Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность



ГОРЯЧЕЕ  ЛЕТО


 



      IS  IT  EASY  TO  LOVE?

      То катаюсь на старом стуле и задеру голову к потолку, то вздремну,
      То уставлюсь на белизну, то поприжимаюсь к глазному дну.
      А ты вино пьешь
      и "so easy to love" поешь.
      "Тебя так легко любить", - говоришь, глядя на меня.
      Так хорошо тебе верить, что все честно-честно и не фигня.
      И я верю тебе, и люблю тебя еще легче.
      Легче, легче. Совсем легко.
      Взмываю под люстру волшебным шаром.
      Дада, абсолютно летаю, но вдруг
      Ты возвращаешь меня в мое тело,
      Как сетчатый хитрый паук.
      Мы целуемся под шум подметающих пол Маргарит,
      Пока глаза не вылезут из орбит.

      21010

      _^_




      КУРИЛЬЩИЦА

      Она обхватывает сигарету
      Губами красными, как-будто вовсе
      Не курит, а вбирает жадно
      В себя, несчастную, сокровище-бревно,
      Самозабвенным предвкушением
      Сиюминутного несбывшегося кайфа,
      Пикантно прикрывает веки, а затем
      С похожим на акулий, взглядом
      Затягивается, как в кино.

      191110

      _^_




      СИДЯЧИЙ  ВАГОН  В  ПОЛНОЧНЫЙ  ЧАС

      - Налей-ка водки! Ты грустную тему затронул, -
      Чисто выбритый парень звонко трещит в трубу.
      Балерина Жужу в застиранной майке /кожа да кости/
      Порхает по длинному коридору,
      А я хочу одного - снять линзы и изваляться в белом снегу.
      ***
      Вид из окна все мельче и мельче. Какой абсурд!
      Кажется, поезд почти летит.
      Длинноволосая женщина говорит про каких-то сук,
      Жалуется на то, что рок-н-ролл всех нас опустошит.
      Человек выгорел, как волосы на ветру южном,
      Говорит она, задумчиво наклонясь,
      Или сгорел моментально, что, разумеется, хуже.
      А толку? Мир давно превратился в мокрую грязь.
      ***
      Ночные антенны - укусы на теле неба -
      Прикинувшись фонарями, бросают сиянье на гладкую тень.
      Скорчились бодрые пьяные люди в сидячем вагоне.
      Вдруг кто-то резко посетовал на мигрень
      И тут же удивительным образом захрапел.
      Мой веселый свирепый сосед сделал шаг в сумеречную зону,
      А в темноте кого-то смачно, но быстро раздел.
      ***
      Что-то в храпе спящих соседей я от пения птиц наблюдала,
      От вороньего ора погостного на родительский день
      и басовитого пения "интернационала"
      после того, как допьешь последний глинтвейн.
      ***
      "Приобретаем мужской набор, - раздавался гул проводницы
      /она прохаживалась на месте испарившейся балерины Жужу
      И сбоку походила на переевшую зерен птицу/, -
      Тапочки, щетка зубная, расческа и кое-что, о чем не скажу!"
      ***
      Хотелось без мыслей смотреть на свое лицо при луне,
      Представлять, что я - бракованный манекен, сбежавший с витрины,
      Но на ум приходили придуманные цитаты для горьковского "на дне"
      И ненаписанные босховские картины.

