Я слоняюсь по улицам в поисках денег,
Я живу здесь, пока оформляется виза.
Понедельник сменяется на понедельник,
Жизнь есть то, что транслирует ваш телевизор.
Я прочёл столько книг, что они потеряли
Всякий смысл, а смысла в них было не много,
Я дурными стихами пространство дырявлю,
Десять лет за бутылкою в поисках Бога.
Кровь на флаге империи, красным на красном,
Ощущеньем курка наслаждаются пальцы,
Я готов удавиться, чтоб вам стало ясно,
Что без вас будет лучше дышать и смеяться.
Новостройки - языческие истуканы,
Только тех, кто послушен, одарят любовью.
В каждом микрорайоне - Чечня и Балканы,
В каждом микрорайоне своё Приднестровье.
Алкоголь забирает последние силы,
Но когда после вас сохранятся лишь кости,
Я приду, чтобы плюнуть на ваши могилы,
И мне хватит слюны и накопленной злости.
Подступает к душе исторический холод,
Ненавистный пейзаж ретуширует вьюга,
Но когда запылает ваш ёбаный город,
Я согрею у пламени тонкие руки.
Постиндустриальный пейзаж,
Запечатлённый "Кодаком" атомного взрыва
Пылится на комоде Бабушки Смерти.
Будущее, которого не будет,
Восхитительно отражается в масляных лужах
Возле заброшенных электростанций.
Избавившись от людей, архитектура становится самодостаточной,
Как воплощенные в жизнь опиумные галлюцинации Альберта Шпеера.
Города, населённые собаками и памятниками,
Запрокидывают в небо счастливые лица.
Над ними плывут облака,
Похожие на белокрылых лошадок,
Вылепленных из жеваного хлеба
Пациентом психиатрической тюрьмы.
Я - Осама, оса,
Ось зла,
Лаз в хаос.
Яуза грязи,
Я - пауза
Между выстрелами
Освальда
Ли,
Или
Лик
Асфальта,
На котором кровь разбрызгало мясо.
Буду кусать!
В вашей крови так много железа!
Я Марсельезой
Впиваюсь в озлобленные небеса.
Я - оса.
Что-то случится. Такая чудесная ночь!
Месяца остро заточенный жертвенный нож
Режет на узкие строчки
Скуку. Минуты ползут по песочным часам.
В зеркало смотришь, не веришь ослепшим глазам.
Там террорист-одиночка.
Что-то случится. За дверью ты слышишь шаги.
Толи ошибся вселенной нелепый шахид,
Напрочь забыв про ошейник.
Толи корейский студент с пистолетом в руке
Ходит по тёмному камбузу в студгородке,
И не находит мишени.
Утро очистит сознание от шелухи,
Преобразует ночную тревогу в стихи,
Сузит зрачки и границы.
Но с аппетитом глотая трамвайную пыль,
Радуясь счастью быть частью крикливой толпы,
Помни, что что-то случится.
Жизнь любого из вас упирается в выстрел.
Но Москва не поверит кровавым слезам.
Утро снайпера, пуля сработала чисто,
Автоматная очередь в универсам.
Когда вырасту, мама, я стану чекистом
Пожелай урагана моим парусам.
Пусть в огне искупаются красные кони
И Победа наотмашь мне бьёт по глазам,
Групповое сепуку лесных партизан,
Иисус и Гевара на древних иконах,
Чингисхан покидает ночную Казань,
И Георгий копьём поборает дракона.
Над страной дураков шелестят похоронки,
По подвалам шатаются дети войны,
Как ваш стул, аппетит? Что за чудные сны
Снятся вам в перегруженной лодке Харона?
Вам остались семнадцать мгновений весны
Мне остались семнадцать надёжных патронов.
Михаил Метс: 1939[И - кто знает, читатель? Кто знает? / Быть может, в какой-нибудь параллельной вселенной именно так все у них и сложилось?..]Владимир Алейников: Париж и СМОГ[...На то и Париж есть на свете, чтобы в нём обязательно встретить, хоть раз оказавшись там, знакомого человека. И даже не одного, а многих знакомых. Со...]Юлия Пикалова: ОФОРТЫ. Стихи[Я стою перед солнечным озером, / Что равно небесам глубиной - / И ныряю, пронзая насквозь его, / И выныриваю в мир иной...]Алексей Смирнов: Три рассказа[Иван Иванович, эйджист и лукист, прославился скандальными статьями в адрес всевозможных уродов. Статьи эти были разоблачительными, клеветническими и высокомерными...]Макс Неволошин: Фобии[Как бывший психолог, я, разумеется, знаю, что такое фобии. Но об их причинах лженаука толком не договорилась. Самая известная, она же единственная, гипотеза...]Владимир Алисов: Время молчания[может быть / строчки стихов / это окаменевшие молнии /]
