|
"Я-МЫ-НАРОД" В ЛИРИКЕ Е. А. ЕВТУШЕНКО
Так много сказано о Евгении Евтушенко, так много написано с той далекой поры пятидесятых. Шестидесятники уходят от нас - Рождественский, Вознесенский, Ахмадулина. Горько и больно. Замечательно стихотворение Алены Тайх:
когда из четверых остаётся один
такой американистый благополучный
велико желание осудить
поневоле думаешь вот ведь кощей
приспосабливался знать
юлил и вилял
потом становится очень стыдно
не любить живых
да уходит эпоха
кому-то зачем-то всё ещё нужная
этот старик грандиозен
иначе
зачем делил бы с тобой эту весёлую участь
эту графу под названьем неймётся битому
столетье где так наивно пытаются говорить
и память в которой ты неизменно жертва
и никогда палач.
|
Огромный белый айсберг, ругаемый также обильно, как и читаемый. Так может стоит нырнуть под воду, чтобы ощутить всю необъятность этого уникального явления русской литературы, так громко и бесстрашно прокричавшего: ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО!!!
Общественный подъем, наблюдавшийся в отечественной истории середины XX века, по своему социальному, политическому, эстетическому значению можно назвать своеобразным "микровозрождением". "Процесс высвобождения нравственных сил народа, направленный по верному руслу решениями двух партийных съездов, сразу благотворно сказался во всех областях жизни. Словно вырвались наружу огромные запасы творческой энергии, не получавшей раньше естественного выхода", - так говорит об этом удивительном времени литературный критик Б. Рунин. - Общество в целом и каждый человек в отдельности заново "открыли для себя все богатство своей эмоциональной природы, своих гражданских возможностей". "То было странное и обманчивое советское время, когда после нескольких десятилетий сплошного обморожения вдруг что-то начало таять, капать и осыпаться с монументов государственной доблести". (А. Гольдштейн, "Прощание с Нарциссом"). В литературу, а в частности, в поэзию вступает новое поколение - "дети XX съезда" (опр. Евтушенко). Это поколение ощущало себя звеном истории, и это "чувство надо было претворить в поэзию высокой судьбы". Народный интерес к поэзии возрос необычайно, стихи вышли на эстраду, на площадь. Состоялся шумный и дерзкий дебют А. Вознесенского, Р. Рождественского, Б. Ахмадулиной, однако бесспорным лидером эстрадного направления становится именно Е. Евтушенко. "Евтушенко явил нам картину стремительного раскрепощения чувств, столь характерного для того времени. В своей лирике он выразил полнее других поэтов то ощущение вновь обретенной внутренней свободы, которое связано с разоблачением культа одной "непогрешимой" личности, с бурным ростом личного самосознания всех граждан". Слова Евтушенко: "Воздух "оттепели" - это дыхание новорожденного младенца, смешанное с дыханием еще не окончательно умершего тирана. Младенец был слаб в мышцах, хрупок в кости, но одно у него оказалось сильным - это голос. Младенец заорал так, что стал слышен не только на всю страну, но и за её пределами. Младенец закричал не просто, а рифмованно. Крик шел стихами".
