"Красная  -  значит красивая"
                                Словарь Даля

Корабли дымили на рейде, ожидая, когда погрузится десант. Валя мечтал, как окажется на палубе. Размотает обмотки. Стащит осточертевшие ботинки. И самое главное прекратится эта изнурительная галопировка по обтесанным камням длинного пляжа. А если, кто-нибудь из краснофлотцев даст закурить, он развалится на раскаленных листах, и будет вдыхать смешанный с бальзамическими струями юга долгожданный дух табака. Почти счастливый.

Он проковылял к пирсу. Показал матросу мандат. И заскочил в последнюю отчалившую от берега шлюпку.

17 мая 1920 года красная Каспийская флотилия под командованием комиссара Раскольникова готовилась отплыть к берегам Персии, где укрылись бежавшие белые эмигранты, которые под крылом Антанты свили коршунячье гнездо у теплого моря. В порту Энзели стояли на приколе двадцать три судна, на которых бежали из Крыма белогвардейцы. Корабли предстояло пригнать обратно. Было и еще одно задание, о котором ни Валентин Самарин, никто на кораблях, и никто из всей экспедиции, кроме одного человека, не знал. Валя был направлен в морскую пехоту инструктором по борьбе с танками.

Шлюпку долго болтало. Потом деревянный борт норовисто стукался о стальной. Наконец Валя ухватил трап и, согнувшись, покарабкался наверх. Палуба броненосца ходила, как земля под пьяным. Валентин зацепился за часового. Боец посмотрел в бумагу и распахнул железную дверь.
- Иди к командиру.

Командир почему-то жил на камбузе.
У комиссара была широкая как чан голова. Каштановые на висках волосы на макушке выгорели и выжарились до рыжего, золотого, солнечного света. А может и, обожженная на солнце лысина, проступала, когда комиссар вытирал кожаной шоферской фуражкой лоб.
- Яков Раскольников. Можно простоя  -  Яша.
- Валентин, - протянул руку инструктор, - Самарин.

Темно синий, почти черный, флотский френч едва не лопался на круглом, как барабан, животе комиссара. Зато тонкие ножки были утянуты в черные с белыми вензелями рейтузы. За этот вид Валентин тут же прозвал комиссара: "черным Александрийским гусаром" или "гусаром смерти". Даже новенькие яловые сапожки позванивали серебряными залихватскими шпорами. Этот недавний писарь или москательщик, со всей своей штатской осанкой, выделялся только этими звонкими ногами. И еще надраенным блеском воспаленных глаз. Он суетливо промчался вокруг, щелкая по стальным стенкам кубрика кобурой от маузера. И снова присел на шконку. 

- Давно воюешь?
- Семь лет.  -  Самарин налил в чайник воды.  -  С четырнадцатого года.
- Как здесь очутился?
- Добровольцем.
- А в Красной Армии как?
- Воевал на Каме. Сначала вместе с пепеляевскими повстанцами, а когда они решили к Колчаку переходить, мы  -  я, товарищи с моего отряда и человек десять матросов погрузились ночью на баркас и ушли к Блюхеру. Вместе брали Пермь.
- Что же с повстанцами не остался?
- Запутались они в путах ума своего. Головой себя победили. Высшую точку отсчета потеряли. А я долго думал, а потом решил: я Богу служу, стало быть, мне за народ воевать.

- А мы с тобой выходит земляки. Я командовал красной флотилией на Каме. Сюда, значит, добровольцем?
- После освобождения свободных дехкан Хорезма и Бухарского эмирата. Прикрыли последний приют белобандитов на Средней Азии. Поддержали восстание товарища Колесова. Потом в войсках Фрунзе штурмовал Бухару.
- Это что же выходит? Конец выходит буржуазной веревочке. Мировой коммунизм! Армению и Азербайджан освободили, в Грузии добиваем меньшевиков. Только что по телеграфу передали, товарищ Матэ Залка возглавил ограниченный контингент вышедший на помощь афганским товарищам. По всем фронтам бьем буржуазию. Выходит победа?
- Побе-да. Значит, до основания,... а затем?
- Это ты о чем?