      161210

      _^_




      КОМНАТЫ  И  УЛИЦЫ

      Пробираясь по душности коридоров,
      Отворяя тяжелые белые двери,
      Вижу пухлую голую ногу на старом диване,
      И этому сюру почти не верю.
      Голоспинная люмпенша в синтетическом платье
      Обнажает ползада, на вздох не скупясь.
      Кто-то тихо гремит ведрами в белой ванной.
      Ванная комната - белая, прочее - грязь.
      Запах гари, борща, недожженного хлеба
      Перебьет аппетит бывалого едока.
      "Обоссаться, не жить!", - закричат сумасброды сверху
      И почешут прокуренные бока.
      Петергофский проспект. Остановка. Трамваи
      Мельтешат очень тихо, зато про войну.
      Под карнизом стоит человек в безграничном раздрае
      И в зипун одичавший пускает большую слезу.
      По морщинистым выемкам около глаза
      Катит жидкость соленая, словно вода
      Из бескрайних морей, где трещал он сигарой два раза,
      Гордо стоя на палубе, думая о портах.
      Солнца луч отражается в смуглой морщине,
      Блик слезы затмевает мне номер авто.
      В иструдившихся пальцах чужого мужчины -
      Картинная рама, он прячет за нею лицо.
      Через девять минут он уходит за угол
      К Обводному каналу, ссутулив хребет,
      Оголяя невольно мне плечи под тяжестью смога,
      Что обильно сочился из глаз старика, ненавидевших свет.

      190110

      _^_




      ПРО  ГРУСТНУЮ  БЛЯДЬ

      Мне строит глазки молодая блядь.
      Хотя... какая молодая? Лет тридцать пять.
      Блестит небритою щекою на электрическом свету
      И что-то басом тихо воет в мобильнопресную трубу.
      Назавтра явится с мохнатыми ушами,
      В уборе головном с названьем "Жуть",
      С такими одинокими и тощими глазами,
      что еще чуть-чуть, и старый мальчик
      Вольдемар Петрович, рехнувшийся сосед,
      С нетленной чистой совестью надумает всплакнуть,
      Прощебетав под нос, как водится, беспрецедентный бред.
      А блядь меж тем заботливо притащит банку корнишонов,
      пучок загадочных цветов и пару неуклюжих снов,
      Завернутых в газету "Правда" за тридцать девятый год,
      И целомудренно в запой со мной уйдет.

      131110

      _^_




      ДОРОГА  ДОМОЙ  ПОЗДНИМ  ВЕЧЕРОМ

      22:15.
      Крылья из меха густого, пушистого
      Одеваю на голову, на затылок.
      Выхожу. Небо - бархатно-мшистое.
      Закрываю вход, чтобы не было лишних дырок.
      Дверь тяжелая пассивно сопротивляется,
      Яростно борется с моим актом,
      Будто изнутри кто-то пытается
      выстоять, остервенело кривляется
      и выражается отборнейшим матом.
      ***
      22:35
      Двойная надпись на троллейбусе
      Устало повторяет: "В парк. В парк".
      Он просто хочет уйти с дороги,
      into the darkest dark.
      ***
      23:05
      Вас не пугает видеть в лице чужого прохожего
      облик забытого человека?
      Нет между ними ничего мало-мальски похожего,
      Но придумываешь никчемно,
      Что это тот, забытый зачем-то,
      наклоняется к своему ребенку (пока без пола,
      в шапке с белым чудесным бомбоном)
      И заботливо опускает удивительное надменное веко,
      Фокусируя зрение на ворсе и радиопомехах.
      ***
      23:15
      Дорога луны в узком канале яркая,
      Фонари оранжево блестят.
      Так красиво, что не дышу, скоро закаркаю,
      А вороны в округе непременно заговорят.
      ***
      23:30
      Кость болит на левой ноге,
      Большой палец на правой руке сводит.
      Невозможно ходить и писать без боли.
      Реальность вырывается и происходит.

      101010

      _^_




      ВРЕМЕНА  ГОДА

      Оперевшийся на раздавленный подоконник,
      Глядящий на кору придуманных веток,
      На лепестки неживущих цветов,
      Он напоминает самому себе горячее лето.
      Горячее лето есть снаружи.
      Оно же сидит в желудке.
      Лето втекает в тело,
      Как вода из лужи.
      Не вытекает десятые сутки.
      ***
      Когда горячее лето вытечет,
      /а это непременно случится/,
      Легкие его наполнятся сырой осенью,
      Которая тоже как-будто лето,
      Только похожа на полувысохшие простыни
      После пронзительного минета.
      ***
      Зима, разумеется, тоже произойдет.
      Она будет совсем сухая, как хвост собаки,
      Что сумрачно тулится, поджимая его, поднимая.
      Никак, подлая, не уйдет
      В трепетном ожидании обещанной драки.
      ***
      А весной он снова оседлает окно.
      Подоконник обвалится,
      увлечет его в никуда.
      И там, где есть только он
      и что-то с названьем "ничто",
      Ему очень понравится.
      А на шею его /звонкую без звонка/
      мелодично закапает,
      спускаясь до пятого позвонка
      Ледяная и неразборчивая вода.

