший смысл увидев в том,
Чтобы с любимым быть вдвоем.
С любимым... Если б она знала,
Как он ответить ей мечтал.
И нас, недвижных, ночь скрывала,
Огонь в камине догорал...
И Бог ни слова не сказал.
|
Thomas Hardy
(1840-1928)
|
[?]
|
ДРОЗД ВО ТЬМЕ
Я встретил, выйдя из ворот,
Мороза мерклый призрак,
И день, сползающий на лед,
Был к умиранью близок.
Сквозили ветви в небесах,
Как струн переплетенье,
И тлели угли в очагах
Соседнего селенья.
Земля в изломе резких черт
Как труп была простерта
Всей сотнею изжитых лет
Под песней ветра мертвой.
Зародыш древний бытия
В окаменелость сжался,
И каждый смертный, как и я,
Безжизненным казался.
Но вдруг из наготы дерев
Воспрянул голос птичий
И развернулся, осмелев,
В ликующем величье.
То старый дрозд, едва живой,
Взъерошивая перья,
Рванулся крошечной душой
Из мрака и безверья.
Столь мало в этой похвале
На запредельных нотах
Прочитывалось на земле,
А не в иных высотах,
Что я, за птицею вослед
Не закрывая вежды,
Готов был верить в некий свет
И повод для надежды.
|
[?]
|
ПТИЦЫ ЗИМОЙ
(триолет)
Вкруг дома хлопья кружат быстро,
И ягод нету ни одной
На тонких ветках остролиста
Вкруг дома. Хлопья кружат, быстро
Стуча в окошко органиста,
Бродившего иной порой
Вкруг дома. Хлопья кружат быстро,
И ягод нету ни одной.
|
[?]
|
ХМУРЫЙ МАЙ
Открыв ворота, в новом зипуне
Стоит пастух, овец считая в стаде,
И ветер, непоседлив по весне,
Гоняет облака забавы ради.
Скрипят стволы, как стая журавлей,
Грачи - худы, облезлы и унылы -
Нахохлились и новых ждут дождей,
Но кто-то голос пробует в полсилы.
Пытались листья вырваться на свет,
Но снова сжались, замерли в испуге,
И взгляд белесый солнечный нет-нет
Да и скользнет сквозь тучи по округе.
"Ты зла, Природа", - говорю я вслух,
"Но с каждым днем добрее", - отвечает.
В обновке-зипуне стоит пастух.
Торопится, овец с трудом считает.
|
[?]
|
В БЕССОННИЦУ
Ты, звезда, - высоко поднялась на востоке к рассвету,
Тонкий луч твой мне виден опять.
Тополя, - небосклон исчертили гравюрой листьев и веток,
Мне б в забвении вас рисовать.
Дальний луг, - от росы в покрывале искристо-белесом,
О, как в памяти ты повторен.
Ты, погост, - в неподвижном мерцанье у тихого леса,
Сколько выплыло дат и имен...
|
[?]
|
НАПОМИНАНИЕ
Греясь днем на Рождество
У камина своего,
Я случайно бросил взгляд
В скованный морозом сад.
Там под снежным полотном
Дрозд разыскивал с трудом
Крохи ягод - рад, смешной,
Даже малости такой.
Так зачем, мой бедный друг,
В день, когда светло вокруг,
В час забвенья маяты
О себе напомнил ты?
|
[?]
|
ЗЕРКАЛО
Вдруг в зеркале иссохший лик
Возник передо мною...
О, если б бог так в некий миг
Мне сердце сжал рукою,
Чтоб вероломные сердца
Похоронив глубоко,
Спокойно ожидать конца
И отдыха без срока.
Но время, сердца вырвав часть
По незажившей ране,
В нем оставляет ту же страсть
У бытия на грани.
|
[?]
|
ВСАДНИЦА-ПРИЗРАК
Я слышал - чудак здесь по берегу бродит.
Он может часами
В безумье своем
Стоять над песками
С застывшим лицом
И шарить глазами
В тумане морском,
Потом он уходит...
Что видит вдали, что находит?
А видит он - люди твердят меж собою -
Во вздохах пучины
У пенных камней
Живые картины
Утраченных дней.
И в путах рутины,
Во мраке скорбей
Реальной судьбою
Ему светит призрак, рожденный мечтою.
А кроме того, я слыхал разговоры,
Что это виденье
С ним будто везде
Бесплотною тенью
Скользит в высоте.
Оно по значенью
Подобно звезде...
Безумные взоры
Его переносят в любые просторы.
То юная всадница на скакуне,
Что мчится сквозь годы,
Светла и легка,
В счастливых и гордых
Глазах старика,
Где прежние воды
Хранят берега...
Все скачет, как в той незабвенной весне,
И смех ее вторит звенящей волне.
|
[?]
|
НОЧЬ В НОЯБРЕ
Я смену погоды отметил
И принялись стекла дрожать,
И стал беспокойно ветер
В ночи полусонной блуждать.
Усыпал мертвой листвою
Пустую постель сквозняк,
И дерево за стеною
Опять погрузилось во мрак.
Листок чуть задел мою руку -
И мнилось, что это ты
Коснулась меня без звука,
Спасая от маяты.
|
[?]
|
ГОЛОС
О, незабвенная, кто же ты, кто же ты?
Ты ли опять окликаешь меня
И обещаешь из дней вместе прожитых
Лишь волшебство того, первого, дня?