Валентин рассупонил мешок, достал сухари.
- Попьем чайку, комиссар?
- Отчего же не попить.
- Думаешь, спросить  -  не надоело ли мне воевать?
- Думаю.
- Давай тогда напрямик говорить.
- Я не против.
- Ты понимаешь, Яша, никак я не могу в нужный момент попасть. Все как-то промахиваюсь.
- Эт за промахи тебе таких орденов навешали пестрых?
Самарин покосился на расписную звезду Бухарского ревсовета.
- Да, разве ж я о таком попадании говорю?
- Если ты ищешь попадания в подходящий момент, иди прямым путем,  -  сказал комиссар Раскольников. - Существует целая наука. Ты читал "Сбережения" Казановы?
- Брось. Это же магия, - ответил Валентин.  -  Помнишь, как в Ветхом Завете сказано про магов и чародеев?
- Ты что же и в правду верующий?
- А как же я коммунистом могу быть, Яша, если я в Бога не верую? Я за высшую точку отсчета.

"Гусар смерти" циркулем измерил комнату. Прикрыл плотнее дверь. 
- Так ведь у нас политика идет на полный атеизм. Не поддерживаешь?
- Хочу в главный комиссариат писать. Как же это так? Коммунизм без Бога  -  это вавилонская башня.
- Ты что же и обряды чтишь, говеешь?
- Я же тебя не спрашиваю, сколько ты раз жену за ночь обнимаешь,...
- Да я холостой!
- ...а тут вопрос глубже. То ты всего лишь в складках одежды роешься, а то в самые складки души заглянуть норовишь.
- Так разве хорошему христианину есть, что скрывать?
- Так, то - хорошему... Ладно, чай вскипел. Пойдем  -  жахнем, у меня тут где-то сухари остались.

Комиссар пил из стеклянного бокала в звонком подстаканнике, Самарин из погнутой фронтовой кружки.
- Мне, какая задача будет поставлена?
- Порт и прибрежный район охраняют британцы. Есть сведения, что могут располагать танками. А у меня кроме краснофлотцев, две трети необстрелянных бойцов. Мне нужна речь против танков. Да, такая, чтобы они на танк после такой речи могли с консервным ножом пойти!
- С консервным ножом не получится, Яша. Мы сколько в пути будем?
- Восемнадцать часов.
- Тогда вот что....Пока пусть подремлют, а когда маленько свечереет, ты мне их на прохладок вот здесь на носу собери. Я им все расскажу, чтоб не боялись. Тут ведь как? Если боишься, то и за себя и за врага думаешь. То есть уже двое против одного получаются. Страх от незнания идет. От темноты. А когда знаешь, что это не разум против тебя, а мелкий механизм, который тебя твоим же страхом и терзает, тогда и боязнь свою отключаешь. Ну, я сейчас не буду обо всем. Ты, хочешь, вечером тоже приходи, послушай... А я сейчас маля придавлю клопов, ноги, как телеграфные столбы...гудя-я-я-ят.

Самарин развернул из скатки шинель, расстегнул хлястик, подложил в головах котелок, и завернулся на шконке. 
Комиссар закурил и вышел на палубу.

К вечеру в тени громадных палубных орудий собралась публика. Задубелая обветренная кожа семнадцатилетних пахарей, острые скулы под воротниками бушлатов. Простодушное внимание чоновцев и заранее изготовленная усмешка морских пехотинцев. Они подготовили Валентину ножи своего сомнения, но у него были приемы против ножей.

Вперед вышел комиссар Раскольников.
- Товарищи, сами знаете, куда мы с вами едем, и сами знаете, на какого черта мы там можем наскочить. Поэтому специально выписанный ревсоветом фронта лектор скажет вам речь про войну с танками.
- Слушай, комиссар, - приподнялся с места один хлыщеватый матросик, - Только я не понимаю, зачем он нам про танки рассказывать станет, если у нас задача только суда пригнать?
- Поглядим, увидим, - хитро улыбнулся Яша,  -  так вот, всякое может случиться. Поэтому товарища лектора слушать внимательно. И на ус, я бы вас очень попросил, немного наматывать. Давай, товарищ лектор, жги.

Самарин прошелся для набора нужной скорости по палубе. Поглядел в лица публике. И начал:
-  Что такое танки и как с ними бороться? Может кто-то скажет с ними никак нельзя бороться. Мы такого человека слушать не станем. Потому, что так может думать только совсем глупый и безграмотный человек. Попросту говоря  -  дурак.
Бойцы вежливо похмыкали.

- Мировая война выдвинула на сцену новое средство борьбы, а именно машину, которая называется танком, или сухопутным броненосцем. Имеются сведения, что наши противники обладают некоторым количеством этих машин и имеют в виду применять их против Красной Армии. О танках приходится слышать самые разнообразные разговоры. Рассказывают, что танк  -  такая будто бы машина, против которой никто устоять не может. Потому что де танки давят не только людей, кавалерию и укрепления, но даже и целые города.