Каждый из выше названных поэтов ощущает необходимость самоопределения, но именно для Евтушенко эта проблема становится наиболее острой. Врожденное стремление поэта к прекрасному в сочетании с поразительным чувством "настоящего", "подлинного" заставляет его задавать вопросы, обращенные прежде всего к самому себе: "И голоса, и ночи таянье, и звоны вёдер, и заря, и вера, сладкая и тайная, что это все со мной не зря". Здесь мы видим, что переживание сначала просто эстетического характера является достаточно мощным толчком для совсем ещё юной души и рождает ощущение "предначертанности", ощущение цельности мира, какой- то необыкновенной, изначальной "заданности" всего происходящего. Нам представляется, что феноменальное чувство "правды жизни", развитое у Евтушенко, наверное, на генном уровне, дало ему возможность так тонко чувствовать "Человека", совершенно безошибочно определяя его сущность и создавая его художественный образ в своем дальнейшем творчестве. А пока молодой поэт озадачен раздирающими его противоположностями: как же он сможет дать свою собственную оценку окружающей его действительности, если он не в состоянии разобраться в себе самом!!! Именно это переживание является предпосылкой для создания стихотворения "Пролог": "Я разный - я натруженный и праздный, Я целе - и нецелесообразный. Я весь несовместимый, неудобный, Застенчивый и наглый, злой и добрый". Желание "эпатировать" читателя здесь совмещено с желанием побыстрей "утрясти" и уместить в себе такое большое "Я". Почему человек соткан из противоположного, несовместимого? Есть ли в мире граница между добром и злом? Существует ли такая грань в человеческой душе? Рефлексия, самоанализ, постоянный контроль над собственными переживаниями присущи лирическому герою в стихотворениях этого периода. Опыт рефлексии, часто весьма болезненный, составляет неотъемлемую часть человеческой жизни. В антропологии этот опыт необходим во имя становления "интеллектуальной души", которую Ю.Лотман считал обязательным свойством настоящего интеллигента. Лотман утверждал, что интеллигент может появиться только в среде маргиналов, людей с социокультурными девиациями. Уходя из общества или будучи отвергнутым обществом (что в сущности одно и то же), интеллигенты формируют собственную позитивную независимость. Точно так же собственная психическая маргинальность, (потенциальная) неразвившаяся девиантность должна послужить материалом для рефлексии и далее для формирования собственной независимости. Для понимания себя, а далее - для понимания других. Романтический герой Евтушенко стремится к единению с миром, открывая себя и как бы "предлагая" себя таким, "каков есть", но в дальнейшем мир не примет его. Раскрытый "нараспашку", он снова уйдет в самоанализ. "Романтические умонастроения часто сопряжены с рефлексией, с погруженностью человека в себя и его изолированностью от многообразия, сложности, противоречивости мира. Гегель не без оснований утверждал: "Романтическое искусство находится во власти противоречия, в том, что бесконечная внутри себя субъективность несоединима сама по себе с внешним материалом"".
"Я шатаюсь в толкучке столичной над веселой апрельской водой, возмутительно нелогичный, непростительно молодой". Размышляющий поэт выходит на улицу - незнакомый, непознанный мир. Весна, "веселая апрельская вода" выступает здесь как символ необходимого для него движения, поиска истины. Он "непростительно молодой", ведь мудрость жизни, её логика ему пока недоступны (а в дальнейшем и неприемлемы). Для Евтушенко пока существует только это: "Я хочу" - "Я смогу", и пройдут годы поиска и страданий, прежде чем поэт скажет "Я знаю". Как видим, первое впечатление лениво шатающегося "бездельника" исчезает, и перед читателем появляется человек ищущий, человек страдающий. Но для лирического героя также очень важно знать мнение своих сверстников о себе и об окружающем мире: "О, мой ровесник! Друг мой верный! / Моя судьба в твоей судьбе. / Давай же будем откровенны / И скажем правду о себе. / Тревоги наши вместе сложим, / Себе расскажем и другим, / какими быть уже не можем, / какими быть уже хотим". Здесь уже звучит мотив единения, возникает формула "Я - Мы", то есть "я не один", "мы вместе" и присутствует призыв к действию, который является для поэта своеобразным идейно-эстетическим кодексом: Мы должны быть откровенны, Мы должны сказать о себе правду. Это единение уникально, именно с него, на наш взгляд, берет свое начало явление, получившее название (самоназвание) "Шестидесятничество". Это ощущение "общего" лежит в основе стихотворения "О, нашей молодости споры", в котором Евтушенко "оставил нам летучий обобщенный образ студенческой молодежи той поры, готовящейся к жизни, как к служению своему народу", - так очень метко заметил Е. Сидоров. Народ - вот конечная цель творческого поиска. Здесь нам стоит вернуться к уже сказанному в первой главе нашего исследования и отметить, что эстетический подход Евтушенко по-своему преобразует модель Борева "Я - Мы", добавляя категорию народности как принадлежность творчества к "общечеловеческому".
Но стихи Евтушенко искренни и правдивы, его никак нельзя назвать спекулянтом в искусстве. Проникая "вовне", молодой поэт стремился к истине. Поэтому ему интересно посмотреть на себя со стороны. "В пальто незимнем, в кепке рыжей" - в этом стихотворении возникает образ лирического героя - представителя своего поколения. Он требует правдивого ответа на вопросы, выдвигаемые временем. "Он устоял. Он глаз не прятал. Он не забудет ничего. Заклятый враг его - неправда, И ей не скрыться от него...". Опять же перед нами идейно-эстетическая установка поэта, и эта установка объединяет его со своими сверстниками, он чувствует поддержку окружающих: " И рядом - с болью и весельем о том же думают, грустят и тем же льдом хрустят весенним, того же самого хотят". Самообман ушел в прошлое, в истории нет больше места для лжи - природа, мир и совесть находятся в гармонии и единстве. Мы - лучшие! - утверждает Евтушенко в стихотворении "Лучшим из поколения", появившемся в печати в дни XX съезда. Грядут большие перемены, жизнь станет справедливей. И в этих переменах их голос будет решающим: "Возьмите меня в наступление, / не упрекнете ни в чем. / Лучшие из поколения, / возьмите меня трубачом!".