      лето 2010

      _^_




      ГОРОДСКАЯ  СУМАСШЕДШАЯ

      Слово "идиотка" - не для стихов, ты - просто дебильна.
      "Ты - просто дебильна" звучит просто дебильно.
      Какая досада, слово "дебильность" тоже не для стихов.
      А ты простая и настоящая - и у тебя нет мобильного.
      Создана, чтобы тебя видели, рожденная среди мотыльков.
      ***
      Не смотри, я сейчас зарыдаю, я и так простужена сквозняками.
      Песочные люди слушают твои нелогичные фразы
      И, разозлившись, царапают джинсы.
      Деваться им некуда - толпа. Они неприятно разные.
      А слева наискосок - твои чистые глаза цвета листопада.
      Ты улыбаешься им, заглядываешь в их лица.
      Они же басом кричат, будто ты проездом из ада
      и в прошлой жизни была блудницей.
      ***
      Ты улыбаешься, честно, и слушаешь музыку снов.
      Твоего мира нет и не будет, песочным людям его не узнать.
      От твоей простоты мне хочется быть тобой.
      Не смотри на меня, перестань, у меня болит голова.
      Будучи тобой, как я смогу о тебе писать?
      Да, и смешную шапку клошара
      придется бережно надевать,
      и превращаться в большего клоуна, чем я есть.
      Это похоже на слово "жесть".
      ***
      А ботинки твои на зверьков похожи,
      живущих немного глупо, но радостно.
      У тебя нет обиды на то,
      что мир тебя не увидел,
      В итоге жизнь - это просто факт
      Для признанья в конце, что ты мало кого ненавидел.
      Поди вон, черт возьми, забери свою настоящесть.
      Оставь меня с куклами из соляриев,
      С деревянными бездушными лопастями их сознаний,
      С выстукивающими ритмы острыми каблуками.
      Голубые пустые глаза мне ближе /хотя для этого нет причин/
      Блеска твоих неземных зрачков и тепла подглазных морщин.

      180509

      _^_




      МОСКВА,  СОЛЯНКА,  МАРТ

      Солянка-улица. Солнце.
      На голову капает с крыши дрянь.
      Хорошо. Рядом люди как люди,
      река и, наверное, древние духи сгустились.
      "В такую рань?"-
      шепчет старушка
      В обезьяньем воротнике
      И скрывается в пыльном грузовике.
      ***
      Видели всё дома в переулке.
      Голые кирпичи на стенах
      за глухой стеной штукатурки,
      вдоволь наслушались голосов
      сегодня, аккурат в пять часов.
      Я оглядываюсь на пустое окно,
      И мне грустно, оттого что все меньше верю
      в богов и богинь,
      Но мечты мои упираются,
      Жмурятся, скалятся.
      Строгим ошейником уши помяты.
      И всё равно. Лезут, звереныши,
      Как дьявольские детеныши.
      - У тебя льдинка в уголке рта.
      - Ерунда.
      ***
      Ночью я видела свои руки на незнакомом лице
      И чьи-то ладони стирали пыль с моих щек.
      А затем все встали, отряхнулись
      и отправились
      На кухню варить борщок.
      ***
      Восточные иностранцы
      в апельсиновых жилетах
      (клац-шмяк) долбят лед.
      О чем они думают, разбивая стекло?
      Кто их разберет?
      Получили, заплатили, куда-нибудь унесло.
      Вверх по горе - церковь и колокол.
      Ни души.
      - Какое ложное здесь тепло.
      - Не спеши.
      Желтая дорога, ноги в мурашках,
      Тихо вокруг
      И не видно в карманах рук.
      ***
      На Покровском бульваре
      мужчина в тонком пальто
      Марширует, размахивая руками,
      Будто он героиня Барто.
      Бесплатный туалет,
      скромный парк с детьми,
      Морской аквариум
      с акулами и зверьми
      На цокольном этаже.
      В витрине на перекрестке - стол,
      две желтоволосые дамы
      усаживают в вазу желтые тюльпаны
      и делают им сахарный укол.
      Почему, почему
      Не взяла я фиксатор своего сна
      Ко всему прочему?
      Капилляры перетянуты,
      заморожены, кровь не пьется.
      Пальцы от холода липнут к бумаге,
      где толпятся слова
      без верха и дна.
      А тем временем из-за угла
      Молча смотрит сырая весна
      И смеется.