Все это преувеличено. Такие рассказы ведутся людьми, которые в жизни никогда не видели танков. В последнее время у нас уже имеются достаточно полные сведения относительно этих машин. И мы с вами можем не только познакомиться со свойствами танков, но и узнать, как бороться с ними. 

Танк есть забронированная машина, вооруженная пушками с пулеметами. Благодаря особому устройству своих колес с гусеничной цепью, она может двигаться без дорог, по грунту, и в состоянии преодолевать некоторые искусственные и естественные препятствия. Танки имеются двух главных типов: легкие и тяжелые. Самые уязвимые части у них  -  верх и низ.

Перед атакой танки сосредотачиваются в намеченном районе, пользуясь темнотой. После чего начинают движение и атакуют намеченный участок позиции. Причем главной задачей танков является: устройство проходов в наших проволочных заграждениях и уничтожение защитников наших окопов. Идущая следом пехота противника немедленно закрепляет за собой пройденные танками пространства.

При наступлении задачей легких танков будет прорвать нашу первую линию и уничтожить окопную оборону. Часть этих танков после сделанного прорыва свернут направо или налево, чтобы пройтись вдоль окопов. Тяжелые танки будут направлены против узлов обороны для уничтожения более сильных опорных пунктов укрепленной позиции. Помните, что действие танков рассчитано на то, чтобы своим внезапным появлением вызвать среди обороняющихся панику и тем помочь своей пехоте овладеть позицией. 

Раз мы будем знать устройство и свойства танков и будем нести свою боевую службу исправно, то танки не могут быть для нас такими зловредными, как о них говорят.
Прежде всего, каждый боец должен уметь оценивать местность, на которой он находится. Если местность сильно пересеченная, то есть на ней имеются: большой лес, овраги, или широкие и глубокие канавы и рвы, или же непроходимое болото, то такая местность не требует специального противотанкового наблюдения. Наоборот, если местность проходимая или ровная и на ней имеются только небольшие кустарники и рощи, то тут следует быть особо бдительным, в особенности, если разведка дала сведения о прибытии в этот район танков.

При появлении их на горизонте наблюдатели должны немедленно дать знать своему начальству всеми способами, которые имеются под рукой. О приближении танков должны быть извещены люди на позициях и в тылу, дабы встретить их надлежащим образом. Появление танков надо встречать спокойно и не суетится. Кто суетится или убегает, тот обыкновенно погибает. 

Главная роль в борьбе с танками принадлежит артиллерии. Движущиеся танки надо обстрелять густым снопом снарядов. А пехоту, которая их сопровождает, надо обстреливать шрапнельным огнем. Стрелять по танкам надо пушками всех калибров. Большую пользу могут принести траншейные орудия, которые будут бить по танкам в упор, особенно если имеются налицо бронебойные снаряды.

Стрелки и пулеметчики, обнаружив танки, должны всмотреться в их движение. Броня малых танков пробивается броневой пулей при сосредоточенном огне, особенно пулеметов.

Если артиллерийский, пулеметный и ружейный огонь не могут остановить танка, и если он уже приблизился к нашей пехоте, то наши бойцы не должны отступать и подставлять спину неприятельскому огню. Наши стрелки должны вести бой с пехотой противника.
Если танка задержать не удастся, и он подходит к нашему окопу, то его следует подорвать минами или пироксилиновыми зарядами.

Валентин откашлялся:
- Каждый боец должен помнить свойства танка. А именно, что близ самого танка, вокруг него на 30-50 шагов, имеется безопасное мертвое пространство, и если удастся очутиться около самого танка, то его можно взорвать одним взрывом.
В общем, товарищи, всегда надо помнить одно - танк есть машина и, как всякая машина, легко подвержен порче. Каждый боец должен воспользоваться всякой заминкой, происшедшей в движении танка, и постараться обезвредить его. 

Самарин закончил речь. Отошел в сторону. По одному, двое стали к нему подтягиваться бойцы. Скоро разговор съехал с танков на другие важные вещи. И под звездами товарищи держали полуночный совет. 

Красная флотилия подошла к Энзели на рассвете. Красное командование объявило британскому коменданту ультиматум - сдать город и корабли без сопротивления. Британцы, храня воинскую гордость, ответили отказом.
На рейде, издалека было слышно, как поет полковой горн тревогу.

