Я едва "форсировал" не отмеченную на картах и потому безымянную для меня, пришлого, речку; "на двоих" рассчитался с лодочником - "с утречка пораньше" мужчиной лет девяноста, и ступил на полный одуванчиками бережок, когда меня застигли мухи. Мухи зароились вокруг меня, как будь они пчёлы, а я - вставшая на крыло юная матка. Они не лезли мне в рот и не щекотали ноздрей - мухи держались на почтительно-безопасном расстоянии, так что "ветровку", которую я стянул было развеять мух, пришлось с досадой отбросить. Мухи окружили меня непроницаемым клубящимся шаром, зеленовато-сине взблёскивающим под солнцем и гудящим в ушах.
- Да, куда ж вы меня тащите, наконец?! - в сердцах крикнул я. И, сплюнув, отправился своей дорогой.
Мне следовало следовать в Контору управление 1-го отделения совхоза "Тропой Ильича" в деревню (в село - не одна ли ботва?) Першино - оформлять и обустраивать себя на ближайшие пару лет "молодым специалистом" по распределению, короче говоря, агрономом без триумфального "Главный"... Вскребясь размокшими сандалиями в росистую горку, в хороводе заваленных "пиломатериалом", тракторами б.у. и загаженных КРС сельских "авеню" я с трудом обнаружил искомое - мухи, они положительно застили мне глаза!
Пригнув голову я шагнул в бревенчатое пространство, пахнущее шваброй и счётами, и следовательно, необитаемое, но служебное - в Контору. На стульчике под неошкуренной "вагонки" дверью с малообещающим "Директор тов. Голощап О.В." я различил девушку с пишмашинкой на нежирных коленях, очевидно, секретаршу "тов."; она хмурилась мне сквозь лепески-крылышки роящихся кругом неё стрекоз - серебряных в квадратных пылеватых призмах солнца, выпирающих из распахнутых окон вместе с парусящими занавесками; стрекозы, эти миниатюрные вентиляторы, соединив усилия своих стремительных крыл, ощутимо обдали меня прохладцей, донеся недорогой, но стойкий аромат духов своей "хозяйки".
- Вам - по личному? - официально осведомилась девушка, поправляя сбившуюся пишмашинку.
Сквозь расступившийся строй мух я протянул документы:
- Вот, понимаете...
...как вдруг стрекозы в едином хищном порыве ринулись на "моих" мух и те с позором бежали - утекли, ремнясь, сквозь занавески; вдогонку им завернулись в остроугольном вираже и стрекозы.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