      _^_




      ПОСИДЕЛКИ

      Она слушала песню про Питер и Магадан,
      Притворялась женщиной-вамп.
      Вода лилась за шиворот вам,
      И стекала по позвонкам.
      Девушка с белыми волосами,
      Не очень красивая на свету,
      Смеялась разными голосами
      И несла откровенную ерунду.
      Ночью дед ее лысый
      торговал сундуками,
      запущенным барахлом, старыми штанами,
      мерз всю ночь,
      не хотел уносить их в дом.
      Выживший из ума пьяный гном.
      ***
      Мальчик в толстовке
      с губами Цоя под капюшоном
      и Дэйв в рубашке с коротким рукавом,
      решили сбежать на другой конец света
      и любить шестьдесят восьмой год,
      будто он женщина Виолетта.
      ***
      Я украла велосипед
      и пушистые белые рукавицы
      у одной душевнобольной девицы.
      Мне было стыдно, чего уж там..
      А было бы стыдно вам?
      ***
      Красные стены не помогают.
      Чакры закрыты.
      Мне чудится, что вы убиты.
      Совы в пучках травы,
      Ухают, сторожат наши сны
      И плачут.
      Чувственное безумие хорошо тогда,
      Когда по игрушечным проводам
      фальшивые чувства скачут.
      Настоящие -
      ни-ког-да.
      Настоящие не водятся в проводах.

      _^_




      НАДЯ  ПЕТРОВА

      За решетчатыми окнами
      разгорался тусклый свет
      Пыльный фикус тулился
      в углу, там, где буфет.
      "О боже, боже, что же там, что же?-
      Надя Петрова неистово восклицала,
      Хватаясь за метафорические ножны
      Нетерпеливо топча асфальт тротуара.
      "Ах, я чую этот свет кожей родной!"
      Ну, уж, Надя, прости.
      А какой ты хотела чувствовать?
      Чужой?

      080509

      _^_




      О  ПРОДАЖНОЙ  ЛЮБВИ

      Не помню. Кажется, была в трамвае. Из августа выпаривался день.
      Не помню. Кажется, от Ленинского ближе к югу /там чадит промзона/
      звучало и звенело что-то очень живо.
      Мне даже на секунду показалось
      Что настал апрель.
      И за спиной нетрезвые мужчины костерили Аризону.
      ***
      Говорили? Молчат, сторонятся. Молчали? Трезвонят, стучатся,
      Обнять не боятся в немытом метро. Я лягушка-квакушка, мне светло.
      Шмыгаю носом, ем вафли, пью чай, ночью не плачу, слушаю лай.
      Лают собаки, гавкают псы, люди снимают с людей трусы.
      Всюду жизнь, везде облака, на горизонте гниют стога.
      Ты уходи оттуда, не цепляйся как хвост, не вонзайся руками
      в чужеродность волос. Не стучи сапогами... или что у тебя, носки?
      Шлепанцы? Ботинки? Портянки? Бесформенные кульки?
      ... один черт! Я б нашла изысканнейший бордель,
      там совы над входом вниз головой
      и пернатая трель, и над выходом сычей одноглазых строй.
      Приходили бы грустные люди, засыпали к утру,
      Платили деньги, получали любовь. Не ваш пресловутый секс,
      а чувство кипящее в кровь, испытанное к нетронутому нутру
      бонусом или в подарок или по акциям или со скидками.
      Ночи любви бы плавились в промежностях арок,
      предваряя явление солнца, превращаясь в огарок
      в красном огне под уханье филина при погасшей луне.
      Ты хочешь спросить, что бы было не так?
      Ничего. Высматривая тени души в углах,
      ты всю ночь бы сидел, лежал и ходил,
      любовь вдыхал, одуревши платил,
      а в полдень бежал за порог. И танцевал на холмах.
      И бродил.