Валентин облокотился на поручни.
- Я вот подумал: музыкант может быть либо придворным, либо бродячим. Третьего не дано.
- Теперь придворных не будет, - усмехнулся Раскольников. - Значит, останутся одни бродячие.
- Как мы с тобой?
- Ничего, Валентин, мы сейчас такую музыку сыграем.

Броненосцы разворачивали тяжелые орудия в сторону города. Две канонерки уже подошли вплотную и обстреливали из пушек причал.

В Энзели от красных укрылись русские гражданские и военные, бывшие подданные империи. Город охраняла 51-я английская пехотная дивизия. Среди персов были разногласия насчет вторжения. Торговцы прятали товар. Банкиры эвакуировались. Больше всех почему-то радовались бродяги, рабочие и проститутки, а вот профессиональные нищие были почему-то недовольны.

С канонерок спустили шлюпки. Краснофлотцы Раскольникова карабкались по канатам на пустые суда. Британцы вежливо вели заградительный огонь. Не сильно рассчитывая на свою артиллерию  -  две батареи полевых пушек  -  они надеялись, что красные ограничатся контрибуцией. Возьмут суда и отчалят восвояси. И действительно, канонерки зацепили четыре парохода и потащили к выходу из бухты. Британцы прекратили огонь. Самарину даже показалось в бинокль, что командир английской батареи с улыбкой отсалютовал на прощание. Потом Валентин совершенно точно увидел, как британец флегматично вытащил платок и, едва не зевая, стал протирать пенсне. Зрелище показалось ему предсказуемым.

И тут по берегу ударили тяжелые орудия с броненосцев. Во всех зданиях в городе лопнули стекла. Причем волна стекольного лопанья прокатилась от порта в глубь, перекатилась к окраинам и утихла трещинами в окнах предместий. От английских батарей на причале осталась только подмытая волнами рытвина. Длинные шлюпки подходили вплотную к берегу. Десант штурмовал занятые пехотой здания.

- Пора!  -  Раскольников прыгнул в катер, - скорее. Вот он подходящий момент.
Самарин прыгнул следом. Но он уже знал, Яша его не понял. Яша выстроил лабиринт хитрости, в котором сам же и потерялся. Теперь он старался заранее знать ответы. И реагировать на подсказки, чтобы эти ответы вычленять. Ответы интересовали его теперь прежде вопроса. Самарин напротив ждал вопроса. И все начало этого боя заставляло его тело ныть от предвкушения этого главного вопроса. Но так было уже не раз. А вопроса Самарину дадено не было. Или он его не расслышал. Или расслышал, и как всегда бывает с вопросом, ответ родился мгновенно, но Самарину не понравился. И теперь он маскирует утрату веры под забывчивость. Или просто держится за надежду. В любом случае бой был такой, что в нем можно было поискать вопроса. А ведь именно за этим Самарин, отменив долгожданную поездку домой, помчался с Бухарского фронта сюда, на край земли. 

Красные бомбардировали Энзели с моря. Высадили десант. Вышибли британцев из портовых строений. Колонны, барельефы в духе Древних Афин, широкие лестницы со статуями и гипсовыми вазами посек пулеметный росчерк. Командир десантников начдив Кожинов взял в плен британского коммодора. Отличились мокрогубые рязанские чоновцы. Семнадцатилетние парни валили хваленую британскую пехоту.

Морпехи захватили корабли. Белые персидские улочки опустели. Мирное население попряталось в городе, как в термитнике. Красная Армия принудила англичан и белогвардейцев очистить город. Сиротливо косились в небо минареты. Трепетали пальмы.

После боя на широком пляже закипел митинг. Краснофлотцы выстроились на пирсе.
- Не понимаем!
- Как так?
- Так вроде приказ был...
- Только за кораблями идем!
Выбрасывала реплики толпа.

- А про мировую революцию ты забыл?  -  вычленил из мазутного безличия бушлатов спорщика Раскольников. - Или за тебя ее Пушкин делать будет? Пролетарии всех стран объединяйтесь! Всех стран! Понял?! Вот мы и будем объединять. Куда нам бежать? Бросить братьев своих на растерзание мировой буржуазии? На пищу миру капитала и злых механизмов?

