Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Цитотрон

   
П
О
И
С
К

Словесность



КОГДА  ПОЮТ  КРОТЫ...


 



      * * *

      Мои райские песни - им нет и не будет услады.
      Мои тусклые песни - несутся за мной отовсюду.
      Я, как райский садовник, гуляю по райскому саду.
      И цветы собираю и медленно мою посуду.

      Этот медленный сад так неслышно себя избывает.
      Иногда только просит - воспой мне былые услады.
      Он молчит и не спит, он себя и меня закрывает.
      И мерцает огонь через изгородь этого сада.

      _^_




      * * *

      Будет пусто, просто пусто, очень пусто.
      Будет только пустота и пусто в ней.
      Но как вырастет небесная капуста -
      станет стразу все отчетливо видней.

      Что капустные извивы полнят воздух.
      Этот воздух опускается на дом.
      В этом доме и за ним все очень просто,
      нужно просто позаботиться о том.

      _^_




      * * *

      Все-все, казалось, милый друг,
      сполна вмещает грудь.
      Теперь там звук, всего лишь звук,
      и тот - не продохнуть.

      И лед, и зной, и мрак, и день
      теснили мою клеть.
      Теперь там поселилась тень.
      И ту - не посмотреть.

      _^_




      * * *

      Я тебя уже давно схоронил.
      Даже в сердце своем.
      Есть MP у нас, CD, есть винил,
      будем слушать вдвоем.

      Знаю-знаю, есть завивки, есть фен
      у всех лен и всех маш.
      Но еще есть, понимаешь, Шопен.
      Это - Траурный марш.

      Под него людей несут и несут
      на домашний погост.
      И несут их, понимаешь, на суд
      и кладут в полный рост.

      Ну а так-то - я тебя схоронил.
      На три ночи, три дня.
      Будем слушать и CD, и винил.
      И немножко меня.

      _^_




      * * *

      Я посетил приватное пространство,
      переступил заветную черту.
      И побывав средь этого засранства,
      стал Винни Пух. И даже Виннету.

      И аз воздам! Мы выйдем из геенны!
      Вперед, сын Инчучуна и Медведь!
      Мы жрем ваш мед, мы рушим ваши стены,
      чтоб все могли друг дружку лицезреть!

      _^_




      * * *

      То крупней, то мельче,
      в однозвучный шум,
      стих, облитый желчью,
      я в альбом пишу.

      Нежные напевы.
      Бежевая гладь.
      "Не ходите, дева,
      в Африку гулять!

      Злые носорожки
      срам устроят Вам.
      Там отдавит ножки
      Вам гиппопотам..."

      Взгляд подымет медный.
      Локон по плечу.
      - С Вами, рыцарь бедный,
      в Африку хочу!

      И глядит бездонно...
      Что же делать с ней?
      - Ах, моя Дидона!
      - Милый мой Эней!

      _^_




      ПЕСЕНЬКА

      Когда б любила ты меня,
      как воду любят рыбы,
      как птицы небо любят,
      легко и синекрыло,
      тогда б и моего огня
      на нас двоих хватило,
      когда б любила ты меня.
      Когда б любила.

      Когда б тебя любил бы я,
      то горизонт пунцовый
      и небосвод свинцовый
      я так легко простил бы.
      Тогда б у ветра и огня
      я силы не просил бы,
      когда б тебя любил бы я.
      Когда б любил бы.

      _^_




      * * *

      Когда поют кроты,
      сомкнув свои ряды,
      вдоль черной пустоты
      вкруг черного оплота,
      их песня коротка,
      кротка, хоть и громка,
      глубоких три глотка
      воды после работы.

      И я слыхал не раз
      (вот стих кошачий джаз),
      да, я слыхал не раз,
      почти что засыпая,
      что, вот, земля молчит,
      а, вот, уже кричит,
      и, значит, в ней звучит
      музЫка их слепая...

      _^_




      * * *

      Расскажь мне, ветка, про Жюстину,
      про где была и с кем была,
      с какой холстиной-парусиной
      Жюстина ела и спала.

      Еше расскажь мне про Жюстину:
      при ней ли ряженный кретин,
      кого на пару с Жозефиной
      мы звали "маленький Жюстин"?

      Сама расскажь, а то залезу,
      и станем мы агент Дефо.
      И будут крики и порезы.
      И будет все не комильфо.

      _^_




      * * *

      Я погоды ужасней от века
      ни в одном сентябре не видал.
      Потому, оттого ли я жду человека,
      от которого многого ждал.

      Он придет - прорицатель и мистик -
      с виду - беден и весь - на беду.
      Чтоб терзать и терзать эти тусклые листья
      В этом бедном и страшном саду.

      _^_




      * * *

      А то давайте снова про погоду,
      о чем еще тут можно толковать?
      Вы уж на Баден-Баден, Воден-Воден?
      А нам еще неделю куковать.

      Но в целом, там панамки - тут - панамки,
      и водяное общество везде.
      А общество на водах - это рамки,
      тем паче, если вы не на воде.

      Визитки вот, месье и камерады,
      ах, расставаться все же не руки...
      Ну что ж, скорей на Воден-Воден, Баден-Баден.
      Пусть нервы морем лечат рыбаки.

      _^_




      * * *

      На Площади Восстания
      хватил с утра шапмпания.
      На Площади Восстания
      как славно я восстал!
      Не Лазарь пред субботою.
      Не муж перед работою.
      Себя спросил я "Кто ты я?!"
      Ну ладно, ну восстал....

      _^_




      * * *

      Если б мне голубая отчизна
      отпустила их скорбь и вину,
      на великую дружную тризну
      я б собрал вековую родню.

      Сам забился б, не назван, заброшен
      в вековом и еловом углу,
      и судьбиной своей запорошен
      и отчаянным словом: люблю!

      из глубИны такой, чтоб глубилось...
      И чтоб кошки-собаки у ног.
      И чтоб плакало все и клубилось.
      И чтоб все были живы, кто мог.

      _^_




      * * *

      Чабрец я выпил и шафран,
      к стеклу приник.
      Там болен мой Левиафан -
      совсем старик.

      Но я ему не Айболит,
      не доктор Фрейд.
      Ни хард его не оживит,
      ни лепет флейт.

      Левиафан, Левиафан -
      совсем притих.
      что делать нам средь корефан -
      твоих, моих.

      Блажить, встречать да привечать -
      детей, блядей...
      Левиафанова печать
      в груди моей.

      Я сам уже - почти старик,
      полночный срам.
      И к моему окну приник
      всехламный хам.

      _^_




      * * *

      Поставили осень-капельницу,
      чтоб оживить меня.
      Выдали мечик, сабельницу,
      розового коня.

      Вот тебе даже кубики,
      маленький чистоплюй,
      солдатики-толстогубики.
      Войюй же сынок, воюй!

      _^_




      * * *

      Удивят нас мишки гамми
      чистыми носками.
      Удивит нас Датский Гамлет
      дивными стихами.

      В жарких странах, дальних странах
      пахнет упоительно.
      Только ты, мой мальчик странный,
      весь не удивительный.

      _^_



© Сергей Комлев, 2012-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2012-2024.




Словесность