      _^_




      НА  ОХТИНСКОМ  МОСТУ

      Когда стоишь на Охтинском мосту
      Глубоким вечером,
      А, может, ранней ночью,
      И сквернословишь где-то на судьбу,
      А где-то на себя,
      Ругательства отборные
      разбрызгивая крошкою песочной,
      Ты смотришь вправо - ничего там нет,
      Налево - там Манчестер горбится надменно.
      К весне завесят белой пеленой,
      И он исчезнет непременно.
      ***
      За шкирку тащишь, чтобы не замерз,
      Шамана дикого, накуренного травкой.
      Откуда здесь, на Охтинском мосту, шаман?
      Все проще легкого,
      из плоскости, которой нет для нас
      и для твоей /читателя/ затравки.
      А под мостом собрание ворон.
      Вороны что-то обсуждают.
      Ты материшься, как дракон.
      А птицам все равно,
      Поскольку птицы думать не желают.
      ***
      Он слишком быстро выгорел вначале,
      Освободив заточенных из плена.
      Страстями жег душевно и печально
      Все, что пульсировать могло,
      как вена.
      Осталась плоть - груба, как пятка пса,
      Которого машина сбила где-то в девяностом.
      Все загрубело, поросло мозолью,
      Ты можешь шрам на животе лизнуть,
      Но не забудь посыпать солью.
      ***
      Одной товарке удалили
      Орган внутренний
      /похоже, что желудок/.
      Две трети удалили как с куста.
      То, что осталось,
      научно называется
      "культя желудка".
      Звучит ужасно терпко, да.
      И неприятно,
      Как-будто черт царапает мозги.
      Но что поделать? Жизнь
      жестока, а товарка рада,
      что мало ест
      и даже полюбила вдруг стихи.
      ***
      Моя подруга дней
      или мой друг сердечный,
      Хочу признаться я,
      Что в то чудное время,
      Когда луна выходит из-за туч,
      Меня тревожит культя восприятия.
      Она хватает спазмом под ребром.
      И если третью треть вдруг кто-то иссечет,
      Ты погрузишься в вакуум бессрочный.
      Исхода я такого не желаю.
      Хотя все это разговоры. Точно.
      Останься, улыбнись,
      Симпатизируй мозгу и ногам
      Бегущих мимо женщин и мужчин,
      Кричащих фразы из великих книг.
      Одни живут в страстях, другие ищут страсть.
      Куда бы ты хотел попасть?
      ***
      Матильда где-то матерится.
      И я хочу сказать: "Матильда! Боже! Боже!"
      И что-то закричать в приливе сил и страха.
      Сигара медленно в углу коптится.
      Безвестная Матильда, я твоя собака.
      ***
      Рожай слова, вытаскивай обиды,
      Бей по спине, безумствуя в ночи.
      Но только не молчи.

      100809

      _^_




      КТО  ПОДСТАВИЛ  КИЕВСКИЙ  ВОКЗАЛ?