Матрос попятился. Раскольников вышел вперед:
- Товарищи, мы прибыли сюда поддержать выступление революционных масс Персии. Сознательные племена дженгелийцев во главе со своим вождем товарищем Кучек-ханом уже вышли на борьбу с оголтелой Антантой, не умеющей умерить свои жадные аппетиты, и раскрывающую пасть на всякого беззащитного честного человека. Уже идут к нам на помощь с Севера бойцы Красной Персидской Армии под командованием краскома Орджоникидзе. Уже провозглашена Советская республика Гилян. И не сегодня-завтра революционные отряды красных коммунаров возьмут оплот людоедского капитализма на востоке  -  город Тегеран. 

Когда утих ор. Раскольников продолжил уже слегка севшим голосом.
- Нам здесь предстоит окопаться и ждать. Белобандиты и англичане так просто не уйдут. Им выход к морю нужен. Поэтому, сами понимаете, завтра будут штурмовать. Могут быть и танки, о которых вам товарищ инструктор вчера рассказывал.

Самарин уже пробрался сквозь ряды внимающих бойцов. Вытер кулаком ссадину и только тогда понял, что еще машет в кулаке револьвером. Убрал дуру. И облокотился на перила наспех сколоченной трибуны.

- Сейчас наверно посты надо расставить и спать идти, товарищи? Местных жителей не обижайте. Если у кого силы есть, объясните нашу программу.
- А насчет религиозного вопроса?  -  поддел молодой чоновец, один из тех, с которым Самарин успел поговорить на корабле отдельно.
- С религиозным вопросом разберемся. Если верующее есть, помолитесь на ночь. Завтра кому-то может и не придется. Не верующие надейтесь на братьев своих. Они и за вас словечко обронят.

Склянки на броненосце отзвенели отбой. Самарин, Раскольников и командир десантников начдив Кожинов не спали всю ночь. Матросы и бойцы менялись  -  рыли окопы за городом. На окраине часть белогвардейцев и роты две британских пехотинцев засели в старых казармах. Красные бойцы всю ночь пускали ракеты, чтобы в темноте гнойника не достигли вражеские лазутчики.

К сожалению, морские орудия с красных броненосцев разбили почти всю артиллерию Антанты. Чудом уцелело одно орудие. Только взрывом погнуло щит, зато наводной механизм остался в целости. Самарин осмотрел и остался доволен. Снарядов, правда, осталось маловато. Но так и танков, даст Бог, будет по силам. Иначе как же?

Самарин и Раскольников рыли окоп рядом. Потом никак не могли кончить раз начатую беседу. В конце Самарин сказал:
- Ведь прямо сегодня всех спасти можем. Всех голодных накормить. Если все средства, ум, чувства, потраченные на войну, вложим в дело человечности. Прямо с сегодняшнего дня отменим всю мерзость. Все деньги из банков  -  на еду детям, на одежду нищим, на кров для бездомных. Чтобы раз и навсегда всем хватило. И чтобы никогда не воевать. Мы бы завтра по звездам ходили. Бога слушали. Только ведь это невозможно. И всегда лишь по одной крохотной причине. Потому что одни люди хотят повелевать другими. И всё! 

Комиссар докурил и поднялся в штаб. А Валентин с каким-то горьким чувством завернулся в шинель. Ждал дурных мыслей. Роя и темной суеты в голове. Все было не так. Сон накатил темной волной и Валентин свалился, как сидел на заднем сиденье автомобиля, возле здания таможни, которую Раскольников выбрал под штаб.

И тут же утро порезало глаза. Командир морпехов Кожинов тряс Самарина за плечо.
- Вставай товарищ, пришла твоя работа.
Валентин зачерпнул воды, облил лицо и шею. Но пока шел по ходу сообщения в передовую траншею, высох на горячем персидском жаре.

Самарин навсегда помнил первую свою встречу с танками. Дело было на германском фронте, в семнадцатом году. На пригорок выползла трофейная британская черепаха с кайзеровским крестом на клепанном боку. Электрический разряд тока погнал Валентина прочь с поля боя. До сих пор стыдно было Самарину за этот страх. Одного он просил у Бога, дать шанс еще раз испытать себя. С тех пор приходилось Самарину не раз встречаться с танками. Изучал он врага по книгам, слушал товарищей, молился и своим умом доходил. Вместе с красными партизанами он забросал бронебойными гранатами два легких французских танка Рено, служивших Колчаку. Громадный неповоротливый Уиппет размолотил беспощадным артиллерийским боем в Крыму. Но все это была подготовка. Ибо от зла он хотел избавиться, но не от людей, злом порабощенных. И ждал схватки одиночной, такой в которой дед его, охотник, выходил с рогатиной против медведя. Сегодня он ждал нужного момента. И по всем приметам сходилось.