Дай силуэт твой увидеть сияющий
Там, на дороге условленных встреч, -
Как узнавал тебя издалека еще
В синем плаще, ниспадающем с плеч.
Или то ветер в своем безразличии,
Веет сюда из продрогших равнин,
И о судьбе о твоей обезличенной
Только лишь я вспоминаю один?
Так я стою, измучен,
Листья летят меж стволов,
Ветер течет сквозь кустарник колючий,
И - отдаленный - женщины зов.
|
[?]
|
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Когда День настоящий закроет за мною ворота,
И сияющий май затрепещет резною листвой,
Из соседей меня, интересно, помянет хоть кто-то,
Обронив: "Он подолее нас любовался картиной такой"?
Если в сумерках вдруг, как мерцанье тревожное взгляда,
Пролетит пустельга через полосы света и тьмы
И замрет на холме в искривленном кустарнике сада,
Вспомнят ли: "Он такое ценил куда больше, чем мы"?
Или в час ночных бабочек теплой глухою порою,
Когда еж копошится, сухие тревожа листы,
Не вздохнут ли: "Привязан он был к этим маленьким тварям душою,
Только кто их, невинных, теперь оградит от беды?"
И, услышав, что нет меня, встанут ли молча у двери,
Глядя в звездное небо, в серебрящийся зимний простор,
И подумают ли, на минуту забыв о потере:
"В тот таинственный мир устремлялся не раз его взор"?
Коль по мне прозвонит дальний колокол мглой полусонной
И на миг замолчит, будто ветер удары прервал,
Но затем грянут вновь расставанья прощальные звоны,
Скажут ли: "Он не слышит теперь, ну а прежде и это слыхал"?
|
George Granville Barker
(1913-1991)
|
[?]
|
БАЛЛАДА О ЮККА-ФЛЭТС*
Я видел, как четверо конных
Скакали рассветной порой,
"О, все умирает в Неваде,
Всему здесь конец роковой".
Я слышал, как пел всадник первый,
И было в той песне простой:
"О, если ты из Невады,
Смерть следует за тобой."
Я слышал, как, голову подняв,
Молвил затем второй:
"Не сыщешь в песках Невады
И тени над головой".
А третий перед глазами
Провел задубевшей рукой:
"Амигос, нам из Невады
Нету пути домой".
Четвертый же всадник молча
Смотрел, вставши на стременах,
Как Апокалипсис рдеет
Розою в небесах.
И путь той четверки конных
В Долину смерти пролег,
Где солнцем исхлестаны скалы,
Окровавлен песок,
Где воздух ссыхается солью,
Спекается соль в гранит,
И в небе разве что птица
Знает, куда летит.
Там спешились всадники, сняли
Пожитки свои, что везли,
И сели на паламины,
Вытянув ноги в пыли.
И ящерицы шныряли
Среди обломков камней,
И прочие мелкие твари
Мигали из темных щелей.
Когда ж вчетвером играли
В Очко, привычное столь,
Вдруг первый из портупеи
Рванул мексиканский пистоль.
"Амигос! - он воскликнул, -
Я, кажется, кончил играть.
Скажите - в Долине смерти,
Выпало мне умирать".
Шептал он, пока остывала
На плоти земли его плоть:
"Раба твоего из Невады
Скорей прибери, Господь".
В песках погребли его тело,
Камнями закрыв без следа,
И двинулись - два и четвертый -
Дорогою в Никуда.
А к ночи, когда биваком
Встали под летней луной, -
"Я видел Его сегодня", -
Вдруг всадник сказал второй. -
"Я чувствую себя странно,
Внутри одна пустота,
Как будто Долина смерти
Под ребрами налита".
"То красная роза пустыни
На мне оставила знак.
Не вырвать красную розу
Из чрева Невады никак".
И Сириус над умиравшим
Прощально с небес мерцал,
И треснуло сердце, как камень,
И эхо раздалось средь скал.
И двое оставшихся, седла
Накинув на спины коней,
Отправились дальше на Запад,
Судьбе навстречу своей.
Невада, о, Невада,
Пусть звездам твоим счета нет,
Их утром сотрет с небосклона
Краснее, чем прежде, рассвет.
И вот услышали оба
Неистовый гул вдали,
И содрогнулось небо
От грозных машин земли.
И молвил всадник четвертый
Со взглядом хладным, как лед:
"Джек, это место, пожалуй,
Для отдыха подойдет".
И головы к седлам склонили,
Чтоб выспаться наконец,
И утро пылающей розой
Взорвалось над Юкка-Флэтс.
Потом Ангел Смерти, четвертый,
Взглянул из-под мертвых век:
"Ну что ж, умирать, как ты понял,
Не так уж и трудно, Джек."
"Не так это, Джек, и трудно,
И рядом с тобой заодно,
Полягут те, кто родился,
Когда будет все свершено".
"Осваивай, Джек, Неваду,
Лови ее миражи!
И что я плачу по счету,
О том в Лос-Аламос скажи".
С улыбкой тот всадник бессмертный
Закончил, вскочив на коня:
"Теперь здесь одни только зори
Краснее день ото дня."
* Юкка-Флэтс - атомный полигон в штате Невада. - И.К.
|
© Игорь Куберский, 2011-2023.
© Сетевая Словесность, публикация, 2011-2023.
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|