      Мир всегда разный.
      С бетонной дороги - один.
      С речного трамвая - другой.
      Из поезда - третий.
      Ничего не поделаешь.
      Он такой.
      ***
      Соседи орехи грызут,
      По коридору пиво несут.
      Солнце ложится на половину лица.
      Смотрю, кто-то раскинул руки
      Улыбается и бежит /где у него тормоза?/
      Семечки застревают в зубах.
      Люблю проверять глубину резкости
      На словах.
      За одними лицами есть другие,
      третьи - прямо за ними.
      Это как в карты играть -
      Валет пригибается, король наступает.
      Вереница людей умостилась гуськом.
      Дурацкий вагон, пахнущий спиртом
      и сквозняком
      Бирюзовые майки качает случайным ветром.
      Цыгане полощут яркие юбки
      На пыльной сельской дороге.
      Седые люди жмутся под узким перроном.
      Фонтаны без дела
      На глубине водоемов убогих
      томятся в бархатной тревоге своей,
      и сливаются с перьями голубей,
      Мне все это надоело.
      Граждане, где намочить ноги?
      Крыши - глянец фотобумаги.
      К четырем сторонам света
      блики несутся ватагой.
      Острия антенн,
      В тоске по движению,
      Ждут сигналов
      и завоеваний
      собственным отражением.
      ***
      Осторожно, Зосимова пустынь.
      Кто живет в теремке?
      Собака Зоська?
      Дед Зосима?
      Бабушка Зелимуха?
      Или черный кот, похожий на муху?
      ***
      Сначала шпарят ударные.
      Следом включают бас.
      Раздается эффектный визг две тысячи раз.
      Внедряется соло-гитара.
      Снова бас с ударными
      И голос десятилетий,
      Когда родители были парными.
      Барабаны взламывают трухлявые двери
      коробки черепа, будто уставшие звери,
      И захлопывают ее, возвращая на место.
      Успокаивают, разбавляют воздух,
      Как сдобное тесто,
      ритмичным стуком колес
      И местами всплывающими винными пробками.
      Нежными. Робкими.
      ***
      Приснился поцелуй длиной в секунду,
      Тебе, очевидно, хотелось его продлить.
      Пес в траве повел рыжим ухом,
      Трещали кузнечики, что говорить -
      Ворчливые зеленые человечки.
      Ты сейчас в каком-то глупом отеле
      Кажется, в Нижнем,
      С высокой девицей в теле.
      Приходит кто-то очень похожий на Фли,
      Дышит фразой: "Малыш, поменяй доллары на рубли".
      Тут кто-то звонит и кричит,
      Что сын хорошего человека
      Гуляет под дождем
      На футбольном поле
      С начала прошлого века.
      Человек говорит стихами: "Забери его, добрая Поля,
      С гребаного футбольного поля,
      Очнись, пора вставать!"
      И я одеваюсь, в самом деле,
      надо забрать.
      ***
      Конфеты "Вкуся" - самые вкусные.
      За уши не оттащишь.
      Конфеты "Угрюмка" - смешные,
      Но на любителя -
      от них мрачно таращит.
      Виктор Иваныч - человек непривычно
      широкой души.
      Хитро смотрит и говорит:
      "Пойдем, покажу, где конфеты лежат.
      Только не шурши".
      А то берется бодаться, смеяться
      И притворяться, будто у него вши.
      ***
      Одинокий рвется через крапиву.
      Пузатые взяли по пиву.
      Голый трамвая боится.
      Бородатые женщины докрасна
      Растирают свои краснорожие лица.
      У них, не поверите, весна.
      ***
      Мы пометили крестиком место,
      Где наши тени встречаются.
      Над башней /водонапорной/
      шмыгают самолеты.
      Летают. Не кончаются.
      Три белых козы щиплют стог сена.
      Из-под забора смотрит собака
      И улыбается, как Петрова Лена.
      В детстве любила я
      рисовать красные грузовики,
      А Лена Петрова - оранжевые буйки.
      Она за них заплывала,
      а я на месте плясала.
      ***
      Деревня Толстопальцево есть в природе
      Причем, подумать только, она видна отовсюду,
      При любой погоде.
      Деревня Длиннопальцево куда-то запропастилась,
      облезла, неровно обросла и перевоплотилась.
      Колючая проволока делит газоны на клетки.
      Мы трясемся, как марионетки.
      Я катаю по спине грязь
      и вспоминаю запретную связь.
      Скоро дом. Скоро дом
      С толстым оконным стеклом.
      Не сейчас. Не скоро.
      Потом.

      260709

      _^_



© Полина Ерофеева, 2012-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2012-2024.




Словесность