Раскольников передал Валентину бинокль. Самарин прижался к окулярам.
- Странно. В цепях одни англичане. А танки французские. Видишь, Яша, с боков маленькие, как жучки ползут. Легкие танки. Размер  -  больше броневика; толщина брони  -  вертикальный лист 8-9 мм, горизонтальный  -  5; вооружение  -  два пулемета Гочкиса; боевых припасов примерно на полчаса беспрерывной стрельбы. Скорость движения до 40 верст в час. Преодолевает проволочные заграждения и окопы шириной в 3 шага. Ходит беспрепятственно по кустарнику. Большая поворотливость. Несложная конструкция. Обычный автомобильный двигатель. Самые уязвимые части  -  верх и низ его.

Морские пехотинцы и чоновцы прислушались. Слова инструктора передавали по цепи.
- Важнейшие данные тяжелых танков, - продолжал Самарин.  -  Размеры: длина 32 фута, высота 7 футов. Толщина брони  -  вертикальный лист 11 мм, горизонтальный  -  5. Наибольшая скорость движения  -  8 верст в час. Сложная конструкция и управление. Малая поворотливость. При движении издает сильный шум. Ходит по кустарнику, ломает и гнет под себя сосны толщиной ствола до 5 аршин. Самые уязвимые части  -  низ и верх.

Самарин закашлялся. Сплюнул густой утренней слюной. Попросил у Кожинова недокуренную цигарку. А выкурил быстро  -  в две затяжки.
- Два  -  легких. Видишь, с флангов пытаются зайти. Только не выйдет. С левого края нас казарма прикрывает, а с правого выселки эти.

Раскольников оглянулся на мазанки предместья.
- А центральный  -  тяжелый. В лоб прёт. Английский. Самка. Хищная, сука. Смотри комиссар  -  на центральной башне пушка. Сбоку башенки, такие, спонсоны, в них пулеметы. Нам эту черепаху подпускать никак нельзя. Гадкая штука. Шумни артиллеристам. Пусть артиллерию нашу юродивую выкатывают на прямую наводку, и бьют по гусеницам. 

Два легких танка кинулись на захват позиции с флангов. Лобовой, выгнутый стальным ромбом, тяжелый танк полз прямо. Красные артиллеристы намечали курс для точного попадания снарядов, но по неопытности владения иностранной техникой, мешкали. Самарин сам подошел к орудию. В германскую он был наводчиком. Много он перевидал орудий с тех пор, и разгадать этот механизм ему не составило труда. Он нацелил его по крайнему справа легкому танку. Подал команду. Воздушный зигзаг уравновесил энергию выстрела, прочь отлетела гильза, и орудие снова было готово к стрельбе. Вторым выстрелом Самарин подбил танк. Железная машина задымила дегтярным своим нутром. И словно бесы из табакерки полезли из нее мотористы.

К тому времени центральный тяжелый танк, хоть и двигаясь значительно медленнее крайних легких, уже подполз на достаточное расстояние и выстрелил из главной пушки. Шрапнельный снаряд взорвался над передовой позицией. И Самарину, так и не привыкшему спокойно переносить людские муки, вывернула сердце страшная боль. Он совсем вроде отвыкший от злобы, и приучивший себя только выполнять работу свою, начал с ясной яростью намечать следующий выстрел данного ему орудия. И снаряд ударил прямо в сгиб узкой бронетанковой гусеницы. Оплавленные жаром взрыва траки разнесло прочь. Стальные колеса загрохотали вхолостую. Танк порыл левой гусеницей и стал замертво.

Поле битвы замерло. Из-под броневых листов тяжелого танка валил сизый дым. Но британский экипаж не сдавался. Стрелки сыпали по линиям окопов пулеметным огнем, создавая непрерывную стену смерти, из-за которой не могли подняться ни краснофлотцы, ни молодые отчаянные чоновцы.

Самарин скомандовал подносить другой снаряд. Боец, понимая свое дело, быстро выполнил его. Но с левого глаза картина нависла у Самарина на глазу черным пятном. Крайний слева танк скрылся на время за казармой. И бойцы утеряли за ним наблюдение. В то время белые бандиты, засевшие в каменном кулаке, выстрелами и взрывами затуманили обзор для красной морской пехоты. Тогда мелкий танк, французского образца Рено, выкатил незамеченным, и открыл убийственный пулеметный огонь по защитникам наших окопов. Самарин, теряя драгоценные секунды, крутил ручку наводки. Он поспевал навстречу танку. Жерла пулеметных орудий лопались огнем. Левый край позиции опрокинулся. Матросов настигали пули в спину. Танк катился вдоль траншеи, выжимая бойцов, как кровь из раны.