"Все по силам, все впереди. Оглушительная молодость, оптимизм, беспредельная уверенность в себе - таков пролог этой поэтической судьбы. Интересно для нас и мнение Макарова: "Не опыт, не практика, а просто молодость стала на какое - то время как бы основным критерием революционности, гуманизма, совестливости и вообще всех человеческих добродетелей. Достаточно было сказать "Мы молодые!" - как это становилось лучшей аттестацией". Конечно, мы можем согласиться и с мнением Сидорова: "Молодая поэзия второй половины пятидесятых была принципиально демократична и достигала слуха миллионов". Ведь её целью было докричаться до каждого жителя земли, каждого человека вдохновить своим оптимизмом на стремление к прекрасному, подлинному и самое главное - на правдивое слово в искусстве.
© Ольга Кравцова, 2012-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2012-2024.
– Поэзия Евгения Евтушенко –
Школьные сочинения: Творчество Евгения Евтушенко |
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Надежда Жандр. "Чусовая" и другие рассказы [Высокие скалы стоят по берегам Чусовой – Священной реки каньона, – так называли её коренные жители этих мест. Она змеится, пересекая Уральский хребет...] Раиля Шаяхметова. Мальчик оказался скромным [Мы попали в какой-то мир, в какой-то странный ресторан, где фланировали, сидели, смеялись, разговаривали, курили, выпивали одни только приятные мужчины...] Александр Карпенко. Зов предков (О книге Татьяны Медиевской "Его величество случай") [Мне кажется, я уловил главную, стержневую мысль Медиевской: это – бессмертие рода. Наши бабушки и дедушки – колодец, из которого мы черпаем родниковую...] Владимир Алейников. Моление в начале ноября [От Юга, прогибавшегося книзу, / До Севера, меняющего ризу / На снежное, как в песне, серебренье, / Вынашиваем мы сердцебиенье...] Андрей Коровин. Из книги "Пролитое солнце" (Из стихов 2004-2008) – (2010) Часть I [нарежьте мне море лимонными дольками / без чаек отчаянья / море – и только / чтоб был ободок от восхода по краю / и быстрый дельфин как посланник...] Мария Фроловская. Туфелька на снегу [Нас весна сотворила счастливыми и свободными, / без шарфов полосатых, намотанных, как намордники, / и пускай по углам трутся заморозки зловещие.....] Михаил Ковсан. 4 = 3 + 1 [Четверо вместе, один из них – он. Ещё библейская формула, матрица древних рассказиков-притч, в которых трое – мейн стрим, общее мнение, а у него, хоть...] Татьяна Горохова. Живое впечатление от Живого искусства (Духовное в живописи Александра Копейко) [Для меня лично самое важное в картинах Александра то, что он сумел перенести на холст решающий момент радости души, когда первый луч радости обжигает...] Анастасия Фомичёва. Memento mori [29 июня в Библиотеке № 73 – Культурном центре академика Д.С. Лихачева прошло закрытие выставки фотопортретов авторов антологии "Уйти. Остаться. Жить"...] Наталья Захарцева. Сны сторожа Алексеева [Позволь, я расскажу тебе тебя, прекрасную, как летний сон ребёнка. Твоя душа сработана так звонко, что звёзды слышат и слоны трубят, ведя своих слонят...] Ренат Гильфанов. Повод (для иронии) [Я не плавлю сталь, не летаю к звездам. / Круг забот моих узок, апломб забыт. / Но если это нормально: любить то, что создал, / то я буду это любить...] Максим Жуков. Любить иных [Любить иных – тяжёлый крест, / Но крест и вправду непосильный, / Когда средь прочих, остальных, / Полюбишь ту, что из иных...] Елена Шилова. Третий берег [...Зная, что главное – впереди: / Света ли край или третий берег? / Я до сих пор, как ребёнок, верю / Компасу, спрятанному в груди.] |
| X | Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
|