Самарин поймал в прицел коренастый гриб башни. Выдохнул:
- Пли!
И пулеметные, хищные хоботки захлебнулись огнем. Красные морские пехотинцы забросали танк гранатами. Экипаж не успел выбраться наружу. Самарин с досадой стер копоть с лица. Этих спасти не удалось. Свою работу он видел не в убийстве, а в избавлении от смерти. До сих пор ему удавалось только приблизиться. Сейчас он подошел вплотную. Оставалась последняя надежда  -  хищная, парализованная, британская самка. Видно мотористы и стрелки в ее чреве еще живы. Британцы опомнились. Грянул пушечный взрыв. Красные морские пехотинцы и чоновцы от неожиданности дрогнули. Многие по малодушию даже потянулись к продольным ходам сообщения.

Валентин поднялся на бруствер. Пулеметы с боковых башенок  -  спонсонов  -  никак бы его не могли достать, а на перезарядку пушки экипажу требовалось время.

Самарин крикнул:
-  Товарищи! Мы же  -  Красная Армия! Что же мы глупому механизму подчинимся?
Самарин прыгнул в окоп, махнул рукой, и четверо матросов последовали за ним. Раскольников оглянулся и присел. Над головами ухнуло. Рассыпалось пулеметной дробью. Яков выглянул наружу. Жерло танкового орудия дымилось, как распахнутый, хищный рот. И вдруг из-за белых глиняных персидских мазанок, задыхаясь моторным кашлем, выскочил автомобиль. Он на сумасшедшей скорости миновал правый край оборонительной линии. Выскочил на выжженное, бежевое, персидское, голое поле. Поднял до неба завесу пыли. Но проскочить мимо танка с фланга не успел. Новый выстрел из орудия поднял массу песка и пыли, опрокинул автомобиль на бок. Пулемет из спонсона долго колотил по днищу, изодрал резину покрышек. Бензина, похоже, не было, или было да немного, и он весь излился и ушел в песок. Автомобиль не взорвался. И британский пулеметчик только следил теперь, не появится ли кто-нибудь из зарывшихся в песок. Раненых или умирающих.

Комиссар Раскольников увидел, как танк пытается сдвинуться с места, чтобы наверняка из орудия добить инструктора и закопанных с ним моряков. Раскольников поднялся и метнул гранату в лобовую башню танка. Циркульной походкой "гусара смерти" комиссар метнулся в сторону, словно наперерез обездвиженной машине. Больше от неожиданности британский артиллерист в танке произвел выстрел. Снаряд с картечью взорвался над траншеей. И погиб комиссар Раскольников.

Валентин Самарин не видел геройской смерти своего товарища. Он думал спасти людей. Выброшенный в сторону взрывом он полз теперь к железной черепахе с тыла. В руке у Самарина окаменела граната, с намотанной на нее связкой пироксилиновых шашек. У Валентина едва доставало сил. Он не шел, а подтягивал одну ногу к другой. Больше всего на свете ему хотелось лечь, повернуться на спину, и надолго впериться в небо бездонным взглядом. Но он шел, не ведая о смерти своего товарища, и желая своей скорейшей погибели, как избавления, он, теряющий дорогую для организма кровь, шел к танку.

Чуть наверху, едва защищенная стальной решеткой работала главная машина танка. Сильный взрыв вывел бы машину из работы. И экипаж в смертельной машине стал бы бесполезен. Самарин вскарабкался на пологий хвост стальной черепахи. Он потянул из гранаты чеку и, видя перед собой только сизые испарения, которые, пробивались через решетку, отравляли воздух чадом работающей машины, бросил гранату, словно соединил в прицеле свой глаз и точку назначенного взрыва при артиллерийской стрельбе. Избавив себя от последних сил, он скатился на землю. И повернулся лицом к земле. На спину, на пропотевшую гимнастерку, на пробитую окровавленную голову сыпался песок. Сыпался долго, казалось, бесконечно. 

Самарин не видел, как выползали из танка контуженые британцы. Откашливались от дурных газов. Сдавались красным морским пехотинцам Кожинова.

Удержанная огнем наших бойцов, прочь уходила неприятельская пехота. Только белогвардейцы затаились в своей каменной западне. Не ожидая милости от победителей, и не желая сдаваться. Мучимые страхом и ненавистью отлученных.

На следующий день в лазарете Кожинов рассказал Вале о последних минутах судьбы и о гордой гибели комиссара. Зачитал приказ главного Совета, полученный утром по радио, считать Раскольникова героем революции и хранить вечно в памяти всех красных бойцов за дело свободы и труда.

На похороны Раскольникова Валя все-таки поднялся. Болезнь от ран и морская качка добавили слабости Самарину, но он не сошел в каюту. Самарин и Кожинов стояли рядом у борта. Валентин спросил:
- Ты где до войны служил?

Командир красных морпехов Кожинов, думая, что утирает приставшую пароходную гарь, размазал по лицу оружейную смазку:
- В оркестре.
Пока краснофлотцы готовили трап и выкладывали тело, Самарин тихо, будто самому себе, шептал:
- Так мы с тобой, Яша, и не поговорили о главном. Ты теперь не бойся, и меня неумелого прости.

На похоронах комиссара Раскольникова неожиданно на трибуну вышагал, вечно погруженный в молчание, Кожинов. И бойцы услышали монолог командира красных морских пехотинцев Кожинова:

- В музыке есть свои законы. Кто владеет музыкальными инструментами, тот владеет способностью ласкать сердца людей. Потому что форма вибраций, ритма, паузы, а не смысл  -  вот главная линия. Нет людей, которые слушают тексты опер. В музыке есть свои законы. Синкопа, задержка, акцент, атака, выстрел, диссонанс, унисон, терция, трезвучие, иллюминация, обертон, соло, гармония, импровизация. Есть завал, вылет, заскок, осечка, какофония, просадка. Музыкальный жаргон похож на язык военных. Это язык проектировщиков будущего. Впрочем, любой язык создан как инструмент, а каждый словарь  -  это мастерская, где нотная грамота  - алфавит. И всего семь нот - как одинаковые условия игры. Правда, с полутонами нот вовсе оказывается двенадцать, как деление круга, вспомните 12 созвездий. И вообще число 12  -  от богов Олимпа и Апостолов до круглого циферблата - это их до семи специально под идеологию семи храмовых, телесных, сфер бытия сократили  -  такое древнее тибетское учение есть. А в органной азбуке размерность совсем иная. В музыке есть свои законы. И воодушевленное исполнение вызывает эффекты, которые резонируют в объединенном сердце аудитории. Но, оттачивая технику игры, музыкант не только ублажает наши чувства, он, как творческая личность - самошлифуется. Здесь речь идет о форме. Форма музыканта первична, а содержание - тип игры, тема  -  вторично. Форма  -  это готовность принять игру.

Так вот, музыка  -  это двусторонний инструмент влияния, как обоюдоострый нож. В музыке есть свои законы. Это символические проекции типологий пространственных взаимодействий, мечтаний и методов. Это язык для взаимного обмена нашими внутренними разнообразиями, язык погружения в психические состояния посредством генерации ощущений, образов. Любой диалог, даже с молчащим или предполагаемым слушателем  -  это сеанс телепатической связи. А если он внутри, то - вариант межсущностных коммуникаций. А коммуникации призваны обогащать тех, кто в них участвует.

Канонерка уже порядочно отошла от берега. Тело комиссара Раскольникова завернутое в брезент съехало в воду и погрузилось в глубину.

Несколько дней после этого красный десант держался в Энзели. Из Коминтерна шли утешительные телеграммы. Но пластинка дней словно засела на одной ложбине. Плацдарм расширить не удалось. Восстание в Персии провалилось. Новый комиссар, прибывший из Азербайджана, закрыл городской Совет в мечети, пожал руку мулле и вернул седовласому тяжелый бронзовый ключ на цепи.

Эскадра уходила за горизонт. Валентин отбыл на судно с последней шлюпкой. Один устроился в кубрике. И лежал, маялся мыслями.

Не спешили пролетарии объединяться.

Самарин не считал людей глупыми. Но впервые задумался, что средства революции слишком грубы. И надо искать другой, более тонкий, может быть, свой особый, субъективный способ. Валентин закурил и подумал, что по возвращении демобилизуется, поедет домой. Будет работать бакенщиком на Каме. Сидеть и смотреть на воду. Лет, эдак, двадцать. Думать о настоящем моменте.